Одни в целом мире - Кент Мэри (лучшие книги онлайн .txt, .fb2) 📗
— Я приготовлю.
Ари наблюдала, как он возится у плиты, успокоенная мерным позвякиванием ложки, которой он помешивал напиток.
— У вас доброе сердце, Джошуа Брандт.
— Когда мы покончим с этим, — сказал он так, словно она ничего не говорила, — займемся делом. Нужно заготовить фонари и свечи и проверить генератор…
— У вас есть генератор?
— Маленький. Сможем включить водяной насос и обогреватель, если потребуется. Но для тепла надо максимально использовать камин, так что придется запастись дровами. Иначе здесь будет холодновато.
— Как вы думаете, долго не будет электричества? — робко спросила она.
— Несколько дней. Возможно, неделю.
— Ох!
Улыбка Ари вспыхнула и погасла, как свеча на ветру.
Второй раз за это утро Джошуа и Арианна сидели друг против друга за маленьким столиком у окна. Но что-то изменилось, подумала Ари, или, во всяком случае, начало меняться.
И на этот раз они больше молчали, потягивая горячее какао и поглядывая сквозь окно на все усиливающуюся бурю. Но это было совсем другое молчание — так молчат старые друзья, а не случайно встретившиеся незнакомцы.
Джошуа тоже чувствует это, думала она, с улыбкой глядя, как он ссутулился на стуле, прижимая к груди чашку. Таким она его еще не видела. Он смотрел на разгулявшийся буран спокойно, с каким-то странным удовлетворением. Ей пришло в голову, что именно таким он бывает, когда остается один в этом уединенном месте. И счастлив в своем одиночестве.
— Я уже достаточно извинилась за вторжение?
— Не совсем.
Ари понадобилось время, чтобы сообразить, что он шутит, она даже рот приоткрыла.
— Господи, да у вас есть чувство юмора.
— Нет. Любого спросите.
«Ну и ну», — подумала она, задохнувшись оттого, что он поддразнивает ее, как нормального человека. После двух лет лечения у психиатра, который хмурился в ответ на каждую ее фразу и желание пошутить, — после таких двух лет легкое, подшучивание казалось ей подарком небес.
— Хорошо, — сказала она подчеркнуто серьезно. — Кто может судить, есть ли у вас чувство юмора или отсутствует? Кто… должна я спросить?
— Не кто, а кого.
Она нетерпеливо фыркнула.
— Хорошо, кого мне спросить?
__— Того, кто знает меня лучше… — начал он и сердито осекся, когда увидел ее улыбку и сообразил, что его разыграли. — Зачем вам это знать? — проворчал он.
— Если честно, я не прошу вас открыть мне ваши секреты. Просто я любопытная.
Он долго изучал ее лицо, словно искал скрытый мотив.
— Это личный вопрос, — наконец сказал он.
— Конечно личный. А какие вопросы мне задавать?
Уголок его рта дрогнул в улыбке, и от нее у Ари сердце перевернулось в груди. В одно мгновение этот сильный, грозного вида мужчина превратился в беззащитного и ранимого человека.
— Я больше привык к вопросам о бизнесе или о погоде… никто не спрашивал меня о личной жизни.
Кто осмелился бы расспрашивать великана-отшельника, подумала она, но сказала другое:
— Это потому, что нормальные люди слишком вежливы, чтобы задавать вопросы, которые их действительно интересуют. К несчастью для вас, я чокнутая, поэтому спрашиваю, что хочу. Так каков ответ?
В его глазах блеснула улыбка, но она так и не коснулась его рта.
— Я забыл вопрос.
— Вы прекрасно помните, что я спросила: «кто знает вас лучше всего».
Джошуа улыбнулся, просто потому что невозможно было не улыбнуться.
— Никто.
— Такой ответ не принимается. Как насчет семьи?
— У меня ее нет.
Она в сомнении приподняла брови.
— А родители?
Джошуа скрестил руки на груди и покачал головой,
— Вы не собираетесь оставить эту тему?
— Нет.
— Хорошо, — сказал он, разводя руками. — Вкратце история такова: я никогда не знал своих родителей, воспитывался в нескольких приютах, пока не подрос, это была трудная жизнь, но я справился.
