Дочь для олигарха (СИ) - Дали Мила (книга жизни .txt, .fb2) 📗
Фыркнув, захожу в мобильное приложение банка и отправляю деньги обратно Демиду, пока сигнал связи не потерялся.
Грозный не заходит в комнату, не спорит, не швыряет купюры, как тогда в кабинете, теперь у господина другое развлечение. Терроризировать меня безналичными! Как будто ему заняться больше нечем.
«Демид Леонидович, я принципиальная, я козерог. Так что не надо вот этого».
Успеваю прикрепить послание, и через секунду сигнал опять исчезает. Ставлю телефон на беззвучный режим.
Накидываю куртку, в которой украл меня Грозный, беру сумку и спускаюсь на первый этаж.
Усмехаюсь, но быстро давлю улыбку, когда замечаю возле Демида и его невесту.
Хилл сидит в инвалидной коляске, облаченная в норковую шубу розового оттенка. На ней кокетливая шляпка, волосы уложены в пушистые локоны. Джулия выглядит слаще зефира, конечно, ведь подле нее Грозный.
— Юленька, милая! — елейно восклицает она. — Наконец-то ты вышла, а то я уже волноваться начала, побоялась, что плохо стало, — играет в сострадание. — Ой, ты и вещички с собой взяла? Не стоило, даже если анализ окажется отрицательным, я бы не отпустила тебя, не накормив…
— Мисс Джулия, — отвечаю нейтрально, — спасибо за гостеприимство, но не хочется вас стеснять.
— Нет-нет, дорогая, — приветливо возражает. — Я уже к тебе привыкла. В этой стране у меня мало друзей, так что можешь обращаться по любому вопросу. Всегда помогу.
— У вас такое большое сердце… госпожа Хилл, — перевожу взгляд на Грозного. Демид стоит возле двери, плечом подпирает косяк. Сосредоточенно смотрит в телефон, — Доброе утро, Демид Леонидович.
— Доброе, Юль.
В моем кармане опять вибрирует телефон. Сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза в потолок, достаю гаджет. Демид не унимается.
Судя по блаженному лицу Хилл, невеста не в курсе, что сейчас ее возлюбленный пишет мне. Очень интересно.
В моих силах устроить настоящий Армагеддон. Что ни на есть. Показать Джулии переписку, в которой Демид утверждает, что по знаку зодиака он лев и все сложится так, как он захочет. Но так и быть, делать этого не стану, врагов в лице Грозного наживать не хочу.
Первой выхожу из дома, шагаю к распахнутым воротам. За спиной раздается грохот колесиков по асфальту — Демид катит кресло Хилл.
Замечаю продрогшего водителя:
— Здравствуйте, Стефан! — улыбаюсь. — Вы сегодня невероятно свежо выглядите. Ваши голубые глаза кажутся бездонными, редкими. Не то что серые, — имею в виду цвет Демида.
Украдкой оборачиваюсь, любуюсь недовольным Грозным, погружающим Хилл на заднее сиденье внедорожника. Хлопает дверцей.
— Смешно тебе? — вполголоса хрипит.
— А что мне плакать?
— Садись к сестре.
— Но я хочу быть ближе к Стефану, — невинно моргаю ресничками. — А ты великолепно смотришься рядом с Хилл.
— Командовать здесь вздумала, девочка? Не надо. Мое терпение не безгранично.
— Демид Леонидович, это не приказ, а что-то вроде последнего желания перед казнью, — не откликаюсь на строгий тон, продолжаю разговор на шутливой ноте. — Осужденным всегда дают такое право.
— Ты не поедешь рядом со Стефаном.
Грозный берет меня за предплечье и тащит к другой стороне машины, заставляет сесть к Джулии.
Сестрица косится злобно из-за того, что видела, как Демид прикасался ко мне, но ничего не говорит в его присутствии…
…Лаборатория открывается ровно в восемь. Мы прибываем на десять минут раньше.
Стефан паркуется возле парадного входа.
В салоне звенящая тишина, слышно только, как Демид барабанит пальцами по панели авто.
Едва сотрудник лаборатории отпирает изнутри здание, сигнализируя о том, что можно заходить, Грозный тут же покидает машину. И я не жду милостей, торопливо следую за Демидом.
— Любимый! — кричит ему в спину Джулия. — А как же я?!
Сейчас Демиду совершенно не до Хилл. Еле успеваю за ним.
