Между нами, девочками - Нестерова Наталья Владимировна (книги бесплатно читать без TXT) 📗
— Ты что, милая, творишь?
А дело уже сделано, на полголовы череп сверкает. Клиенты и мастера в покатуху. Кроме старушки, конечно.
Не дав народу отсмеяться, блондинка, поджав губки, спрашивает:
— И что же у меня общего со старушкой?
— Парик, который мы подарили бабульке.
— У меня свои волосы! — вопит саранская красавица, в доказательство дергает себя за локоны.
И вызывает новый взрыв смеха.
Попалась! Не знает, что в нашей компании ради острого словца мать родную не пожалеют. Тех, кто шуток не понимает, выбраковывают. Лишь для меня исключение делается. А два исключения — перебор, всю малину портить.
Отмечаю небольшое снижение температуры моего мужа. Он тем временем в лицах рассказывает, как к нему вчера пришла наша дочь и сообщила:
— Папа, я знаю, для чего у котенка шарики на животике! Для мяуканья! Когда на них нажимаешь, Барси к мяукает.
— Какие шарики? — недоуменно спрашивает блондинка.
Под общий гогот я прошу Доктора:
— Объясни девушке про шарики!
— Генитально! — воет он от смеха.
Блондинка покрывается пятнами и надувается как жаба. Стрелять глазами в моего мужа, искоса голову наклоня, охота у нее пропадает.
Саша благородный человек, он всегда протянет даме руку помощи. В свойственной ему манере. Наливает блондинке вина и говорит тост:
— Глядя на вас, хочется еще раз пожелать вам здоровья!
Пятна на лице блондинки сливаются в общий пунцовый колер.
Как все дети, мой муж не любит быть уличенным в злодеянии и бежит от людей, которых нечаянно обидел. Я могу расслабиться: температура у Саши упала до стандартных тридцать шесть и шесть.
Хоровое пение — последний номер программы. Игнатов берет гитару и кивает мне:
— Запевай!
Голос у меня народный, открытый и сильный, тексты знаю наизусть. Умело веду песню, друзья по ходу вспоминают слова, горланят и не боятся оскандалиться, прикрытые моим сопрано.
— Заведующая, частушки! — требует народ.
Оттого что пою я с каменным лицом, только играю голосом, комический эффект усиливается. На последних строчках озорных частушек замолкаю, друзья их скандируют хором.
Залетная блондинка напрасно демонстрирует оскорбленные надежды: думала, соберутся столичные интеллигенты, а пришли зубоскалы и охальники. На нее никто не обращает внимания. Отбора не прошла.
Вечер удался, как всегда у Игнатовых. Мы идем с Сашей к метро, болтаем о домашних мелочах. Вдруг он приосанивается.
— Заметила, как блондиночка на меня смотрела? — гордо спрашивает муж.
— А ты грелся, грелся как утюг, — с готовностью подтверждаю я.
— Бритая старушка! — веселится Саша. — Шарики у котика!
— Генитально!
Нас скрючивает от смеха. Мы потешаемся: он над своей влюбчивостью, я над своей ревнивостью. Или наоборот: он надо мной, я над ним — не важно.
Чувство юмора у меня отсутствует. Но в редкие минуты, подобные этой, просыпается счастливая детская смешинка. Муж относится к ней как к подарку небес. Он на любые жертвы готов пойти, чтобы меня рассмешить. Даже предлагал: хочешь, весь сеанс в кино, две серии, просижу в позе летчика, катапультировавшегося головой в землю? Не поможет.
Я начинаю подозревать, что флирт с блондинкой — заранее спланированная акция. Но Сашиного актерского мастерства недостаточно, чтобы произвольно менять температуру тела… Зато моего воображения с лихвой хватает, чтобы приписывать ему донжуанские наклонности.
Проказник и хулиган, трудно воспитываемый мальчишка, он заглядывает мне в глаза и нахально заявляет: «Хорошо смеется тот, кто смеется последним. Последним смеется тот, до кого, наконец, дошло!»
