5 ёлочных игрушек (СИ) - Шилдс Фелисити "felicity_shields" (книги онлайн полные txt) 📗

Слово автора

1. Основная тема истории — ваша любимая новогодняя песня.

2. Рассказы читать можно в любом порядке.

Первая история

Шумная, динамичная, яркая, новогодняя Москва. Кажется, огромный город кружится в предпраздничном танце, пока на него лёгкими снежинками опускается снег, превращая мир вокруг в настоящую зимнюю сказку. Всё блестит и переливается под светом новогодних гирлянд и праздничных шаров, висящих на каждой ёлке. По всем крупнейшим улицам, где собираются счастливые туристы, тянутся ароматы мандаринов и корицы. Каждый второй или третий, оказавшись в эпицентре праздника, окутывающего с ног до головы, не забывает улыбнуться, сказать что-то приятное своим близким или друзьям, идущим рядом. Кто-то и вовсе, испытывая приятное и тянущее предвкушение чудес, не забывает сфотографироваться у глянцевой витрины с новогодними шарами или огромной зелёной ёлки, украшенной несметным количеством мишуры и звездой на верхушке.

Все вкупе это напоминает сцену из какого-то рождественского фильма, где все счастливы и всё так и дышит этой атмосферой. Не хватает только добавить песни Фрэнка Синатры, и неплохое кино уже готово для просмотра снежным вечером в канун Нового Года. Однако это далеко не фильм.

Сквозь эту разукрашенную толпу идущих по Старому Арбату людей, не перестающих светиться, как и огни вокруг, натыкаясь на прохожих, идёт фигура. Засунув руки в карманы, недовольно шмыгая носом каждые несколько минут, стуча чёрными ботинками, пробирается она дальше, даже и не думая извиняться за свои движения. С тёмным капюшоном на голове, чуть сгорбившись и походя тем самым на ворона, фигура чуть ускоряет шаг, пытаясь совладать с нарастающими эмоциями. Всё вокруг раздражает до невозможности, начиная от противных улыбок людей и заканчивая цветастой улицей с ароматом горячего шоколада, доносящегося из ближайших лавок. Вокруг ещё эта ужасная новогодняя музыка, которую играют местные музыканты, заботливо выводя каждую ноту, в надежде получить хоть немного денег. Атмосфера вокруг, кажется, накаляется, колесо крутится быстрее и быстрее, и вскоре перед глазами фигуры предстаёт только одно сплошное месиво из всей этой глупой предпраздничной суеты, дурацких улыбок и чересчур блестящих украшений.

Не выдержав, фигура срывается на бег, теперь уже просто расталкивая любого, кто попадётся на пути. Ей всё равно, ей главное добежать до нужного места.

Кто-то вскрикивает от неожиданности, кто-то вмиг разрушает новогоднюю атмосферу одним неосторожным плохим словом, а кто-то всё же успевает отскочить.

Фигуре в любом случае всё равно. Ей необходимо убежать подальше от давящих стен зданий и раздражающих уши мелодий. От несильного потока ветра капюшон срывает, и становится видна вязаная серая шапка, покрывающая голову с короткими волосами мышиного цвета и острыми зелёными глазами. На лице царят выражения полнейшего равнодушия и какой-то отчуждённости. Только увидев станцию метро издалека, юноша успевает чуть заметно сжать губы, добежать до входа, в несколько прыжков спуститься по лестнице. В этот раз он более осторожен и старается не привлекать много внимания, поэтому переходит на шаг, но перед турникетами совершает резкий прыжок, перелетая и чуть не задевая их, после чего слышится возглас охранника.

