Подарок принцу химер (СИ) - Траум Катерина (список книг txt, fb2) 📗
— А мне двадцать два, ты решила провести анкетирование именно сейчас? — его хриплая усмешка вызвала мелкие мурашки по позвонкам.
Но я терпеливо ждала его понимания. Давай, Эйден, ты же не тупой, раз смог найти меня за час. И правда: открыв глаза, наткнулась на его искреннее недоумение:
— Китти, так ты…
— Девушка во всех смыслах, — тихо, словно признаваясь в преступлении.
Боже, так тупо я себя ещё никогда не чувствовала. Хотелось закрыть лицо руками, лишь бы он не видел этих горящих румянцем щек.
Эйден вздохнул, снова потянулся к моим губам, но поцеловал их уже совсем иначе — легко, едва касаясь, и от такого трепета у меня словно выросли крылья облегчения. Его это не испугало, не оттолкнуло? Или…? Тёплое и нежное прикосновение его губ оказалось прервано внезапной улыбкой, а горячие руки осторожно покинули моё тело, выпуская из объятий.
— Неожиданно. Я искренне верил после вчерашнего утра, что ты опытная искусительница, — смешок, разрушающий всё напряжение между нами, за который я даже благодарна. — Вот только, мисс Коулман, ты так и не ответила, какого хрена решила сбежать от меня?
В его голосе сквозила откровенная обида. Неужели мой побег настолько затронул принца? Да я же никуда и не собиралась от него бежать.
— Пройди, пожалуйста, в комнату, и всё поймешь, — не могла я сдержать улыбки, представляя его реакцию.
Взбесится? Вызовет психушку? Но разве я могла поступить иначе?
Задумчиво нахмурившись, Эйден послушно пошёл в указанном мной направлении. Я следовала за ним и, пользуясь минутной заминкой, быстро на ощупь застегнула лифчик. Ну вот, не считая растрёпанного вида и опухших губ, выглядела почти нормально.
Эйден замер в дверном проёме, и единственное, о чём я сейчас жалела — что не видела его лица.
— Ну что ж, познакомьтесь. Это Максик, Макси — это Эйден. Надеюсь, вы подружитесь.
Давно же мне не было так весело! Едва сдерживала смех, рвущийся из груди.
Мой пушистый любимец не торопился наградить вниманием гостя: бедняга слишком оголодал, чтобы отвлекаться от миски с едой. Только довольно урчал, помахивая чёрным хвостом. Эйден развернулся ко мне: его глаза, казалось, готовы были выскочить из орбит.
— Ты рисковала жизнью, вернувшись в свою квартиру, чтобы, мать твою, покормить этот комок шерсти? — он ошеломлённо открыл и закрыл рот, явно силясь сказать всё, что думал о моих умственных способностях, но чёрт, я же не могла бросить кота умирать от голода⁈
— Эйден, он не ел три дня, и я бы точно не простила себе, если бы Макси умер! К тому же, раз уж я теперь здесь не живу, его надо пристроить куда-то.
Я уверенно сложила руки на груди, старательно не замечая опасно бьющейся венки на его напряжённой шее.
— А почему нельзя было так и сказать, или, чёрт побери, брать трубку, когда я звоню? Ты хоть понимаешь, как я волновался, дурочка? — он устало прислонился к стене, кидая ещё один ненавидящий взгляд на кота: — Ты меня в могилу сведёшь, Коулман. А эту мохнатозадую тварь я пущу на колбасу. А если бы Амадеус…
Он бормотал что-то ещё, что-то чертовски умное и нравоучительное, но я только и могла, что наблюдать за меняющимся выражением его безумно красивого лица со счастливой улыбкой. Впервые обо мне кто-то настолько беспокоился, что появился повод убрать смартфон с постоянного беззвучного режима — привычка закоренелой одиночки. Настолько тепло, до кончиков пальцев, мне не было никогда.
Квартира Китти была до смешного маленькой: всего одна комната, крохотная прихожая, ванная и кухня, больше похожая по размерам на чуть увеличенный шкаф. Но странным образом в ней было в разы уютней, чем у меня дома. На подоконнике у единственного окна стояло несколько цветочных горшков, в небольшом шкафу ровными рядами пристроились книги и фотоальбомы, парочка фоторамок стояли у старенького телевизора. Пока она ходила к соседке, пристраивая на временное пристанище своего чёртового кота (категорически отказавшись идти со мной, якобы пожилую мадам хватит удар при виде куртки химер), я позволил себе рассмотреть снимки.
На первом Китти в форме команды поддержки обнималась с какой-то черноволосой девушкой, сияя улыбкой в кадр. На второй фотографии две ужасно похожие блондинки, в одной из которых я не без труда узнал свою маленькую проблему, усердно лепили снеговика, не замечая фотографа.
Входная дверь хлопнула, и Китти зашла в комнату, торопливо отчитываясь:
— Макси у миссис Цински, она обещала присмотреть за ним ближайшие пару недель, я сказала, что уезжаю в от…
— Это твоя сестра? — не сдержав любопытства, прервал я ненужные по сути объяснения, указывая на рамку в шкафу.
— Да, — тут же нахмурилась Китти, резко помрачнев: — Только я тебе не разрешала лазить в моих вещах.
— Она стоит на самом видном месте, — пожал я плечами, умом понимая, что любопытство следовало держать под контролем, но всё равно не смог: — Где она сейчас?
Китти резко перевела взгляд на серую дорожную сумку у дивана. Наполовину заполненную вещами, а на вторую — книгами в потёртых обложках.
— Я продолжу, ладно? Не только же ради Максика вернулась. Надоело ходить в чужих вещах и ботинках не по размеру, — она с сомнением оглядела содержимое шкафа, а затем подошла, схватила обе рамочки и всё-таки кинула их поверх книг.
— Хорошо, ты можешь не отвечать. Это твоё личное дело, — я сел на диван рядом с сумкой, продолжая гипнотизировать Китти взглядом. Она вздохнула, но всё-таки созналась, проясняя все давние вопросы, которые зрели в моей голове.
— Её зовут Салли. Когда ей было шестнадцать, она забеременела от одноклассника, хотела сбежать с ним из города от наших родителей. Они бы точно не допустили этого, по их мнению, позора. Отец узнал обо всём и избил её парня, сломав ему ребро. Вышло… неудачно. Кость прошла в лёгкое, и Тео захлебнулся кровью, — Китти говорила, не отводя взгляда от снимка, а я потихоньку вспоминал тот давний скандал, про который слышал что-то в прессе. — Отца посадили, конечно. Но долго он не вынес, умер от рака спустя два года. Салли от всех этих ужасов потеряла ребёнка, и её разум разлетелся на куски. Она уже давно одна из тех теней, которые навечно заперты в психушке без шанса на выздоровление. Мама же… Пыталась отыгрываться на мне. Начала пить, устраивать натуральные попойки с кучей таких же дегенератов, которые постоянно меня домогались. Поколачивала меня за опоздания из школы, разогнала всех моих друзей и напрочь забыла, что в доме стоит держать что-то съестное, а не только алкоголь. И тогда я просто ушла.
Она подняла на меня взгляд с отчётливо застывшими в глазах слезами, и в сердце что-то дрогнуло, пропустив удар. Столько боли испытала эта девочка, столько перенесла, а теперь судьба снова ставила ей подножку. Нечестно. Но когда вообще эта жизнь была честной?
— Наверное, не надо было? — она всхлипнула, словно я сейчас мог её осудить. Но, признаться, я понятия не имел, как поступил бы сам.
Поднялся с отчаянно скрипнувшего дивана и обнял холодную, дрожащую девушку, тут же доверчиво уткнувшуюся носом мне в грудь. Она такая маленькая, что едва доставала до моего плеча, но такая сильная — два года, даже не будучи совершеннолетней, выживала сама, обретаясь в каком-то клоповнике. Чудо, что её до сих пор ни разу не стукнули по голове местные наркоманы. Она поражала меня с каждой секундой всё больше, вызывая искреннее восхищение. И если в начале дня слово «влюблён» казалось бредом, то теперь, держа в руках её хрупкое тело, я был почти уверен, что так оно и есть.
— Ты всё сделала правильно, слышишь? — я коснулся светлых волос, всё также источающих волшебный аромат ягод, и, не удержавшись, пропустил несколько прядей между пальцев, наслаждаясь их мягкостью. — Все собрала? Можем идти или дадим Амадеусу ещё пару часов?
Попытка отвлечь сработала, и Китти, глубоко вдохнув, ответила:
— Да. Жаль, что приходится расстаться с Макси. Он мой единственный оставшийся рядом друг.