Приговоренный к страсти: Невиновен, но очень опасен - Уэнслоу Криста (онлайн книга без TXT) 📗
— И твой отец поверил?
— Нет, не поверил. Но он был полицейским и умел анализировать. Стал присматриваться, прислушиваться, подмечать, а когда собрал доказательства, то предъявил их жене. Вышел скандал.
То, о чем рассказывала Николь, было хорошо знакомо Киму. В таких ситуациях трудно становиться на чью-то сторону. Жизнь не поддается логическому анализу, и порой происходит такое, что просто невозможно объяснить. Любовь — одно из самых непонятных явлений. Она возникает ниоткуда и уходит в никуда. Она может стать чудом, которого человек ждет всю жизнь, и трагедией, ломающей самых крепких.
— Но это еще не самое страшное. Самое страшное — это неопределенность, в которой мы все жили последующие четыре месяца. Мама не знала, что делать. Отец не знал, как поступить. Мы, дети, не знали, чью сторону принять.
— Но в итоге все разрешилось благополучно?
— Да, если так можно сказать. Мама сказала, что должна поговорить с Гейбриэлом — так звали того мужчину, — и отправилась в Анахайм. Оттуда она позвонила отцу и попросила приехать за ней. Мы все отговаривали его. Отец не стал никого слушать и уехал. — Она покачала головой. — Они разбились. Не доехали каких-то двадцать километров. Нам объяснили, что отец не справился с управлением.
— А что же этот парень, Гейбриэл?
— О, он-то как раз в порядке. Через три месяца после смерти мамы женился и до сих пор живет где-то.
— Ты его видела?
Николь ответила не сразу. Глядя прямо перед собой, она сказала:
— Да. Недели через две после похорон я тайком от братьев съездила в Анахайм. У меня был его адрес. Мне хотелось посмотреть, что же это за человек, из-за которого… — Она сделала паузу, стараясь не расплакаться. Слезы уже подступали к глазам, и внутри все дрожало, как в тот день, когда она вошла в офис любовника своей матери. — Наверное, я ожидала увидеть красавца, мачо, сумевшего подчинить своей воле умную женщину, какой была мама, но…
Предательские слезы все же прорвались, и Николь смахнула их со щек тыльной стороной ладони. Она испугалась, что сейчас совсем раскиснет, потеряет самоконтроль и предстанет перед Кимом в далеко не лучшем виде.
— Давай остановимся, — предложил он. — Съезжай на обочину.
Николь послушно кивнула. Остановив машину, она выключила мотор, и в салоне стало совсем тихо. Лишь дождь стучал по крыше, неутомимо и настойчиво.
Ким обнял Николь за плечи. Он чувствовал, как она дрожит, и знал, что уже никогда не позволит ей остаться одной, наедине с этими воспоминаниями, с этой навсегда застрявшей в ней болью. Разлуки, лишения, потеря близких неизбежны, и каждый раз, теряя дорогих людей, человек утрачивает надежду, делает шаг навстречу мраку одиночества. Страшно, если одна надежда не сменится другой, если никто не подаст руки и не поможет выйти из тьмы на свет.
— Это все в прошлом, милая.
— Да, в прошлом. — Николь всхлипнула, прижимаясь заплаканным лицом к его груди. — Извини, я не хотела…
— Все в порядке. — Ким гладил ее по спине, как ребенка, нуждающегося в ласке и заботе. — Все будет хорошо.
Она шмыгнула носом и подняла голову.
— Я, наверное, ужасно выгляжу, да?
Ким заглянул в ее блестящие от слез глаза, убрал за ухо выбившуюся прядь волос и неожиданно рассмеялся:
— Черт возьми, женщины — странные существа!
— Что ты хочешь этим сказать? — обиженно спросила Николь.
— Только то, что после слез ты стала еще обольстительнее.
Она укоризненно взглянула на него и отвернулась, чтобы посмотреться в зеркало.
— В таком случае хочу сказать, что мужчины…
— Ну-ну, это уже интересно.
— …мужчины — существа еще более странные. У вас на уме только секс.
Ким развел руками:
— Ты права. По крайней мере в отношении меня. Я сейчас только и думаю, как бы…
Николь улыбнулась, и улыбка, как солнце, сделала ее лицо свежим, сияющим и добрым.
