Счастье по ошибке - Мори Триш (книга регистрации txt) 📗
В бешенстве она бросилась в спальню и стала засовывать в рюкзак свои вещи.
Все мужчины – сволочи!
Немного успокоившись, она подумала, что мистер Пирелли конечно же прав: для ребенка будет лучше, если она до родов уедет и из этого неблагополучного района, и от Шена.
«Я буду последним человеком, который станет вас отговаривать». Он сказал это так, будто уже ждет не дождется, когда сможет избавиться от нее. Вот и отлично! Ей не нужен чужой ребенок, и она не пробудет с этим нахалом ни одной лишней минуты. Но почему она такая идиотка, что не смогла найти нужных слов.
Можно было бы ему сказать: «Я и сама не позволю вам остановить меня». Или: «Только попробуйте остановить меня!» Или: «Вы больше никогда меня не увидите!» Ответов много – выбирай любой. Только говорить их было уже поздно… Его слова сильно задели ее самолюбие. Она почувствовала себя никому не нужной и всеми отверженной. Она – неудачница, и даже с искусственным оплодотворением вышла накладка. Подобные ошибки если и случаются, то одна на сто миллионов.
Положив в рюкзак зубную пасту и щетку, она оглядела комнату. Что еще? Доминик Пирелли сказал, что завтра пришлет людей, которые увезут отсюда все, что она скажет. Кто же он, в конце концов, такой, если у него есть люди, которые всегда готовы выполнять его приказы?
Она стянула с себя майку, в которой ходила весь день. Надела другую, чистую, еще одну запихнула в сумку. И напоследок решила надеть жакет. На улице было тепло, но жакет ей понадобился в качестве брони.
Щетка для волос и косметичка полетели в сумку. И через секунду Анджела была уже в гостиной. Мистер Пирелли разговаривал по телефону. Скорее всего, договаривался о жилье для нее или давал указания своим людям. Увидев, что она вернулась, он тотчас попрощался со своим собеседником.
– Почему так долго? – спросил он, протягивая руку.
Забирая сумку, он случайно дотронулся до руки Анджелы. От его прикосновения ее снова точно ударило электрическим током.
Он, хотя и заметил ее реакцию, ничего не сказал, однако улыбка исчезла.
– Никогда больше не делайте этого, – хмуро проговорила она.
– Чего именно?
– Не дотрагивайтесь до меня.
– Договорились, – кивнул он.
– Куда вы меня везете? – прервала Анджела молчание, когда последняя улица Шервила осталась далеко позади, а автомобиль уверенно мчался по скоростной дороге по направлению к городу. Приближался час пик, и машин на дороге становилось все больше и больше.
– Увидите.
– А если мне не понравится?
– Понравится, – ответил Доминик и включил радио, видимо чтобы больше не разговаривать.
Передавали биржевой отчет, и Анджела подумала, что сейчас мистер Пирелли переключит станцию, как обычно делал Шен, если случайно попадал на подобные передачи, но мужчина, напротив, стал внимательно слушать.
– А чем вы занимаетесь? – спросила она Доминика, когда передача закончилась и он уменьшил звук.
– Если сказать в двух словах, я вкладываю деньги.
– А что это значит?
– Я играю на бирже. Покупаю акции, а потом продаю их дороже.
Она ненадолго задумалась.
– То есть вы ничего не делаете.
– Почему? Я делаю деньги и покупаю на них офисные здания, торговые центры и тому подобное.
– Поняла. – Теперь Анджела стала немного понимать, почему он так самоуверенно себя ведет.
– То есть вы ничего не производите. Я имею в виду ничего материального. Ничего такого, что вы, скажем, можете предъявить в конце рабочего дня?
– А деньги не в счет?
Она вздохнула, и в ее вздохе он уловил какое-то легкое презрение. Ему это не понравилось, и он резко спросил:
– У вас с этим какие-то проблемы?
– Никаких. – Она провела пальцем по приборной панели. – У вас, видимо, неплохо получается.
Ирония в ее словах не ускользнула от Доминика, он почувствовал себя уязвленным. Ничего не ответив, он лишь крепче сжал руль.
Что ей надо? Он сам сотворил себя из ничего и стал миллиардером.
