Уроки любви - Крамер Элли (читать полностью книгу без регистрации .TXT) 📗
– …Кристи сказала, что готова съесть свою сумочку, но он не из наших, а какой-то князь из Европы, возможно, русский.
– Дикси, у русских нет князей…
– Да? Очень жаль. Князь – это как-то романтично. Так как он?
– Нормально.
– Подружка, и это все, что я могу получить после двух месяцев разлуки? Ты с ним переспала?
Вивиана чуть не выронила трубку. Уши неожиданно загорелись, во рту пересохло.
– Дикси, ты с ума не сошла? С какого перепугу я должна с ним спать?
– А почему нет? Смазливый парень, смотрит тебе в рот, здоров, как конь…
– Дикси, я совершенно не собиралась, не собираюсь и не соберусь с ним спать! Очень надо! Он только-только научился салфеткой пользоваться – и туда же…
Вивиана говорила и ненавидела себя за эти трусливые, мерзкие слова, но не могла иначе.
Дикси не поймет ничего другого. Попытайся Вивиана рассказать ей правду, Дикси решит, что подруга просто влюблена по уши…
А так оно, собственно, и есть!
Эта мысль обожгла Вивиану, словно кипяток. Дикси что-то жужжала в трубке, но Вивиана ее уже не слушала. Как все просто, Господи. Значит, все это состояние полного счастья, ощущение полета, постоянно хорошее настроение – все это и есть любовь?
– …Ви, у меня такое ощущение, что я разговариваю в пустоту! Так вы придете?
– Что? Куда? Кто?
– Вы. С гориллой. В ресторан. «Антик», на Пятой. Придете?
– А почему, собственно…
– Вивиана! Послезавтра состоится торжественный бал плюс банкет в честь учреждения нового благотворительного фонда. Почетный председатель Фонда, между прочим, твоя бабка.
– Марго?
– Ну да. Ее самой не будет, она где-то у папуасов, или у маори, я их путаю, но весь бомонд будет. Господи, да почему я ТЕБЕ об этом рассказываю? Ты-то точно должна быть.
– Почему?
– Потому. Неужели ты не будешь сопровождать своего… хм… питомца на его первый бал?
– Дикси, у меня лак разлился, я что-то пропустила. Какого… Почему Шейн должен быть там?
Многозначительная пауза повисла в телефонной трубке. Щеки у Вивианы пылали, сердце колотилось. Наконец Дикси нехотя сообщила:
– Я, конечно, знаю не из первых рук, но похоже, что твой ковбой имеет к этому новому фонду самое непосредственное отношение. Ладно, Ви, ты не в настроении болтать, а я не в настроении тебя развлекать. Увидимся. Целую.
Раскаленная трубка стыла на рычажках. Вивиана мрачно смотрела на кресло.
Выход Шейна в свет она планировала под конец обучения. Он еще не готов. Только теперь, после всех этих дней безоблачного счастья, Вивиана поняла, как опасен ее мир. Мир Дикси Сеймур, мир денежных мешков, снобов и пустозвонов. Мир, где не просто оценивают по одежке, но еще и ждут малейшей оплошности, любой маленькой ошибки, чтобы растоптать, сровнять с землей…
– Ви? Ты что такая… странная?
– О, Господи, Шейн, я чуть не умерла! Почему ты так тихо вошел?
– Я вошел нормально. Не с песней, конечно, но и не на цыпочках. Ты задумалась?
– О да!
– О чем?
– Послезавтра у нас серьезное испытание.
Шейн Кримсон являл собой воплощенное спокойствие.
– Ты о приеме?
– Да, именно о нем. Ты уже знаешь?
– Естественно. Колин давно о нем говорил. Почему ты так озадачена?
Вивиана сердито взглянула на безмятежного ковбоя.
– Потому, что ты еще не готов.
– Брось, Ви. Обычный ужин в ресторане. Придут серьезные дяди и красивые тети. Все будут есть, хвалить твою бабушку и присматриваться ко мне.
– И тебе не страшно?
– А почему мне должно быть страшно? Они же меня не съедят. Ты меня выучила разным светским штучкам, я буду по возможности помалкивать – все обойдется.
– Нет! Не обойдется. Они будут смеяться над тобой, Шейн. Они будут унижать тебя. О, они умеют это делать очень хорошо, лучше всего на свете. Ты и не заметишь, как тебя сровняют с землей. А я не смогу смотреть на это… Потому что… Потому что… Я люблю тебя.
