Fatal amour. Искупление и покаяние (СИ) - Леонова Юлия (книга читать онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
— Вот что я вам скажу, Мари. Впредь вы станете слушаться меня и делать то, что я вам говорю…
— А ежели нет, — перебила его Марья.
— Тогда я отправлю вас в самое дальнее имение, откуда вам не то, что до Петербурга, но и до Москвы будет не добраться, — пообещал Куташев. — Коли вы приехали, останетесь здесь, но более подобных выходок я не потерплю. А теперь покойно ночи, — повернулся он к ней спиной.
— Nicolas, и всё же, зачем вы женились на мне? — остановила она его.
— Бес попутал, — усмехнулся, не оглядываясь Куташев, и закрыл за собою двери.
Глава 36
По пустым ночным улицам Петербурга, коляска, запряжённая великолепной четвёркой гнедых, скоро выехала на окраины и при свете полной луны довольно быстро домчалась до Екатерингофа, где не первый год жили цыгане, оставившие кочевую жизнь и прочно обосновавшиеся неподалёку от столицы. Кучер Демьян дождался, когда пассажирка самостоятельно выберется из экипажа и, развернувшись, поспешил обратно к городскому дому Куташевых, нарочно обдав пылью из-под копыт лошадей, стоявшую у обочины цыганку. Ох, и не нравилось Демьяну, что барин в табор зачастил.
Рада долго ещё стояла у дороги, вглядываясь в темноту. Пыль, осевшая на лице, скрипела на зубах, напоминая об унижении от княжеского слуги. Отряхнув юбки, девушка побрела к приземистой избе, откуда по-прежнему доносились звуки пьяного застолья. Из отворённой двери навстречу ей пахнуло табачным дымом, коромыслом, повисшим над столом.
— Рада — очей моих отрада, — пьяно хохотнул и поднялся ей навстречу молоденький корнет, на чьём румяном лице едва пробились светлые усы, — иди, приголублю, — пошатываясь, заключил он её в медвежьи объятья.
Вывернувшись из его рук, девушка отошла в дальний угол за занавеску, налила в таз воды и ополоснула лицо. Сухонькая старческая ладонь легко коснулась её плеча.
— Прогнал тебя князь? — проскрипела над ухом старуха Аза.
Рада раздражённо повела плечом, скидывая руку бабки.
— Сама ушла, мами (бабушка, цыг.) Более никогда не желаю видеть его. Душа у него чёрная, — вытирая руки, добавила Рада.
Пройдя в свой уголок, девушка забралась с ногами на постель и, свернувшись калачиком, жалобно всхлипнула. Старуха присела подле неё и принялась перебирать тёмные кудри сухонькой рукой.
— Все-то ты желаешь, чтобы тотчас сбылось, — вздохнула она. — Наберись терпения, Рада. Твоим будет князь.
— Не нужен он мне, — упрямо возразила девушка.
— Нужен, — улыбнулась старуха беззубым ртом. — Твоя судьба неразрывно с его судьбой связана.
— Ошибаешься ты, мами, — прошептала девушка.
— Старая Аза редко ошибается, — проскрипела старуха, поднимаясь с постели.
Куташева разбудил скользнувший по лицу солнечный луч, проникший в комнату через неплотно задёрнутые портьеры. Лёжа в постели, Николай припомнил события ушедшей ночи. Вчерашний вечер ничем не отличался от многих других. Оставив жену в деревне, Куташев вернулся к прежнему образу жизни. Может быть, кто-то в свете и осуждал его, но в той компании, где он привык проводить время никому не было до того дела.
Близилось лето, а, стало быть, впереди были лагерные сборы под Красным селом, которые обыкновенно заканчивались манёврами. Таким образом, вскоре полку предстояло покинуть зимние квартиры, и на смену праздной и беззаботной жизни должны были явиться суровые гвардейские будни, состоящие из муштры и бесконечных смотров. Господа офицеры в эти оставшиеся дни кутили особенно лихо. Сначала шумная компания отправилась в ресторацию Талона, оттуда к цыганам. Куташев не смог вспомнить, кому именно из его сослуживцев пришла в голову мысль поехать в Екатерингоф, да нынче это было и неважно. Поняв, что веселье в цыганском таборе, судя по всему, затянется до самого утра и, не желая принимать в нём участия, Николай забрал Раду и уехал домой, а вот дома его ожидал сюрприз в лице его дражайшей половины — Марьи Филипповны.
