Коварная уловка - Хайатт Бренда (книги хорошего качества TXT) 📗
Она уже заканчивала, когда в дверь, соединяющую ее комнату с детской, кто-то постучал. Открыв ее, Фредерика увидала Кристабель с букетиком маргариток.
– Миссис Эбботт сказала мне, чтобы я шла к вам, что вы уже здесь. Я обрадовалась, потому что вы любите играть, а она нет. Это вам. – Девочка протянула цветы и лукаво улыбнулась.
– Какие славные цветы! Спасибо, Кристабель, – сказала Фредерика ласковым голосом. – Ты сама их сорвала?
Кристабель кивнула.
– Миссис Эбботт разрешила мне пойти в сад, еще когда все спали. Они вам нравятся?
– Очень! Пусть постоят в кувшине, пока я не найду подходящую вазу. А я вот разбираю вещи. Не хочешь мне помочь?
– А разве можно? – Мордашка так и засияла. – Эбби никогда не позволяет мне заходить в свою комнату.
– Ну, а ко мне можешь приходить, когда захочешь. – Фредерика обняла ребенка, на мгновение прижав к себе. – Уверена, что мы станем друзьями.
Кристабель прильнула к ней, и Фредерика поняла, что ребенок обделен лаской. А потом девчушка пришла в неописуемый восторг, когда увидела на дне сундучка незатейливые игрушки.
– Это мне, да?
– Тебе, моя хорошая!
– Благодарю вас! Я так рада…
То, что ребенка взрослые не часто радовали, было очевидно.
– Теперь мы должны решить, чем бы ты хотела заниматься до обеда, – сказала Фредерика после того, как они – теперь уже большие друзья – задвинули последний ящик.
– Ой, я забыла! Эбби хочет поговорить с вами. Наверное, она сейчас придет.
И действительно, открылась дверь и экономка пригласила ее в детскую. Фредерика пошла туда, а Кристабель – за ней, хвостиком.
– А почему бы тебе не нарисовать картинку, пока я буду беседовать с миссис Эбботт? – остановила ее Фредерика. Достав альбом для рисования и коробку с цветными карандашами, которые предусмотрительно прихватила с собой, она усадила Кристабель за детский столик.
Обе женщины расположились на диване в дальнем конце детской.
– Кристабель сказала, будто бы вы хотите со мной говорить?
– Да, – кивнула экономка. – Дело в том, что существует ряд правил, которые его светлость поручил довести до вашего сведения сразу же, так как опасается, что вы нечаянно можете их нарушить. – Говоря это, она смотрела мимо Фредерики на сияющую от счастья Кристабель – само усердие и послушание. – А у вас, как я вижу, есть опыт общения с детьми, мисс. Вот уж не думала, что ее можно чем-либо увлечь!
Фредерика пропустила похвалу мимо ушей, поскольку ее внимание сосредоточилось на сказанном ранее.
– Правила? – спросила она, вскинув брови. – Какие такие правила?
– Думается, его светлость сообщил вам вчера, что следует быть крайне осмотрительной, так как никто не должен узнать, что у него в доме ребенок. Словом, детскую девочка может покидать лишь тогда, когда будет исключена всякая вероятность попасться кому-либо на глаза.
– Вы хотите сказать, что, кроме вас и меня, никому не известно, что в доме ребенок? – спросила Фредерика, придя в крайнее изумление. – Разве такое возможно? Я, например, и вообразить не могу. В конце концов, она живой ребенок и молчать целый день не в состоянии.
– Комнаты женской половины прислуги находятся на этом этаже, и, естественно, мы все в курсе. Мистер Кумбес и лакей – в полном неведении, но ведь сюда им и подниматься незачем, не правда ли? – Выражение лица экономки при этой тираде осталось бесстрастным. – За едой, для девочки и для себя, спускайтесь, пожалуйста, на кухню, или, если желаете, служанка Люси будет приносить сюда.
– Надеюсь, лорд Сибрук не собирается заточить Кристабель в детскую навеки? Ребенок должен двигаться, детскому организму необходим свежий воздух, в конце концов!
Миссис Эбботт поджала губы.
– По правде говоря, я уверена, что его светлость вводит подобные ограничения на короткий срок. Девочку он привез всего лишь десять дней назад. Ее мать умерла, нянька сразу же отказалась от места, так что ему ничего другого не оставалось, и вообще…
– Ах, какое горе! Бедный ребенок… – Фредерика оглянулась на Кристабель. – Однако я хочу заметить, что это наименьшее, что он сделал, принимая во внимание все обстоятельства.