— У вас совсем нет родных?
— Нет. А у вас, судя по выражению вашего лица, большая дружная семья, без которой вы жизни не мыслите. — Не успел он договорить, как уже готов был отдать все на свете, лишь бы эти слова не прозвучали.
Лицо Ари побелело, дрожащие губы хватали воздух.
— Что с вами?
Она медленно делала один вдох за другим, стараясь успокоиться.
— Мои родители погибли в авиакатастрофе два года тому назад.
Его руки так стиснули чашку, что побелели пальцы, но в глазах не было того ужасного выражения сочувствия, которое она видела у других. Она понимала, что они поступают так из лучших побуждений — вес эти люди с их покачиванием головой, состраданием и соболезнованиями, — но их сочувствие превращало ее из нормального человека, каковым она была прежде, в несчастное и жалкое существо. Разумеется, она никого не винила за проявление чувств. Это была инстинктивная человеческая реакция, да и кто мог предположить, что желание утешить окажется столь негуманным.
Арианна крутила в руках чашку, как будто та была единственным источником тепла на свете, и печально смотрела на розовато-песочную пенку на шоколадной глади, ожидая, что Джошуа Брандт присоединится к череде соболезнующих.
Он скажет, как печально слышать о такой трагедии, она посмотрит на него и увидит, что его зеленые глаз затуманились грустью, думала Арианна, и ей стало страшно,
— Значит, — наконец услышала она его голос и внутренне задрожала, ожидая окончания фразы, — мы с вами оба сироты.
Она, не мигая, смотрела в чашку, боясь, что вот-вот расплачется. Этот человек, который никого не подпускал к себе, вдруг чудесным образом уничтожил дистанцию между ними, словно ее и не существовало. Он не предложил ей жалости, которая возвела бы ее на одинокий трагический пьедестал, он разделил с ней печальный опыт жизни.
За всю свою жизнь Арианна любила только двух человек и после их смерти и представить не могла, что сможет полюбить снова. Но в этот момент она влюбилась в Джошуа Брандта и поняла, что этой любви ей никогда не побороть. Когда она наконец подняла голову и улыбнулась ему, он все прочел в ее глазах.
Он прочистил горло и отодвинулся от стола.
— Займемся делом.
Глава 11
Наскоро перекусив бутербродами, Джошуа и Арианна принялись за работу. Он поручил ей заправить маслом дюжину ламп, а сам спустился в подвал проверить генератор. Работа была необременительной и неожиданно доставила ей удовольствие. Долгие два года Арианна жила, словно в коконе, окруженная заботой и вниманием — электрическая компания обеспечивала ее светом и теплом, курьеры доставляли еду и белье из прачечной, даже се мыслями руководил психиатр.
Наполняя лампы маслом и расставляя их, она впервые за долгое время ощутила, что сама организует работу, и это приносило ей огромное удовлетворение.
Это чувство только усилилось, когда они с Джошуа, надев парки, пошли в холодный гараж за дровами.
— Я сам справлюсь, — уверял он, пытаясь избавить ее от лишней работы, но Арианна и слышать ничего не хотела.
— Я хочу помочь, — серьезно сказала она.
Она заметила у стены нечто похожее на санки и улыбнулась. Невозможно представить, что этот суровый человек катается с горки.
— Чему вы улыбаетесь?
— Вы катаетесь на санках?
— На санках? О чем вы говорите? — Он проследил за ее взглядом. — Ах, это! Я цепляю их к снегоходу, чтобы привезти дров.
Она разочарованно надула губы — интересно, он каждую забаву пускает в дело? Джошуа выбирал самые маленькие поленья, стараясь не перегрузить ее.
— Ради Бога, я не сломаюсь! — возмутилась она. — Я сильнее, чем выгляжу.
Странно, но она действительно чувствовала в себе силу, пока носила к очагу одну охапку дров за другой, не обращая внимания на смущение следовавшего за ней Джошуа.
«А вы ведь не такой сильный, как думаете о себе», — мрачно сказала она про себя, сбросив дрова у камина и не обращая внимания на резкую боль в руках, которые давно не держали ничего тяжелее тарелки. Она прижала руки к пояснице, повернулась и оказалась лицом к лицу с Джошуа.
