Любовная горячка - Паскаль Фрэнсин (серии книг читать бесплатно TXT) 📗
Там была парочка, Аллан Партридж и Мег Уинтерс, из выпускного класса, но Кен знал их только по именам. Другого парня, Пола Ларшези, Кен узнал, потому что тот играл во многих спектаклях театра Ласковой Долины; еще с ними был Марк Эндрьюс.
Марк учился на кинематографическом факультете колледжа Ласковой Долины. Он был очень худ, с длинными черными волосами и пронизывающим взглядом темных глаз. Все ловили каждое слово Марка. Кен не преминул отметить, что студент из кожи вон лезет, чтобы произвести впечатление на Сюзанну. И хуже всего – старался Марк, видимо, не зря.
Компания перешла к сравнению «Седьмой печати» с другими фильмами Бергмана. Марк наконец повернулся к Кену. До тех пор он весь вечер будто не замечал его присутствия.
– Ты, похоже, скучаешь, – сухо обратился он к Кену.
– Нет, – ответил Кен, стараясь казаться умным. – Все это здорово интересно, но я раньше не видел этого фильма. Кто такой Ингрид Бергман?
Все уставились на Кена, точно он с луны свалился. После долгой паузы Сюзанна отчеканила:
– Ингмар Бергман, Кен, – режиссер. Ингрид Бергман – актриса. Она в этом фильме не играет.
Марк снисходительно взглянул на Кена. Но в глазах его Кен прочел самое настоящее презрение.
– Ничего, Кен. Обычная ошибка. Их имена, и правда, легко перепутать.
Все засмеялись, Кен тоже. Понемногу досада на себя – надо же, проявить себя полным кретином! – стала проходить. Он украдкой глянул на Сюзанну, но по ее лицу ничего нельзя было понять.
Кен попытался поправиться:
– За всеми фильмами не уследишь. Хороших так много…
Марк вновь снисходительно взглянул на него.
– Не знаю, какие фильмы смотришь ты, – холодно сказал он. – Лично я за последние пять лет не видел ни одного достойного упоминания фильма.
– В самом деле? – простодушно спросил Кен. – Может, ты неправильно выбираешь?
– Может быть, – вздохнул Марк.
По тону студента Кен понял, что опять сморозил глупость. Марк держался невозмутимо. С минуту он изучал Кена.
– Сюзанна говорила, ты играешь в футбольной команде Ласковой Долины?
– Играю, – ответил Кен.
Ему казалось – на него снова и снова нападают и он вынужден обороняться.
– Это, надо полагать, весьма занимательно. – Марк оглядел компанию, как будто сказал что-то остроумное.
Кен понял, что Марк издевается над ним и приготовился защищаться, но вмешалась Сюзанна:
– Но Кен не придает этому особого значения. Он играет просто, чтобы поддерживать форму.
Кен заерзал на стуле. На самом деле футбол имел для него огромное значение. Он немного рассердился на Сюзанну: ей не следовало так легко говорить об этом. Но Кен знал, что не сможет, не показавшись болваном, объяснить этим людям свое отношение к футболу. Он не стал связываться, и разговор постепенно перешел на другую тему.
Потом Кен отвез Сюзанну домой. Когда он припарковал машину перед ее домом, Сюзанна спросила, понравился ли ему вечер.
– Мы с твоими друзьями не очень-то подходим друг другу, – ответил он. – Я в этих вещах – фильмах, искусстве и так далее – полный профан. Может, твой отец прав. Может, я просто тупой качок.
– Не глупи, – сказала она. – Ты не тупой. Просто твой кругозор несколько ограничен. В этом все дело. Мои друзья не умнее тебя. Но они видели много действительно прекрасных фильмов. Ну что ж, через два месяца, пари держу, ты не хуже их будешь разбираться в Бергмане. Смотри, как ты взялся за Моцарта! Просто нужно время, Кен.
Кен хотел было протестовать, сказать, что не собирается больше смотреть Бергмана, с него хватит и тех фильмов, к которым он привык и которые доставляют ему удовольствие, что на самом деле он вовсе не полюбил Моцарта. Но Сюзанна повернула его голову к себе и страстно поцеловала. И с ее поцелуем канули все неприятные впечатления этого вечера. А минутой позже Сюзанна вошла в дом, а Кен поехал домой, чувствуя себя на седьмом небе от счастья.