— Спасибо, Ким. Знаешь, мне стало намного легче. Но нам надо спешить, иначе придется провести еще одну ночь в каком-нибудь мотеле.
— Ничего не имею против.
— Не забывай, меня ждут. Роджер и так волнуется, потому что не хотел посылать меня в Рединг. Он сойдет с ума от беспокойства, если я не вернусь к вечеру.
— Тебе нужно позвонить ему, вот и все.
— Я так и сделаю. А теперь давай двигаться дальше. Дождь, похоже, зарядил надолго.
— Хорошо. — Ким уселся поудобнее и вдруг нахмурился.
— В чем дело? — забеспокоилась Николь.
— Сейчас посмотрим. — Он привстал, пошарил рукой по сиденью и наткнулся на помятый шоколадный батончик. — Похоже, я его изрядно отутюжил. Извини, но этим я с тобой поделиться не могу.
— Я так и знала, что этим все кончится.
Они дружно рассмеялись. Николь поймала себя на том, что ей действительно хорошо. Неужели для того, чтобы чувствовать себя счастливой — нет, быть счастливой! — надо так мало?
Они проехали добрый десяток километров, когда Ким спросил:
— Ты не против поговорить?
— Даже наоборот.
— Расскажи, как вы жили потом, после…
— Ну, рассказывать особенно нечего. Роджер стал работать в детективном агентстве, которое открыл с помощью друга отца. Поначалу занимался простыми делами, вроде обеспечения безопасности и наблюдения. Потом, набравшись опыта, расширил сферу деятельности. Когда Питер ушел в армию, Роджер начал брать меня с собой, потому что не хотел оставлять одну. Иногда он давал мне какие-то мелкие поручения. — Она посмотрела на Кима и, словно прочитав его мысли, кивнула: — Я знаю, о чем ты думаешь. Может быть, работа в детективном агентстве действительно не самое подходящее занятие для еще не окончившей школу девушки, но у брата не было других вариантов, а я… мне это нравилось.
Ким не удержался от улыбки, ему бы это, наверное, тоже пришлось по вкусу.
— Вот, значит, как ты попала в этот бизнес.
Дождь уже лил как из ведра, и, хотя до вечера было еще далеко, стало почти темно. Николь включила фары.
— Да, так все началось. Постепенно я поняла, что мне действительно доставляет удовольствие выслеживать преступников, помогать людям. Разумеется, я была слишком молода, чтобы помогать Роджеру по-настоящему. Да он и не подпускал меня к опасным делам.
Ким задумчиво кивнул:
— Его нетрудно понять. Ты была младшей сестренкой, и он хотел уберечь тебя от неприятностей.
— Проблема в том, — со вздохом заметила Николь, — что я так и осталась младшей сестренкой. Быть женщиной — большой недостаток. Все считают тебя хрупкой, слабой и ненадежной.
— А мне как раз нравятся слабые и хрупкие.
— Значит, я не в твоем вкусе?
— Эй, не лови меня на слове!
Николь выразительно фыркнула.
— Когда я поступила в полицию, никто не принимал меня всерьез: ни коллеги, ни мужчины, с которыми я встречалась. Они считали, что женщина не способна исполнять все обязанности полицейского. И оказались правы, — тихо добавила она.
Ким ожидал продолжения, но, судя по затянувшемуся молчанию, Николь не готова была объяснить свои последние слова.
— Извини, я рассказала о себе слишком много невеселого. Кому хочется выслушивать жалобы…
— Ничего подобного, — возразил Ким. Теперь, узнав Николь лучше, он видел в ней женщину, отстаивающую право быть собой, стремящуюся к тому, чтобы ее принимали такой, какая она есть, и уважали ее способности. И все же Николь пока не поделилась с ним другими своими тайнами.
— Я бы хотел знать все о тебе.
Она рассмеялась:
— После того, что я уже рассказала, осталось не так уж и много.
Они проехали еще пару километров, но все же вынуждены были остановиться — стрелка прибора переползла в красную зону. Николь посмотрела на затянутое тучами небо и раздраженно ударила по рулю:
— Черт побери! Машина в прошлом месяце прошла техосмотр.
— Всякое бывает, — заметил Ким. — Случаются поломки, которые просто невозможно предотвратить. Я выйду и загляну под капот. Тебе повезло — рядом с тобой специалист.
Он уже собирался открыть дверцу, но Николь схватила его за руку:
