Это наш ребенок! - Феррарелла Мари (читать книги бесплатно полностью .txt) 📗

ГЛАВА ПЕРВАЯ

     Слейд Гарретт вытянулся, насколько это было возможно в тесном салоне спортивной машины, и в который раз посмотрел на больничное здание из стекла и бетона, возвышавшееся в конце автостоянки. В глаза брызнули радуги солнечного света, отраженного бесчисленными окнами восьмиэтажной больницы.

     Слейд сощурился, но не вышел из машины. И не уехал.

     Машинально он провел рукой по непривычно гладкому лицу. Впервые за два с лишним месяца он побрился. И ему недоставало бороды. Там, где он провел последние месяцы, не обязательно было заботиться о внешнем виде. Он и не заботился. Но перед трансатлантическим перелетом, в конце концов приведшим его сюда, он задержался, чтобы принять душ и побриться.

     Чертовски дурацкая идея — приехать сюда.

     Но именно эта идея поддерживала его в последние... сколько?.. Девять месяцев? Не меньше. Эта идея сопровождала его молчаливым призраком, безучастным к жестокостям, неотъемлемым от его работы: изо дня в день фиксировать и предавать гласности то, что происходит в мире. В тех его далеких уголках, о существовании которых читатели забывали, как только заканчивались заворожившие их кровавые события.

     Временами Слейду казалось, что он попал в жуткий фильм, только фильм этот не заканчивается через два часа и некому вырезать самые страшные кадры или остановить пленку в самый ужасный момент.

     И именно в те моменты он думал о возвращении, о том, чтобы снова увидеть Шейлу, положить ладони на ее длинные прохладные ноги, уткнуться лицом в ее шею и вдохнуть неповторимый аромат. Эти воспоминания давали возможность идти дальше к цели. И не позволяли сойти с ума. Именно Шейла заставила его серьезно задуматься о конце пути. Конце, который он все отодвигал, вновь продлевая контракт, вновь соглашаясь отправиться туда, где у людей больше не было крыши над головой.

     Такова его работа, и когда-то он любил ее, любил вызываемое ею волнение. Однако теперь он уже не так в этом уверен. Он не уверен ни в чем, кроме того, что должен еще хоть раз увидеть Шейлу.

     И вот он здесь. И не двигается. Ни вперед, ни назад.

     Беспокоясь и злясь, Слейд сунул руку в нагрудный карман и тихо выругался. Забавно, даже через девять месяцев он продолжает удивляться, ничего не найдя в кармане. Еще забавнее то, что он выбрал самый разгар «конфликта» (слишком мелкого в мировых масштабах для слова «война»), чтобы бросить курить — дело нелегкое даже в обычных условиях.

     Но он понял, что пора бросать, когда неожиданно обнаружил, что, думая совершенно о другом, машинально ищет в кармане сигарету. Понял, что пора выбираться из плена цепких пристрастий. Хватит зависеть от привычек, людей, порывов. Единственным, чего Слейд придерживался неукоснительно и от чего не собирался отступать, был его личный нравственный кодекс.

     Так какого черта он сидит в машине через полчаса после возвращения и таращится на здание, где, вероятно, сейчас находится Шейла?

     Доказывает себе, что мечта не завладела им? Или надеется на это?

     Он освободится, как только увидит, что это лишь мечта, лишь сон. Мираж, раздувшийся до огромных размеров из-за времени и расстояния. И обстоятельств.

     Если бы он провел с нею не только тот единственный чудесный вечер, если бы она была постоянно частью его жизни, он давно бы уже забыл о ней, как забыл обо всех других женщинах, прошедших через его жизнь. И ее мысленный образ не маячил бы постоянно перед ним.

     Образ, от которого он не желает отказаться, но должен, если хочет остаться самим собой.

     Слейд опустил боковое стекло и глубоко вдохнул тонкий аромат, исходивший с обеих сторон стоянки от аккуратно подстриженных кустов, щеголявших недолговечными белыми цветами.

     Апрель в Южной Калифорнии.