Вспомнив, что вчера так и не получил ответа на свой вопрос о причинах, побудивших его супругу приехать в столицу, Куташев нехотя поднялся с постели и дёрнул шнур сонетки.
Камердинер выглянул из гардеробной и поспешил помочь барину с утренним туалетом.
— Марья Филипповна поднялась уже? — осведомился он у слуги.
— Давно уж, барин. Завтракать изволили у себя в покоях, — отвечал Митька, аккуратно проводя опасной бритвой по заросшим жёсткой щетиной щекам хозяина. — На службу поедете? — поинтересовался он.
— Нет, — отмахнулся Николай, вытирая остатки пены со щёк.
Митька поспешил убрать обратно в гардеробную мундир барина и подал вышитый серебристой нитью чёрный бархатный шлафрок. Остановившись перед дверью в гостевую спальню, Куташев немного помедлил, собираясь с мыслями и постучал.
— Entrez! — послышался мелодичный голос молодой княгини.
— Bonjour, Marie, — остановился на пороге князь — Как вам спалось?
— Превосходно, ваше сиятельство, — поставила на блюдце чайную чашку Марья Филипповна.
— Вчера я спросил о том, что привело вас в столицу, и вы мне не ответили, — напомнил ей Куташев.
— Ныне это не имеет значения, — вздохнула Марья. — Вы давеча вполне определённо дали мне понять, какое место я занимаю в вашей жизни. Более мне нечего обсуждать с вами.
— Так вы приехали только за тем, дабы повидаться со мной? — изумлённо пробормотал Николай.
— Да, но нынче сожалею о том. Приехать сюда было непростительной ошибкой, — отвела взгляд Марья. — Вы так переменились, Nicolas, — огорчённо добавила она.
— Переменился? — удивлённо переспросил князь. — Поверьте, я ничуть не переменился, Мари.
— Стало быть, я недостаточно хорошо узнала вас, когда вы… — умолкла она, не договорив.
— Когда я стал ухаживать за вами? — поинтересовался Куташев.
Марья молча кивнула.
— Мне казалось, что вы другой, — вздохнула она. — Вы нравились мне, Nicolas. Мне даже казалось, что я смогу полюбить вас, — грустно улыбнулась княгиня.
Куташев замер, пристально вглядываясь в лицо жены. В интонациях её голоса он не уловил даже намёка на фальшь, она не прятала от него глаза, не похоже было, чтобы она лгала сейчас.
— Маша, — запнулся он, не сумев подобрать слова, отошёл, остановившись у туалетного столика. Потрёпанный том французского романа привлёк его внимание, взяв его в руки, князь открыл книгу на середине. Письмо, лежащее между страниц, выскользнуло и упало на гладкую полированную поверхность стола из красного дерева. Невольно взгляд его обратился к белому листу бумаги, где знакомым почерком было выведено имя его жены. Николай вложил выпавшее из книги письмо на место, поборов в себе искушения прочесть его. Однако же то, что Марья продолжала хранить у себя письма Ефимовского, указывало на то, что она солгала, когда сказала о том, что не желает возвращаться к прошлому.
— Я оставлю вас, ma сherie, — вернулась к нему прежняя язвительность. — Увы, моё решение не переменилось. Ваши сентиментальные попытки разжалобить меня не удались.
Марья, с тревогой следившая за каждым его действием, едва не лишилась чувств, пока Николай вертел в руках письмо от Андрея, писанное два года тому назад, а потому лишь рассеянно кивнула в ответ на его слова, испытав облегчение от того, что супруг не стал читать, адресованное ей послание.
О, сколько раз сама она перечитывала эти строки. Нет, Андрей не признавался ей в любви, но о его чувствах легко можно было прочесть между строк. Тон его письма, на первый взгляд, казался довольно сдержанным, но нынче, зная его лучше, она понимала, чего ему стоило написать о бессонных ночах, что он проводил в думах о ней, и о тех узах, что связали их столь крепко, почти неразрывно.
Милка принялась собирать со стола грязную посуду.
— Собери вещи, уезжаем нынче же, — велела Марья, едва за князем закрылась дверь.
— Да куда же, барыня? — всплеснула руками маленькая горничная. — Только приехали и вновь в путь? Дороги вон какие тряские. Кабы беда с вами не приключилась.