Вивиана закусила губу, а потом отчаянно выпалила:
– Ты не можешь туда идти!
– Почему, Ви?
– Ты… Ты не умеешь танцевать!
Шейн расхохотался, потом подхватил девушку на руки и закружил по комнате.
– Ви, я же боксом занимался. Не думаю, что танцы намного сложнее.
– Ты дурак, Кримсон. Я не пущу тебя. Обещала научить всему…
– Ну, так учи.
– Сейчас?
– А почему не сейчас? Музыки у нас завались, места тоже. Учи.
– Тогда поставь меня на пол, Шейн, пожалуйста.
На самом деле она боялась только одного: что сейчас не выдержит и обнимет его за шею, прижмется к этой могучей груди, вдохнет его запах – и наплюет на всю свою прошлую и нынешнюю жизнь.
– Ладно. Учить – так учить. Ставь музыку.
Сначала они попили кофе, потом Шейн переоделся, потом позвонил Колин и сообщил все подробности о предстоящем бале – одним словом, за окнами уже сгустились тоскливые августовские сумерки, когда в гостиной начался урок танцев.
Первые сорок минут прошли относительно спокойно. Без всякой музыки Вивиана учила Шейна приглашать даму и отвечать на приглашение дамы. Потом показывала ему основные движения. Потом долго выбирала музыку. Наконец момент настал.
Светловолосый красавец галантно склонил голову перед златокудрой и надменной принцессой. Принцесса сдержанно кивнула. Сладкие всхлипы саксофона заполнили гостиную.
Бывший боксер двигался уверенно и легко, словно всю жизнь провел на танцполе. Ошеломленная Вивиана с первого мгновения поняла, что ей достался, пожалуй, лучший партнер в ее жизни. Шейн Кримсон вел ее сдержанно и элегантно, уверенно и мягко, а она таяла, таяла в его руках, и сердце ныло от сладкой боли, и в глазах закипали непрошеные слезы.
В какой-то момент руки Шейна вдруг стали горячими, словно огонь, и тогда Вивиана превратилась в воск, а потом прильнула к нему, забыв про все на свете приличия…
И тогда его рука осторожно скользнула по ее спине, чуть сильнее прижала девушку, будто задавая неуверенный вопрос – а можно…
И мозг не успел среагировать, тело само ответило – да, конечно, не можно, а нужно, я так давно жду этого…
Они уже не кружились по комнате, а медленно покачивались на одном месте, в самом центре комнаты, и дыхание Шейна, шевелило золотые завитки волос у нее на виске, а рука Шейна становилась все смелее и горячее…
Она напряглась – и в то же время расслабилась, растворилась в его жаре, приникла, хотя и не обняла, раскрылась, не признаваясь в этом…
Губы коснулись ее уха. Потом шеи. Потом щеки. Потом уголка глаза…
– Ты плачешь, Ви?
– Нет.
– Я чувствую. Ты плачешь. Ты боишься меня?
– Нет! Нет, я ничего не боюсь.
– Маленькая храбрая принцесса. Но ты плачешь.
– Я не плачу.
– Не плачь, правильно. Я никогда не причиню тебе вреда, Ви. Никогда. Я просто не смог бы. Ты такая…
– Шейн… Не надо.
– Чего не надо?
Поцелуй был долгим, очень долгим. Нежным, очень нежным. Мучительно нежным. Бесконечно долгим. Потом она открыла глаза – и утонула в сиянии его серых глаз. Оно было таким нестерпимым, это сияние, что Вивиана опять поскорее закрыла глаза – и мучительное счастье повторилось. Они целовались, а саксофон им пел, пел, пел, плакал и смеялся, всхлипывал и судорожно клялся в любви, жаловался и снова смеялся, подбадривал и провоцировал, и никогда в жизни Вивиана Олшот не испытывала такого полного единения с музыкой – и с другим человеком, с мужчиной, сжимавшим ее в объятиях.
Шейн подхватил ее на руки, и она обвила его за шею, боясь отпустить, боясь открыть глаза, боясь просто перевести дыхание. Он ее нес, а потом осторожно опустил куда-то, и лег рядом, и оказался одновременно и сверху, и сбоку, и вообще везде. А потом его жесткая рука скользнула по ее плечу, почему-то обнаженному, а еще мгновение спустя губы Шейна обожгли ее напряженный до болезненности сосок, и Вивиана застонала, выгибаясь в стальных объятиях…