Теперь фигура припускает с двойной силой, едва не налетев на бабулю с огромной ёлкой в руках, но успевает на какое-то мгновение остановиться и обогнуть её. Позади слышится преследование, но паренёк не сдаётся, достигая уже эскалатора, где он выбирает свободный, но закрытый от людей путь. Перепрыгивая ограждение, он вдруг понимает, что, если сейчас случайно упадёт, то ему будет конец. Сбегая вниз, фигура чуть не оказывается в чьих-то руках, хватающих её слева, потом других. Люди стараются поймать нарушителя, но не тут-то было — юноша умудряется нагнуться и вот уже через какие-то считанные секунды, пусть изрядно запыхавшись, но оказывается внизу, где его уже ждёт дежурная по станции, но парень ловко проныривает мимо, случайно толкая мужчину, сошедшего с эскалатора. Два недовольных голоса сливаются воедино, но юноша их не слышит. Ему главное успеть на поезд, и вот он слышит характерный звук, отражающийся от стен, добавляет ходу, ощущая, что ещё чуть-чуть и дыхалка просто сломается или разорвётся. Нужно поспешить. Фигура устремляется дальше и, оказавшись непосредственно на станции, берёт курс на поезд, замедляющий свой ход. Вот остаётся совсем немного, лишь несколько шагов и один прыжок вперёд, чтобы оказаться в вагоне. Юноша собирает волю в кулак, прыгает и в это же самое мгновение, схваченный за капюшон, с силой падает на холодный пол, едва успев подставить руки, чтобы не удариться головой. И всё же соединение с мрамором не приносит хороших впечатлений.

Одним грубым рывком неизвестный в тёмных очках поднимает юношу и незаметно всучивает ему в руки белый конверт. Бегло прошептав «извини, что так грубо, прочтёшь, когда надо», спешит удалиться в противоположную сторону, пока ошарашенный паренёк держит длинными пальцами какое-то письмо. Чуть нахмурившись, юноша, позабыв обо всём на свете, пытается рассмотреть, что написано на конверте. И только услышав знакомые уже голоса, в момент запихивает бумагу в карман куртки, поспешно застегивая его.

Поезд метро уходит, и шансов спастись не остаётся. Перед глазами предстаёт высокая фигура охранника, приземистая — кондукторши и ещё какая-то вытянутая, — случайного прохожего — которая, впрочем, быстро удаляется. Вдвоём они ждут от юноши ответа, окидывая его упрекающими взглядами. Лишь охранник чуть смягчается, когда видит, что нарушитель потупляет взгляд и теперь смотрит в пол, скрестив руки на груди. Он не смущён, но чувствует горький вкус совести на языке и не может промолвить не слова. Вокруг всё словно замирает, и нет уже ни звука метро, ни поспешных шагов прохожих.

— Ну и чего ты пытался добиться, малой? — ухмыльнувшись беззлобно, говорит охранник, подойдя чуть ближе и потрепав фигуру по плечу. Она едва заметно отстраняется, ощутив жжение в том месте, где до неё прикоснулись. Юноша не доверяет этим людям да и никому не доверяет на этом свете вообще. И так его часто обманывали за всю его непродолжительную семнадцатилетнюю жизнь, а в Новый Год, когда, говорят, случаются чудеса, они явно не приходят к нему. Они проходят мимо, улыбаясь и блистая яркими красками, дразнят его, а затем расходятся по чужим домам. В его же доме давно не было чудес, если не считать те дни, когда родная мать улыбается. Вот тогда действительно жизнь становится хоть немного похожей на праздник.

— Да что ты с ним церемонишься, Семёныч? Из-за таких нужно сразу звонить, чтобы штраф брали. А то приноровятся эдакие да будут потом воровать кошельки у прохожих, — скрипучим голосом бубнит дежурная, какая-то пожилая женщина с нахмурившимися белесыми и смешно подёргивающимися бровями. Уперев руки в бока, она стоит и сверлит мальчишку взглядом, желая поскорее его наказать за наглость.

— Ну, Вера Олеговна, как так можно? Я тоже раньше в метро «зайцем» бегал, но не стал же преступником всё-таки, — усмехается громко и искренне охранник, словно хочет объять всю станцию тёплым смехом. В это время фигура чуть приподнимает свой неуверенный взгляд на мужчину, в уголках глаз которого проступают морщинки от широкой улыбки. Однако Веру Олеговну это ничуть не смешит и, поджав тонкие и сухие губы, она, наконец, произносит:

— Вот и разбирайся тогда с ним! А я пойду, у меня не как у тебя — у меня смена ещё не закончилась. Да и в отличие от некоторых я хотя бы не зря сижу в кабинке, а работу выполняю. С Наступающим, кстати, — произнеся это недовольным скрежещущим голоском и окинув юношу ещё одним неприязненным взглядом, она удаляется восвояси. Проследив за её качающейся из стороны в сторону походкой, охранник поворачивается лицом к юноше, изменив выражение собственного. Сейчас мужчина более серьёзен и явно ждёт хоть какого-то слова.