Вечная отличница: В школе арабских танцев - Оселедчик Михаил (книга жизни .TXT) 📗
— Ксюнчик! Ксюшенька!
Испуганный Альберт зажег свет и попытался разбудить Ксению. Та, вся в испарине, мотала головой по подушке и стонала:
— Нет! Нет! Я не хочу! Нет! Пощадите!
В отчаянии Альберт схватил стакан с водой и плеснул ей в лицо. Ксюша пришла в себя, резко села на постели и горько зарыдала, закрыв лицо ладонями.
Альберт сел рядом, обнял за плечи, свободной рукой принялся гладить ее руки, лицо, волосы. Он понимал, что любые слова сейчас окажутся лишними. Слишком долго она страдала, чтобы сразу освободиться от многолетней депрессии и своих страхов. К тому же завтра им обоим предстоял очень тяжелый день — неприятный и неизбежный.
Когда Ксения чуть-чуть успокоилась, Альберт сходил на кухню и накапал в рюмку валерьянки:
— Выпей.
— Не хочу!
— Ксюша, пожалуйста, не капризничай. Тебе нужно успокоиться и поспать.
— Ты разговариваешь со мной как с ребенком! Мне это не нравится!
— Я просто переживаю. Нам скоро вставать.
— Тогда зачем ложиться?
— Ну, если так, пойдем на кухню и выпьем чаю. Заодно пообщаемся.
Внезапно она рассмеялась. От неожиданности Альберт опешил:
— Не понял… Что тебя так развеселило?
— Утром вся контора будет смаковать новость, что мы с тобой любовники!
— Пусть смакуют! Работа у нас скучная, а тут такая разрядка!
— Тебя это не смущает?
— Ни капельки! Я человек легкомысленный. Когда уступает такая женщина, как ты, это только прибавляет мужчине чести.
— Своеобразная логика!
— Но ведь точная!
— А как же я?
— А про тебя все будут с уважением говорить: надо же, какая коварная и хитрая дама эта Кузьмина. Столько лет притворялась забитой серой мышкой, а оказалась самой умной: и карьеру в фирме сделала, и начальника заарканила, и красотой всех превзошла!
— Это, конечно, все очень здорово, но…
Альберт посерьезнел:
— Никаких «но». С твоим разлюбезным муженьком я помогу разобраться. Можешь не бояться, он и пальцем тебя не тронет.
— Ты его не знаешь, Альберт.
— Ты тоже меня не знаешь, девушка. Я умею разговаривать с такими типами. Ты мне только скажи толком: чего ты хочешь?
— Развода и свободы.
— А квартира, вещи?
— Квартира оформлена на Гошу, собственником числится он.
— Но по закону это совместно нажитое имущество, оно должно быть разделено, тем более что деньги за недвижимость выплачивала ты.
— Альберт, я не хочу связываться. Пусть забирает все, только даст развод и оставит меня в покое. А вещи мне теперь и даром не нужны. Я ничего не хочу брать из той жизни. Начну с нуля.
— Я не уверен, что ты права, но делай, как считаешь нужным. В любом случае, я на твоей стороне.
— Спасибо, Альберт. Ты такой славный!
Ксения опять рассмеялась. Смех ее был столь заразительным, что Альберт тоже захохотал, сам не зная над чем. Когда оба успокоились, он спросил:
— Слушай, а по какому поводу веселье?
Ксения внимательно посмотрела на него и весело сказала:
— Сказку про Спящую красавицу знаешь?
— Ну, знаю. И?
— Я как проснулась. Спасибо, что помог пробудиться.
— Всегда пожалуйста, только все равно я ничего не понимаю.
— А все просто. Я собираюсь отомстить дражайшему муженьку.
— Отдав ему квартиру и все нажитое непосильным трудом?
— Заработаю еще. А месть состоится, и очень приятная.
— Да вы, Ксения Сергеевна, страшная женщина! Лукреция Борджиа, леди Макбет и Аква Тофана, сдается мне, просто невинные младенцы по сравнению с вами. И что же вы сделаете?
— А тебе, друг мой, об этом лучше не знать.
— Ты меня пугаешь.
— Не бойся, не обижу. Итак, месть, акт первый.
— И в чем смысл мизансцены?
— А вот в чем!