     Он уже забыл, что это такое. Природа здесь более рафинированна. Ее элегантное спокойствие нарушается лишь изредка и по мелочам: пикниками на пляжах, увеселительными прогулками. Здесь не бушуют грозные стихии, в мгновение ока стирающие с лица земли плоды долгих трудов человеческих.

     Да, напомнил он себе, и его губы скривились в циничной улыбке, у нас есть землетрясения.

     Однако это не одно и то же. Образ невероятной, душераздирающей бедности неизгладимо врезался в его память.

     Постепенно песня, передаваемая по радио, изменила направление его мыслей. Джонни Мэтис тихо пел о свидании, которое никак не могло состояться. Улыбка Слейда смягчилась.

     В ту ночь, когда он встретил Шейлу, оркестр играл мелодию Мэтиса. Он закрыл глаза, погружаясь в воспоминания, навеянные музыкой, и как наяву увидел ее, окруженную мужчинами. Но для него существовала только она. Он видел только ее...

     Она привлекла его взгляд сразу, как только он вошел. Эта женщина с удивительным классическим профилем — самая прекрасная из всех, кого ему доводилось встречать, думал Слейд, наблюдая за ней с другого конца переполненного банкетного зала.

     Он вертел в руке бокал, перестав чувствовать вкус вина. Следя за ней, он даже забыл, как ненавидит официальную одежду, будто предназначенную для манекенов. Точнее, он забыл обо всем.

     Слейд наклонился к ближайшему гостю, оказавшемуся пожилой дамой, похожей на фею.

     — Кто это? — он поднял бокал в сторону женщины, о которой спрашивал. — Та высокая блондинка, окруженная мужчинами?

     Мужчинами, из кольца которых он собирался ее вырвать.

     Фея склонила голову к плечу, как бы оценивая Слейда, пытаясь определить, кто он такой. Она явно считала, что ему следует знать ответ.

     — Это доктор Шейла Поллак. Она работает в больнице. Ее родители — доктора Сьюзан и Теодор Поллак. Они организовали сбор средств на строительство нового крыла для родильного отделения.

     Она говорила что-то еще, о том, что было написано в его приглашении. Но ее слова утонули в общем гуле, так как Слейд уже пробирался к высокой стройной блондинке в ярко-синем вечернем платье.

     Мини-платье сверкало почти так же, как она сама, едва достигая середины бедра и удобно замирая в том месте, которое он нашел бы бесконечно волнующим, если бы сам к нему приникал.

     Приближаясь к ней, он чувствовал, как нарастает его возбуждение. Голова кружилась, как в те моменты, когда он обнаруживал материал для сенсации. Он всегда наслаждался неразгаданными тайнами, а у нее был вид сенсации с первой страницы газеты.

     — Привет, мне сказали, что вы имеете отношение к этому благотворительному мероприятию.

     Шейла отвернулась от мужчины, с которым разговаривала, и взглянула на Слейда. Ее глаза были огромными и синими, как васильки весной. Однако банальное сравнение не преуменьшало производимого впечатления. Оно его усиливало.

     — Я поговорю с вами позже, — пробормотал мужчина и растворился в толпе прежде, чем его исчезновение было замечено. Так бродячий кот уступает дорогу льву.

     Шейла медленно окинула Слейда взглядом. Он не казался знакомым. Он не мог быть мужем одной из ее пациенток. Она определенно запомнила бы мужчину с такой внешностью.

     — Мы встречались? — улыбаясь, спросила она.

     — Нет, но это легко исправить.

     Очень ловко, с минимумом движений, он обнял ее за плечи одной рукой, отрезая от собеседников и увлекая к дверям на веранду.

     — Мы оба знаем ту даму в бежевом, — кивнул он приблизительно в ту сторону, где недавно стоял.

     Шейла взглянула в указанном направлении.

     — Вы имеете в виду Марту?

     Он кивнул, соглашаясь. Ее аромат разжигал его кровь. На секунду он подумал, не увлечена ли она кем-то и имеет ли это для нее значение. Для него не имело. Не в данный момент.

     — Да, Марту.

     Как будто его глаза касались ее. Шейла чувствовала их тепло. Усилием воли она продолжала в том же шутливом тоне: