Невыносимый Логан - Майклз Кейси (книги серия книги читать бесплатно полностью .txt) 📗
– Разумеется, всему виной мужчина. И моя матушка. Время от времени маму посещает мысль, что я совсем не бываю в обществе, и она начинает судорожно приобщать меня к светской жизни. В этот раз она повела меня на лекцию. Едва я увидела лектора... это была любовь с первого взгляда! Только представь: твидовый пиджак с замшевыми заплатами на локтях, клочковатая бородка, очки в золотой оправе – словом, классический «чудаковатый профессор». О чем он говорил, я уже не помню, да и тогда особенно не слушала – только смотрела. Правда, любовь моя увяла после первого же свидания, когда выяснилось, что этот «профессор» умеет говорить только о двух вещах – о себе и еще раз о себе. Но он успел заинтересовать меня своим делом – и что же ты думаешь? Мне понравилось. Должно быть, это у меня в крови – забота о слабых, и обиженных. Больные люди, раненые животные, старые дома, которые никому больше не нужны...
Она говорила, а Логан чувствовал, что с каждым словом любит ее все сильнее. Не просто желает (хотя, конечно, и это тоже!), нет, именно любит. Хочет быть с ней рядом. Разговаривать с ней. Смеяться ее шуткам. Наслаждаться душевной близостью. Что может быть прекраснее, чем провести остаток жизни рядом с этой чудной девушкой?
И теперь, уткнувшись носом ей в шею, вдыхая запах ее духов – простой и свежий аромат, напоминающий о весеннем дожде, – чувствуя, как нежные руки скользят по его спине, Логан с новой силой понимал, что любит ее больше всего на свете. И больше всего на свете страшится потерять.
– Представляю себе, как старая миссис Блокер из соседней квартиры прильнула к своему биноклю, – приглушенно пробормотала Эшли. – Но если ты думаешь, я намекаю тебе на то, что пора прощаться, – ты ошибаешься.
Он сжал ее плечи и взглянул ей в глаза – чудные, сияющие, смеющиеся карие глаза.
– На что же ты намекаешь? Хочешь пригласить меня войти?
Он уже знал ответ. Нет, она не впустит его в дом. Эшли не из тех девушек, что готовы, разделить постель с любым желающим. Логан понимал и уважал ее решение, но боже, как же он ее хотел!
Привстав на цыпочки, она поцеловала его в щеку.
– Нет, Каллахан. Я лучше подожду.
Подняв глаза, Логан заметил, что занавеска на окне соседней квартиры отодвинута.
– Что ж, пусть миссис Блокер крепче держится за свой бинокль, – пробормотал он, – потому, что сейчас я поцелую тебя еще раз – на прощание!
Так он и сделал.
На следующее утро, едва занялся рассвет, Логан уже поднимался по лестнице в квартиру Эшли с коробкой пирожных под мышкой.
Он отвез ее на работу, в обеденный перерыв они вместе пообедали, а вечером – вместе поужинали.
То же повторилось и в четверг, и в пятницу. Чудесные, волшебные дни, их не омрачало даже то, что Логан ни разу не поднимался в квартиру к Эшли после ужина. Почему – оба понимали.
Миссис Блокер, должно быть, тоже понимала – судя по всему, она ни днем, ни ночью не покидала свой пост у окна.
Чувственное напряжение между Логаном и Эшли росло день ото дня. Всякий раз, когда они были вместе, между ними словно электрические искры проскакивали. Они чувствовали, что сближение неизбежно, однако, не говоря друг другу ни слова, как будто по молчаливому уговору, откладывали свое соединение. Оба понимали: если они лягут в постель, обратного пути уже не будет.
Если бы мир был совершенен, думал Логан, ничто не угрожало бы их любви. Неторопливо, медленно они бы узнавали друг друга, понимая и переживая каждый нюанс своих крепнущих отношений. Нити, связывающие их, сплетались бы во все более тесный клубок, и каждый шаг навстречу друг другу дарил бы новое наслаждение – духовное, эмоциональное, да и чувственное тоже. И когда, наконец, любовь их увенчалась бы свадьбой, это был бы поистине вечный, нерасторжимый союз, над которым не властно само время!
Если бы наш мир был совершенен... Только он вовсе не совершенен. И кому, как не Логану, этого не знать.