Но теперь все по-другому. Половина третьего утра, через несколько часов надо сдавать сочинение. Если Кен не сдаст его, он завалит английский и его выгонят из команды. А когда это случится – что подумает о нем Сюзанна? Будет ли она по-прежнему любить его? Кен знал ответ почти наверняка. Когда все это произойдет, Сюзанна уйдет от него – какие бы признания ни делала она ему сейчас.
Он взглянул на листки Элизабет. Она пишет так легко, ради удовольствия, ей это ничего не стоит. Никто не заставляет ее, ей не надо сдавать сочинение. Она никому не показывала свои рассказы. Если бы только лежащая на столе рукопись принадлежала ему, а не Элизабет, все было бы в порядке. Если бы только на титульном листе стояло – Кен Мэтьюз…
В голове у Кена начал складываться план. Элизабет сама сказала, что никому не показывала свой рассказ. От Кена требуется только взять его и внести маленькое исправление: просто заменить Элизабет Уэйкфилд на Кена Мэтьюза. Никто никогда не догадается, что автор не он.
Нет. Не годится. Если Элизабет все-таки узнает, она придет в ярость. И потом, она несколько раз повторила, что не хочет никому показывать свою работу.
«Но ведь это будет уже не ее работа. Она даже не узнает. Никто не узнает. Просто сочинение по английскому. Никто, кроме мистера Коллинза, не увидит его».
Кен взглянул на чистый лист в машинке. Медленно положил пальцы на клавиши, напечатал – «Новичок», вернул каретку назад и напечатал следующую строчку – «Рассказ Кена Мэтьюза». Вынул листок из машинки, подержал в руках. Потом заменил им титульный лист в рассказе Элизабет, аккуратно положил бумаги в папку и стал раздеваться.
Любопытно. Только что глаза у него буквально слипались, а теперь он почему-то не мог уснуть. Он задремал не раньше половины четвертого, и прошло, казалось, всего несколько минут, а радиочасы уже разбудили его.
Кен встал, подошел к окну. День обещал быть чудесным. Светило солнце, пели птицы, зеленела свежая трава. Но, взяв папку с рассказом Элизабет, Кен почувствовал себя так скверно, как никогда в жизни.
8
Джессика сидела, привалившись к дверце красного «фиата» близнецов, и яростно барабанила пальцами по лежащему на коленях блокноту. Потом она сердито повернулась к Лиле Фаулер, зажатой между сестрами на маленьком откидном сиденье.
– Не могу поверить! – восклицала Джессика. – Просто не могу поверить!
Лила пригладила волосы, приподняла брови:
– Не знаю, что тебя разобрало. Подумаешь, большое дело.
– «Подумаешь»! – завопила Джессика. – Ты, ты моя правая рука в подготовке пикника, заявляешь, что на следующей неделе отбываешь в Нью-Йорк. И это называется «подумаешь»?! Что же тогда – не «подумаешь»?
– Успокойся, Джес, – сказала Элизабет.
Они въехали на стоянку перед школой.
– Лила не виновата – тетя пригласила ее в гости.
– Но, Лиз, ты прямо как слепая. Она едет не из-за тети: ей приспичило накупить себе новых тряпок.
Лила порылась в сумочке, вытащила щетку и принялась расчесывать светло-каштановые волосы.
– Нечего злиться, Джессика Уэйкфилд. Ты бы тоже не упустила такой случай.
– Ничего подобного, – горячо возразила Джессика. – Ни за что, если бы лучшая подруга рассчитывала на меня.
Элизабет остановила машину и выключила мотор.
– Ну-ну, Джес. До пятницы Лила в твоем распоряжении. До пикника останется еще целая неделя. А до отъезда Лила поможет тебе со всякими мелочами.
– Вообще-то, – спокойно вмешалась Лила, – мне многое нужно приготовить к поездке. Боюсь, времени будет в обрез.
– Лила Фаулер! – завизжала Джессика. – Я никогда, никогда больше, сколько бы ни прожила, не посмотрю в твою сторону!
Элизабет вышла из машины, следом за ней Лила. Джессика вылезла последней, хлопнув дверью, что заставило Элизабет поморщиться, и быстро пошла через стоянку к школе. Лила за ней, пытаясь объясниться.
Элизабет улыбалась. Она знала, что Джессике вполне по силам самостоятельно организовать пикник, а через неделю после Лилиного возвращения из Нью-Йорка они снова станут закадычными подругами.