Ксения резко вскочила с постели, схватила Альберта за плечи и с силой толкнула его на постель. Тот упал на спину и не успел оглянуться, как Ксения оседлала его, заставила поднять руки, а сама стала легонько водить грудью по его телу. Альберт почувствовал мгновенно овладевшее им возбуждение и попытался вырваться, но не тут-то было. Крупная, сильная, Ксения еще решительнее придавила его к подушкам, склонила голову и кончиком языка стала ласкать его соски. От мучительного наслаждения Альберт застонал, его нетерпение стало очевидным. Ксения охотно позволила ему проникнуть в заветную пещеру и быстро задвигалась, мощными движениями тела задавая нужный ей темп. Альберт тяжело дышал, пытаясь оттянуть апофеоз, но удовольствие было таким острым, таким необъятным, что у него ничего не получилось. Он зарычал от разочарования, но был вознагражден: почти сразу и по телу Ксении прошла судорога…
Потом она в изнеможении раскинулась на кровати во всем великолепии своей щедрой женственности.
Отдышавшись, Альберт торжественно произнес:
— На работу больше не пойду! После такого это бессмысленно и удивительно скучно. Мы будем заниматься любовью до полного истощения и умрем на поле любовной брани.
— Э, нет, милый! Смерть даже по такой приятной причине в мои планы не входит. Я только попробовала подлинный вкус жизни и не хочу отныне упускать даже каплю, даже крошку радости бытия!
Альберт поцеловал ее в нежную шею. Ксения засмеялась, прижала его к своей полной груди и ласково погладила по плечу. Ее сердце было полно благодарности к этому милому человеку. «Надо же, как, оказывается, может быть хорошо в постели с мужчиной!» — подумала она и провалилась в сон. В эту ночь кошмары ее больше не донимали.
Отвратительный звон будильника вырвал обоих из объятий Морфея. Понедельник властно вступил в свои права.
После душа и кофе наступил самый мучительный момент для женщины, купившей обновки. Ксения разложила покупки на ковре и, словно фельдмаршал Суворов перед штурмом Сент-Готарта, принялась созерцать приобретенные доспехи. После тяжкой борьбы с собой она остановилась на ярко-желтом деловом костюме с черной отделкой и изящных черных лодочках.
Альберт не вынес и съехидничал:
— Это одеяние, очевидно, путем сложных ассоциаций с окраской пчелы должно символизировать твое трудолюбие.
Ксения разозлилась:
— Я, друг мой начальник и ныне любовник Альберт Николаевич, ценю твое остроумие! А также то, что ты, как и положено в сентиментальных романах, спас меня от супруга подобно рыцарю, что всегда оказывается рядом в нужную минуту! Но слушать твои замечания, равно как и замечания прочих статистов житейского театра, более не желаю!
— Затейливо изъясняешься! — восхитился Альберт.
— Есть у кого учиться! — парировала Ксения и присела в церемонном реверансе.
— А дальше?
— А дальше мы едем на работу. У тебя есть знакомые риэлторы?
— Зачем тебе понадобились риэлторы?! — с изумлением спросил Альберт.
— Я хочу снять квартиру.
Альберт нахмурился:
— Честно говоря, я надеялся…
— Знаешь, я немыслимо тебе благодарна за то, что ты сделал для меня, но, прости, я хочу свободы.
— Слушай, творится что-то невероятное. За один день ты изменилась до неузнаваемости.
— Тебя это раздражает?
— Скорее пугает.
— Это самые приятные слова, которые я слышала за всю свою жизнь.
— Однако… — Альберт помотал головой и пошел к выходу. Он действительно был изумлен ее совершенно невероятной метаморфозой. Как в индийском кино про любовь: с красавцами-злодеями, пышнотелыми красавицами и благородными героями, которые потом все оказываются братьями и сестрами и тонкими голосами поют финальную песню…
Перед офисом, подобно волку в вольере, метался Гоша, он же Игорь Валерьевич Серпянский, пребывавший в угнетенном состоянии духа и ужасной растерянности. На его лице ясно читалось: «Жизнь не удалась!»
Увидев начальника со своей женой в новой одежде, он было разогнался подойти, но тут же в нерешительности остановился.
Ксения внимательно наблюдала за ним, удивляясь: и я, дурища, столько лет бегала перед эдаким сокровищем на задних лапах? И тапочки в зубах приносила, как дрессированная собачка? Она вдруг поняла, что, в сущности, ей жалко Гошу. Ну, что он без нее теперь будет делать? Ведь ни к чему, бедолага, не приспособлен! «Беда!» — по-бабьи вздохнула она про себя.
