Наивна и очень опасна (СИ) - Соколова Надежда (читаем бесплатно книги полностью .TXT) 📗

Глава 1

Наша жизнь — следствие наших мыслей; она рождается в нашем сердце, она творится нашею мыслью. Если человек говорит и действует с доброю мыслью — радость следует за ним как тень, никогда не покидающая.

«Дхаммапада»

***

Мне нравится, что вы больны не мной,

Мне нравится, что я больна не вами,

Что никогда тяжелый шар земной

Не уплывет под нашими ногами.

Мне нравится, что можно быть смешной —

Распущенной — и не играть словами,

И не краснеть удушливой волной,

Слегка соприкоснувшись рукавами.

Марина Цветаева. «Мне нравится, что вы больны не мной»

***

Красное пятиэтажное здание социально-экономического института подавляло своими огромными размерами и пугало необычайно извилистыми коридорами. Я работала в нем всего два месяца и уже дважды умудрилась заблудиться. Впрочем, для меня это было вполне нормально. Однажды я заблудилась в родной школе, в которой проучилась одиннадцать лет. Правда, шла я, засунув нос в телефон, параллельно набирая сообщение по ватсапу, но русичка моего объяснения не приняла и от щедрот душевных влепила мне тогда «неуд» за поведение.

Сейчас я тоже заблудилась: вместо деканата, дошла до приемной ректора. Постояла пару-тройку секунд, недоуменно рассматривая коричневую железную дверь, собралась было поворачивать назад, топать на другой этаж, когда меня окликнули.

— Кротова Елена Михайловна? — высокая крашеная блондинка, подошедшая к приемной, явно не вылезала из салонов красоты, тщательно ухаживая за своим лицом и телом. Смерив мою тушку с головы до ног презрительным взглядом и, похоже, не проникшись увиденным, она сообщила. — Вас хочет видеть Антон Викторович.

Ага, то есть пришла я все же правильно. Вот только в груди почему-то появилось нехорошее предчувствие. Дядя меня к себе по рабочим вопросам никогда не вызывал. А тут еще этот предстоявший разговор с деканом… Ладно, вздернула подбородок повыше, мол, крутая, зашла вслед за блондинкой в приемную.

— Антон Викторович, Кротова подошла, — открыв дверь в кабинет ректора, сообщила красотка. Причем по ее тону можно было сделать вывод, что это она сама, под конвоем, притащила меня сюда, а не я по ошибке появилась на этаже. — Впускать?

И уже мне, холодно и официально:

— Проходите.

Подумаешь, фифа. Второй день на рабочем месте, а туда же, строит из себя опытную секретаршу, незаменимого помощника шефа.

Я зашла, с радостью хлопнула дверью перед ее носом и направилась к столу дяди.

— Вызывали, Антон Викторович? — игриво спросила я, плюхаясь на стул напротив кресла ректора.

— Ох, Ленка, — тяжело вздохнул он, — и когда у тебя в голове мозги появятся? Или горбатого могила исправит?

Высокий стройный шатен сорока лет, кареглазый и симпатичный, он всегда нравился женщинам, был холост и в ближайшее время жениться не планировал. И я могла понять новенькую секретаршу, мгновенно увидевшую во мне соперницу, пытавшуюся из-под ее носа увести такого перспективного кавалера. Могла, но не хотела. Вот еще, будут всякие фифы мне указывать, что и как делать.

— Да что я сделала? — удивленно посмотрела я на дядю Тошу, как звала его с трех лет.

— Ты мне что обещала, когда сюда устраивалась? — нехорошо прищурился он. — Ты мне клялась, что забудешь все свои глупости, включишь, наконец, мозги и начнешь думать, прежде чем делать или говорить. Ты мне клялась, что никаких противозаконных действий предпринимать не будешь. Было такое?

Я недовольно передернула плечами.

— Что ты меня, как ребенка маленького, отчитываешь? В чем еще я провинилась?

Перед моим носом появилась стопка заявлений.

— Читай, — приказал дядя.

Ладно, я взяла верхнюю бумажку, нехотя опустила глаза в текст.

«Я, Кузнецова Ольга Степановна, студентка первого курса экономического факультета, очного отделения, заявляю, что Кротова Елена Михайловна вымогала у меня взятку в размере двух тысяч рублей за положительный результат по экзамену русского языка…»

— Было или нет? — внимательно глядя на меня, спросил дядя.

Я раздраженно фыркнула.

— Ну, было. И что? От их богатеньких родичей не убудет. Смогли пропихнуть детку на платное? Значит, деньги есть. А мою ситуацию ты знаешь.