Грозный сильно нервничал, это было прекрасно заметно, но теперь он держится хладнокровно, спокойно, в отличие от меня. Сердце подкатывает к горлу, а потом резко ухает вниз, разнося по телу мелкую дрожь и тревогу.
Девушка в белом халате распечатывает результаты, сначала смотрит сама и улыбается.
— Можно поздравить, Демид Леонидович… — передает бумагу мужчине.
Наваливаюсь на стойку, тоже подглядываю в текст и вижу неутешительные девятки.
Горло натирает дыханием, лаборатория превращается в цитадель моих сгорающих надежд на светлое будущее без участия Грозного. Этот жар отпечатывается у меня на щеках, красными пятнами ползет по коже.
— С чем поздравить?.. — сначала робко шепчу, но с каждым мгновением лютый страх и тревога лишь усиливаются. — С чем?! Боже, он отнимет у меня ребенка, как вы не понимаете?!
Слезы ослепляют глаза, пячусь от стойки, разворачиваюсь и шагаю вглубь лаборатории.
— Юля! — ругается Демид. — Стой, куда ты?
— Не подходи! Не прикасайся!
На шум, учиненный мной, из кабинетов высовываются и другие сотрудники, с любопытством поглядывая на меня. Кидаюсь к доктору, молодому, на вид крепкому. Впиваюсь ладошками в его халат.
— Умоляю, спрячьте или вызовите полицию, только не отдавайте Грозному! Демид держит меня взаперти, он заберет дочь после рождения…
За спиной раздаются медленные, но четкие шаги. Вздрагиваю, прячусь за мужчину.
— Демид Леонидович, — сомневается рн, — то, что сказала пациентка — правда?
Грозный останавливается в метре, с видом хозяина жизни читает бедж, что прикреплен к груди доктора.
— Павел, — очень терпеливо, без лишних эмоций отвечает, — вы как врач должны понимать, что у женщин в этот период настроение нестабильно. У Юлии гормоны играют, плюс навязчивые мысли, панические атаки, — делает еще шаг. — Мы решаем этот вопрос с психиатром…
От волнения подпрыгиваю за спиной у доктора.
— Он врет! Я не хожу к психиатру!
Демид напрягает челюсть, не реагирует на мои слова, а продолжает кошмарить Павла:
— …Вам известно, кто я? И что я могу предпринять, если вы поверите девушке с лабильной психикой, а не мне?
— Конечно, господин Грозный, — еле слышно бормочет.
— В таком случае не будем создавать друг другу проблем.
Павел, как специалист, все прекрасно понимает, однако страх за собственную жизнь побуждает его отступить в сторону, коснуться моего плеча и вернуть Грозному.
Демид благосклонно ухмыляется, желает Павлу и всей лаборатории процветания. Ведет меня на улицу.
— Спасибо, что облегчаешь задачу, — говорит по пути к машине, как клещ впивается в руку. — С такими истериками тебя можно легко счесть за сумасшедшую в случае, если ты додумаешься обратиться в суд! Свидетелей полно.
Грозный тоже на взводе. Сейчас нет посторонних людей. Он выпускает наружу собственную темную суть и эгоизм. Как же я хочу, чтобы судьба конкретно надавала ему по щам!
— Ты ошибаешься, — всхлипнув, утираю слезы. — Сотрудники лаборатории согласились с ложью только потому, что у тебя много денег и власти. На самом деле они считают тебя скотом. Живи теперь с этим!
Демид замирает, как вкопанный, резко оборачивается ко мне, встряхивает:
— И ты так считаешь?
Смотрит в высоты, не моргает, подавляет волю пронзительным взглядом.
— Ты хуже, чем скот…
— Я ровно, как и ты, хотел ребенка, — возобновляет шаг, грубовато тащит за территорию. — И я не виноват в оплошности Ледянского. Мои люди уже отправлены в штаты — отыщут его. Из-под земли достанут.
Хилл настежь распахивает дверь, пытливо уставившись на меня, улыбается широко, ведь замечает слезы, откровенную скорбь на лице.
— Ах, детка, — наигранно сочувствует. Была бы здоровой, кинулась еще обниматься, утешать. Джулия воплощение всего святого, когда возле нее Грозный. — Ты плачешь? Наверное, расстроилась, что ребенок не от Демида?
Глупышка Хилл со своими крохотными мозгами искренне верит, что я без памяти влюблена в Грозного, только и жду, как бы утянуть богатого мужчину в сети.
