Счастливая ошибка (Интервью у возлюбленного) - Фенн Хелена (книги онлайн полностью бесплатно .TXT) 📗
— А Дастин с Норис здесь живут? — спросила она.
— Ты же знаешь, дом слишком мал для проживания прислуги.
— Но я видела, как Дастин уезжал со своими чемоданами.
— Они живут по соседству в деревне, а в тот день остались на ночь. Здесь много ближе к автостраде. А зачем это тебе?
— Я подумала, что у Норис есть зимняя обувь, которую можно позаимствовать. Хочу прогуляться по первому снегу.
Мартин посмотрел на нее как на сумасшедшую.
— Не дури. Как ты пойдешь во всем этом?
Юдит выглянула в окно. Снег перестал падать, и осеннее солнце на бледно-голубом небе заливало ровным, холодным светом укутанную снегом землю доброй старой Англии.
— Мне нужно подышать свежим воздухом и кое-что обдумать, — сдавленным голосом сказала она.
Мартин кивнул.
— В таком случае иди в гостиную и посиди у открытого окна. А то походишь на огородное пугало.
Юдит прикусила губу и подошла к нему.
— Марти, мне очень надо выйти, — жалобно сказала она. — Я не могу думать здесь. Слишком многое напоминает о безоблачном прошлом. Ты заставил меня кое о чем задуматься, посмотреть на все по-иному. Мне очень неважно сейчас и надо разобраться в себе самой… на воздухе.
— О'кей. Воздуха здесь предостаточно, но я тоже пойду с тобой.
— Нет, пожалуйста, — воскликнула она и нервно провела пальцами по своим роскошным волосам. — Мне надо побыть одной. Если ты тоже пойдешь, то опять станешь увещевать меня. Но только я сама смогу помочь себе.
Мартин пожал плечами.
— Вот старые зимние ботинки Норис, ее куртка и перчатки. Но не заходи слишком далеко…
— Я не малый ребенок, — отрезала Юдит.
Мартин бросил ей куртку, его глаза сверкнули.
— Неужели? А я-то думал…
Юдит промолчала, быстро переоделась и выбежал на улицу.
Она с наслаждением вдохнула чудесный морозный воздух, напоенный свежим ароматом первого снега и милыми запахами деревни. Как она любила это уютное и тихое место, их тайный приют вдали от шумной сутолоки Лондона! Здесь Мартин Шервуд превращался из озабоченного, задерганного бизнесмена в ласкового и заботливого друга и любовника. Здесь он был ей ровня.
Но разве это так уж необходимо? Мужчина и женщина не должны стремиться к равенству, если хотят чувствовать себя счастливыми, и ей следовало бы давно понять это. Марти был прав. Он любил ее, потому что они такие разные, а она считала, что именно поэтому их отношения обречены. История с Линдой и фирмой ее мужа лишь подчеркнула их различия. Но сам Мартин тоже виноват — ведь он толком не удосужился объяснить что к чему. Даже сейчас, после всего, что случилось, он не потрудился рассказать ей все и тем самым еще более усугубил тяжесть ситуации.
Марти ожидает от нее понимания и сочувствия. Да, понять — значит простить. Она, кажется, начала понимать, насколько непросто и его положение. Вначале все казалось не столь сложно — страсть поглощала их до конца, затмив остальные чувства и эмоции. Теперь огонь желания уступил место ровному горению взаимной привязанности и человеческого тепла. Но не погасит ли его очередной порыв ее эмоциональности? Раздуть это горение снова уже вряд ли удастся…
Незаметно Юдит подошла к низкой каменной изгороди, сложенной из серого песчаника. Молодые деревья, недавно посаженные здесь отцом Мартина, склонились под тяжестью налипшего на ветки снега. Чуть дальше гордо стояли более старые дубы и ясени. Старше, мудрее и не согбенные бурями. Юдит улыбнулась, увидев в природе отражение и подтверждение своих мыслей, и с энтузиазмом начала претворять свой план.
— Я так и думал, — услышала она веселый голос Мартина. Повернув на звук голоса раскрасневшееся от работы и морозца лицо, она увидела его высокую фигуру в яркой лыжной куртке с простым, но элегантным шарфом, замотанным вокруг шеи.
Юдит не слышала его шагов по рыхлому снегу. Он застиг ее врасплох, и она не знала, как толком объяснить свое занятие. Наконец Юдит собралась с мыслями и вздернула голову.
— Ну как тебе?
Она отступила на шаг, дав Мартину возможность оценить результаты своего труда — огромного снеговика, на которого ушла масса времени и сил.