— Твоя ситуация называется глупость и жадность, — резко ответил дядя. — Тут двадцать заявлений. Вся группа написала.

Передо мной на стол легла еще одна бумажка.

— Пиши заявление по собственному желанию. Иначе по статье пойдешь. С коррупцией в нашей стране теперь борются, — язвительно проинформировал меня дядя.

Я изумленно посмотрела на него:

— Какое заявление? Я тут два месяца работаю!

— Хочешь в тюрьму сесть? — вкрадчиво поинтересовался он. — Так я это устрою. Маринка, правда, вряд ли мне спасибо скажет. Но, может, в камере тебя уму-разуму научат.

Какое там спасибо! Прибьет его мама, и правильно сделает! Это ж додуматься надо — родной племяннице тюрьмой угрожать! А как же родственные чувства?

— Что? — иронично приподнял бровь дядя, услышав последний вопрос. — Какие родственные чувства? У тебя, Ленка, ума не хватило на работе удержаться, ты при всей группе расценки озвучила, а теперь намекаешь мне о родственных чувствах?

Я прикусила губу. На глазах выступили слезы от обиды и несправедливого обвинения.

— Ты на их шмотки посмотри. А косметика. Думаешь, все это копейки стоит? А я должна в общаге с девчонками ютиться и копейки считать, — всхлипнула я.

— На меня твои слезы перестали действовать много лет назад. Деньги не твои, вымогать их ты не имела права. Так что или сейчас по собственному желанию пиши, или я соответствующим образом отреагирую на заявления группы.

Закусив губу, чтобы не разрыдаться от обиды, я под диктовку дяди написала это чертово заявление. Блин, нашли причину! Из-за каких-то пары-тройки тысяч за экзамен! Там, на экономфаке, все тупые, как пробки! Ни одного правила за всю жизнь не выучили! А я, умница и красавица, должна на них за копейки свое время тратить! Ну вот где справедливость, спрашивается?!

В бухгалтерии меня послали. Вежливо, но все же. Мол, ты же по собственному желанию писала. Мы тебе копейки за не использованный отпуск начислим, конечно, и на карту переведем, но на эту сумму ты, девочка, сможешь разве что до дома добраться да в дороге с голоду не помереть. Зарплату, выданную три-четыре дня назад, я уже распланировала и частично потратила, так что нужно было что-то решать с новой работой. Вот только куда можно устроиться?!

Мне с самого начала не везло в самостоятельной жизни. Закончив вуз в двадцать два, я соблазнилась на уговоры родителей и пошла в свою родную школу, учить балбесов русскому языку. Платили, конечно, сущие гроши, но ведь и квартиру снимать не нужно: дома жить можно, все экономия, пока нормального места не найду. Вот только в школе меня приняли настороженно. И проработала я там от силы две недели. И ведь, блин-оладик, нашли тупую причину: видите ли, я на открытом уроке, при комиссии из Москвы, сказала: «Ложите свои тетради». И что? Ну оговорилась, с кем не бывает. Так мне припомнили все мои огрехи, в том числе и ранние, когда я еще там училась. И ведь, заразы такие, с умным видом сообщили, что, видите ли, все грамотн ые люди давно язык выучили, одна я отучилась на филфаке и без результата, только диплом получила. В общем, в школе я и копейки не получила. Плюнула, собралась и уехала куда подальше из того богом забытого городка.

Дядя Тоша помог устроиться администратором в салоне красоты в городе-миллионнике, в котором сам работал, заселиться в общагу, мол, тебе, Ленка, надо учиться познавать трудности жизни. Познала, да. Сам, конечно, в собственной трехкомнатной квартире живет, один причем, только баб к себе, небось, иногда водит. А я должна в комнатке без удобств с соседкой ютиться!

Администратором я проработала довольно долго, целых пять месяцев. А потом к нам как-то зашел просто офигительный мужчина: высокий, стройный, широкоплечий, красивый! Ах, какие у него были шикарные брови! Густые такие! А глаза? Черные, как ночь! И голос! Голос такой бархатный! Да и пахло от него дорогим парфюмом, наверное, стоимостью в половину моей зарплаты! А рядом с ним стояла сущая пигалица! Ни рожи, ни кожи! И он ее так нежно и ласково за плечики приобнимал. В общем, не вынесла душа поэта. Они к нам зачастили, этой дурынде нужны были различные косметологические процедуры, а он ее сопровождал и ожидал возле ресепшена. Ну и… Я стала ему глазки строить. Один раз даже намекнула, что свободна. Он намека не понял, дурак. А когда я откровенно сообщила, что всяко красивей его курицы, еще и начальству нажаловался. Пришлось искать себе другое место.