Фредерика еще не сталкивалась с суровой правдой жизни: ведать не ведала, что большинство мужчин не сделали бы я этого.
– Он всегда был добр к ребенку, да и к мисс Эмити тоже. Вот что я скажу! Может, кто-то и считает, что у него ветер в голове, но зато сердце золотое.
– Мисс Эмити – мать Кристабель? – поинтересовалась Фредерика и сразу же подумала, что мисс Милликен не одобрила бы подобное любопытство. Но, собственно, она здесь как раз для того, чтобы разузнать о лорде Сибруке как можно больше.
Миссис Эбботт кивнула.
– Он взял за правило навещать ее с ребенком два-три раза в год и никогда не нарушал его. Кончина мисс Эмити пару месяцев назад – это случилось перед тем, как он получил титул, – разбила его сердце.
Вот оно что! После рождения Кристабель он с ее матерью все же поддерживал отношения, прекратившиеся совсем недавно. Хорош, нечего сказать! Уж если родился ребенок, то должен был бы жениться на ней. Скорее всего, не сделал этого потому, что несчастная женщина была бедна, не смогла пленить его богатством. Фредерика мгновенно ощутила сильную неприязнь по отношению к лорду Сибруку.
– Его светлость старался уговорить прежнюю няню не оставлять ребенка, но та, кажется, запросила такую сумму, какую он не мог себе позволить, – продолжила миссис Эбботт. – Он забросил всех своих полюбовниц вместе с развлечениями, так как нужно было уплатить проценты за аренду загородного дома, где жила мисс Эмити до своей кончины, а мог бы махнуть рукой. Так что долг оказался для него превыше всего! Когда же нянька заявила, что увольняется, он и с домом разбираться не стал, перевез девочку к себе, и все. Вот как он поступил, хотя мог бы и о себе подумать, ведь годы, как говорится, не стоят на месте. А вы, мисс, наверное, знаете, как поступают молодые мужчины.
Фредерика постаралась взять себя в руки. Ничего себе! Обручился с ней, а у самого в это время была куча «полюбовниц», да еще ребенок в какой-то глуши, с умирающей матерью. А что касается его состояния, то, похоже, он им похвастаться не может.
– Вы упомянули, что месяц или два назад он был стеснен в средствах. Что-нибудь случилось?
Кивнув, экономка наклонилась, явно намереваясь сообщить что-то под большим секретом.
– Это, конечно, не мое дело, мисс, но, думается, вы умеете держать язык за зубами, а иначе ею светлость никогда бы вас не нанял. Семья Эликзэндр никогда не отличалась богатством. Отец мастера Гейвина был младшим сыном в семье, поэтому при разделе наследства почти все отошло старшему сыну, а то, что досталось ему, он промотал, правильнее сказать, проиграл. Грех такое говорить, но, не скончайся в одночасье, пустил бы своего сына по миру.
– Подумать только! А вы, как я понимаю, с этим семейством связаны давно, – заметила Фредерика, решив, что миссис Эбботт и в самом деле ценный источник информации.
– Я у них начала работать, когда мастера Гейвина еще и в помине не было. Когда его родители поженились, вот тогда они и взяли меня экономкой. Еще был жив его дедушка, граф в четвертом колене. Помню, лорд Эдмунд вечно задирал нос, когда наведывался к нам время от времени.
– Лорд Эдмунд?
– Дядя мастера Гейвина, старший брат отца. Он и мистер Эликзэндр разругались в пух и прах, когда мастер Гейвин появился на свет. После этой ссоры лорд Эдмунд не поддерживал никаких родственных связей не только с братом, но и с племянником. Похоже, к концу жизни лорд Эдмунд оказался на мели, так как его светлость вместе с титулом унаследовал уйму долгов и никаких денег.
– Никаких денег? – спросила Фредерика, озираясь. – Но ведь этот дом, мебель, прислуга требуют…
– Не волнуйтесь так, мисс, свое жалованье будете получать исправно, – сказала миссис Эбботт. – Слава Богу, у его светлости дела пошли, на поправку. Он, я слыхала, обручился с богатой наследницей и получил какую-то сумму по марьяжному договору. А вот девочка оказалась у него на руках совсем не вовремя. Приходится скрывать семейную тайну, но, думаю, после свадьбы надобность в этом отпадет.