— По-моему, просто красавец, — усмехнулся тот.
Юдит снова повернулась к снежной бабе, слепила комок снега и торжественно водрузила его на снежную голову, как бы короновав изваяние.
— Это символ, — заявила она.
— Вот как? Но… чего? Что-то не совсем понимаю.
— Ты же сказал «я так и знал», правда? Дети ведь любят делать снеговиков в отличие от взрослых.
— Некоторые взрослые тоже. Например, родители лепят их для детей.
— Ну, у меня нет детей. Я ведь сама ребенок.
Мартин подобрался поближе, хрустя снежным настом. Юдит налепила еще снега на голову своего произведения.
— Для меня это ритуал, самовыражение…
— Звучит как-то слишком заумно, — рассмеялся Марти.
— Странно, — пожала она плечами. — Это же очевидно, как его нос!
— Пока не вижу…
— Легкопоправимо, — сказала Юдит, оглядываясь вокруг в поисках подходящего носа, но ничего не увидела.
— Попробуй это, — предложил Мартин, вытаскивая из кармана пакет разноцветных ментоловых леденцов.
Юдит взяла горсть и с их помощью сделала снеговику глаза и нос.
— Что-то не вполне… — покачал головой Мартин.
Юдит резко обернулась к нему, глаза ее затуманились.
— Это мое детство, Марта, — тихо сказала она дрогнувшим голосом, — моя незрелость. Это последнее, что я делаю перед тем, как закончится детство.
Мартин долго и пристально смотрел на нее.
— Боже мой, — прошептал он и шагнул поближе к ней, но девушка отступила назад, едва не оступившись в сугробе.
— Не надо, — еле слышно сказала Юдит. — Не трогай меня и не пытайся ничего сказать. Дай мне объясниться. Не знаю, почему я слепила его, в моем-то возрасте… Сколько мне сейчас? Двадцать один год. Год назад мне исполнилось двадцать и я встретила тебя. Жизнь моя тогда еще не началась, и ты стал моей жизнью. Но ты тоже любил меня, Марта, и это придавало уверенность, что я скоро стану достаточно взрослой и достойной тебя, несмотря на все различия между нами. Сначала я попыталась понять твою жизнь, твою работу, но ты сказал, что это неважно, а потом появилась Линда. Но на нее мне уже не хватило сил. Ты переоценил меня, Мартин. Поверь!
Он побледнел.
— Да, ты права. Я ошибся.
— Но я не виню тебя, напротив, кажется, понимаю. Ты хотел, чтобы я любила тебя таким, как ты есть, не утруждал себя объяснениями, не допуская в свою жизнь. Но все же я люблю тебя, Марти. Ты вытащил меня сюда, надеясь, что я чему-то научилась за год без тебя, и кое-чему я действительно научилась, но…
— Но пока недостаточно, — пробормотал он.
Вдруг Юдит осенило. Пора принимать решение — хватит играть в детство, иначе она навсегда потеряет любовь.
— Все, Мартин! Пока я лепила его, — она кивнула в сторону снежной фигуры, — я думала о том, что разделяет нас. Ты преуспеваешь в мире, который мне неведом. Но надо все же смотреть на то, что объединяет, а не разъединяет нас. Я наконец поняла, что именно это самое главное, и сделала нелепую и уродливую снежную бабу как символ всего плохого и незрелого во мне. Она скоро растает под лучами солнца. Так же все наносное и вздорное растает во мне от твоей любви.
— О, милая моя, — протянул он руки к ней. — Ты принимаешь все слишком близко к сердцу.
— Нет, Марти. Но как я могу закрывать глаза на Линду? Хотелось бы не обращать на это внимания, но мне недостает жизненного опыта и зрелости. Ты же достаточно взрослый и потому сделал вид, что ничего особенного не произошло…
— А ничего и не произошло. Это правда, Юдит! Ни измены, ни преступления. Да, я прибрал к рукам компанию мужа Линды, но вполне законно, и ты знала это даже тогда. Неужели ты верила, что я могу пойти наперекор совести?
— Сожалею, что не поверила тебе, Мартин. Но меня настолько угнетали мысли о наших различиях, что на разумное осмысление всего остального просто не хватало головы. Я никогда не говорила это, но, представь, меня очень тяготило твое внимание. Всемогущий баловень судьбы тратит драгоценное время на безвестную выпускницу отделения журналистики! Мне казалось, что мощный прибой уносит меня в океан, что я потеряла опору под ногами. А потом Линда стала для меня тем острым рифом, о который беспощадный девятый вал разбивает неумелого пловца.