Утром в субботу, получив вместе с завтраком в номер бесплатную местную газету, Логан в одночасье рухнул с небес на землю.
«Раскол в «Обществе любителей истории»: радикалы намерены бороться за старинный особняк любыми средствами», – гласил заголовок на первой странице.
Отложив недоеденный тост и развернув газету на странице «Новости города», Логан прочел следующее: «Настало время положить конец бесконтрольному разрушению ценнейших исторических памятников. Не отдадим Дом Сэндлера на растерзание стервятникам из Филадельфии! – заявляет Карл Уитьер, вместе со своими соратниками покинувший «Историческое общество».
К статье прилагалась фотография: клочковатая бородка, очки в золотой оправе, твидовый воротник...
– Черт побери!
Забыв о завтраке, Логан по диагонали просмотрел статью. Судя по всему, «чудаковатый профессор» с замшевыми локтями повздорил с прочими членами «Общества» из-за того, что они не решались нарушить закон. Уитьер заявлял, что ради спасения Дома Сэндлера готов на все, абсолютно на все! Несанкционированные демонстрации, акции протеста, громогласные скандалы – все что угодно, лишь бы не подпустить к историческому зданию бульдозеры!
Что все это значит? Эшли не могла не знать о его планах! Почему же ничего не сказала Логану? Почему не попыталась его предупредить? Выходит, она на стороне Уитьера? Или, быть может, когда она заговорила о нем во вторник, это была не случайность, а предупреждение?
Позвонить ей? Логан бросил взгляд на часы – восемь утра. Должно быть, Эшли еще спит. Сегодня они собирались съездить к морю, посидеть на пляже... Согласится ли она теперь поехать с ним?
Или, быть может, она уже заняла позицию возле Дома Сэндлера? Разгуливает взад-вперед по обочине с красочным плакатом, где фирма «Каллахан и сын» характеризуется всеми нехорошими словами, какие только существуют в английском языке?
Логан не хотел ей звонить. Не хотел знать.
И все же потянулся к телефону...
ГЛАВА ПЯТАЯ
– Да, Мэри, я уже прочла в газете, – говорила Эшли, меряя гостиную шагами и прижимая к уху переносной телефон.
Больше всего на свете она сейчас мечтала, чтобы сестра, наконец, распрощалась и повесила трубку. Или нет, еще больше – чтобы Мэри была рядом. Чтобы хоть кто-то был рядом, обнял ее, сказал, что все это пустяки, все пройдет, что через неделю она сама будет с улыбкой вспоминать о своих треволнениях...
– Да, знаю, что они начинают пикет сегодня. Нет, понятия не имею, знает ли Каллахан.
В трубке послышался гудок – кто-то пытался прозвониться по другой линии. Эшли поморщилась: внутри у нее, где-то в области сердца, вмиг стало холодно и пусто.
– Звонят! Наверно, это он. Но я не могу с ним говорить, Мэри. Прямо сейчас – не могу. Мне надо все обдумать.
На это Мэри резонно заметила, что без откровенности и искренности прочных отношений не построить. Эшли слушала ее вполуха, снова проглядывая злополучную статью. Дойдя до фотографии Карла Уитьера, она показала ему язык.
– Конечно-конечно, ты права, – прервала она сестру, не дожидаясь, когда Мэри окончательно перейдет к лексике и интонациям воскресной проповеди. – Но не все так просто. Ведь эти люди – мои хорошие знакомые. Я знаю, что цели у них самые благородные, хоть средства и оставляют желать лучшего. И мне кажется... такое ощущение, словно приходится выбирать, с кем я – с Каллаханом или с ними.
В ответ на следующую реплику сестры она затрясла головой.
– Нет-нет, Мэри, совсем не как у того парня из «Отверженных»... как его звали, ты говоришь? Ах да, Мариус. Он должен был выбирать между любовью к Козетте и участием в восстании, заведомо обреченном на поражение. Ужасный выбор, никакой надежды... Ну, хорошо, хорошо, согласна, кое-что общее есть. Но, Мэри, что же мне делать? Это мои друзья, как я могу бросить их в беде?
Она прикрыла глаза, представляя себе, что сейчас вытворяют ее друзья. Должно быть, вооружившись плакатами, рвутся на строительную площадку, чем, разумеется, нарушают закон о проникновении в частные владения. Возможно даже, как и предсказывал Каллахан, приковывают себя наручниками к ограде.