– Вы, наверное, предпочли бы, чтобы я работал на фабрике, как ваш распутный муж.
Прежде чем она отвернулась от него, он успел увидеть в ее глазах боль, которую ей причинили его слова.
Доминик всегда был уверен, что ему все позволено. «Что хочу, то и говорю, а как правило, и делаю» – таков был его жизненный принцип. Но сейчас, обидев Анджелу, он почувствовал себя не в своей тарелке. Резкость высказываний, допустимая во время деловых переговоров, была непозволительна в обычной жизни. Неожиданно он понял смысл известного выражения «Лежачего не бьют». Даже если лежачий провоцирует тебя на агрессию.
– Извините, я сказал глупость.
– Ничего страшного, – немного удивленно ответила она, глядя на свои руки. – Похоже, я сама напросилась. Это вы простите меня.
– Вы скучаете по мужу?
– По Шену? – Она невесело усмехнулась. – Пожалуй, больше по машине. Последние несколько месяцев были, ну, скажем… сложными. – Анджела пожала плечами. – Тем не менее я рада, что ребенок не Шена. Мне было бы труднее пережить его измену, если бы ребенок был от него.
Доминик испытывал все большее и большее уважение к этой необычной женщине.
Далеко не каждая решится сохранить чужого ребенка вопреки желанию мужа. И она при этом не собиралась оставлять его себе. Кто из его приятельниц мог собрать свои вещи за девяносто секунд, большинство из них было не в состоянии сделать этого и за девяносто минут. Какой нужно быть смелой и решительной, чтобы позвонить ему и согласиться встретиться, несмотря на то, как безобразно он с ней разговаривал. Да и за обедом ей было трудно и неприятно обсуждать с ним вопрос о ребенке. Однако она сумела все вытерпеть!
Доминик съехал с шоссе и повернул на дорогу, ведущую в пригород. Дома, мимо которых они теперь проезжали, становились все богаче и богаче. Каждый из них был окружен высокими старыми деревьями и цветущими кустами.
Анджела с восторгом смотрела в окно. Ей казалось, что она едет в волшебное путешествие, в которое ее когда-то, еще в самом начале их семейной жизни, обещал свозить Шен.
Доминик Пирелли был высокомерным, властным и самоуверенным человеком, но не был жмотом и не собирался экономить на ней. Конечно, он делал это не ради нее, а ради ребенка, но какая ей разница! С сегодняшнего дня у нее начинаются шестимесячные каникулы.
Море стало появляться все чаще и чаще, и ощущение отпуска становилось все более реальным. Они подъезжали к пляжу. Воздух был насыщен свежестью и запахами моря.
Сделав последний поворот, машина въехала на небольшую улицу. Среди густой зелени деревьев виднелись крыши только нескольких домов, обнесенных стенами из белого известняка.
Машина подъехала к одному из них и притормозила перед высокими воротами.
– Вот мы и приехали, – сказал Доминик, выключил радио и нажал на какую-то кнопку. Огромные металлические ворота стали медленно открываться.
Перед Анджелой во всей красе предстал особняк. Она даже не смогла определить, сколько в нем этажей. Вначале ей показалось, что два, но, присмотревшись, Анджела обнаружила третий этаж, который был, наверное, хорошо виден только со стороны моря. Чуть в стороне виднелся бассейн, а поодаль – небольшой коттедж с палисадником.
«Ну что ж, самое подходящие место, – подумала Анджела, – с одной стороны, я буду всегда перед глазами мистера Пирелли и он сможет видеть, как растет ребенок, а с другой стороны, не буду путаться у него под ногами».
– Естественно, это ваш дом? – спросила она.
– Конечно. – Доминик выразительно посмотрел на ее живот и добавил: – А это мой ребенок. Так где же, по-вашему, ему положено жить?
Анджеле казалось, что она не просто переехала из одного пригорода в другой, а перелетела на другую планету. Даже в самых буйных фантазиях она никогда не могла представить себя живущей в подобном месте.
Пирелли открыл перед ней дверцу машины, а затем достал с заднего сиденья сумку. Она продолжала сидеть, не двигаясь. Голова ее шла кругом. Со вчерашнего дня, когда она впервые позвонила ему, произошло столько событий, что она не могла все переварить.
