Старая сказка - Форсайт Кейт (книги серии онлайн txt) 📗

Атенаис выглядела далеко не лучшим образом. Талия ее раздалась и стала почти такой же необъятной, как и прошлым летом, перед рождением ее сына, а на щеках отвисали толстые брыли. Битва между Атенаис и Франсуазой за привязанность короля продолжалась всю зиму. Его Величество попытался было примирить обеих соперниц, но его вмешательство лишь усугубило положение. Франсуаза заявила, что самые ее лучшие намерения были истолкованы превратно, и что, пожалуй, будет лучше, если она оставит место гувернантки и удалится к себе в Ментенон. Король повелел Атенаис извиниться, но та отказалась. Запершись в своих комнатах, она целых два дня ожидала Его Величество, но он так и не соизволил посетить ее.

В конце концов Атенаис поднялась с ложа, повелела затянуть ей корсет так туго, как только возможно, надела самое роскошное платье и вновь отправилась завоевывать привязанность короля. Но он был холоден с нею, и после обеда демонстративно посетил Франсуазу, у которой задержался на целый час, вместо того, чтобы, по своему обыкновению, провести это время в обществе Атенаис. Горничная Франсуазы с напускной скромностью поведала, что они вместе читали псалмы; подобное поведение оказалось свидетельством настолько сильной воли Франсуазы, что мы все спрашивали себя, а правда ли это.

Стремясь во что бы то ни стало разрушить чары, которыми Франсуаза каким-то необъяснимым способом сумела подчинить себе короля, Атенаис обратила внимание Его Величества на красивую молоденькую девушку, совсем недавно прибывшую ко двору из провинции и поступившую на службу в качестве фрейлины к герцогине Орлеанской.

— Взгляните, сир, на эту статую, — сказала она, показывая на Анжелику де Фонтанж, которая замерла в неподвижности у стены, скованная благоговейным страхом и робостью. — Не кажется ли вам, будто она выглядит как изваяние прославленного скульптора? И удивитесь ли вы, если я скажу вам, что она — живое существо из плоти и крови?

— Все-таки статуя, пожалуй, — ответил король. — Но, клянусь Богом, какая красивая!

На следующий день уже весь двор судачил о том, что Его Величество презентовал восемнадцатилетней красотке жемчужное ожерелье и серьги. Несколькими днями позже стало известно, что он втайне посетил Пале-Рояль, парижскую резиденцию герцога Орлеанского, где поселилась и новая фрейлина. Там короля втихомолку проводили в комнату Анжелики. Не знаю, ожидала ли его Анжелика или даже стремилась к этому, но через несколько дней ей были пожалованы собственные апартаменты в Версале и новый экипаж с упряжкой из восьми серых лошадок (на целых две больше, чем у бедняжки Атенаис). Отныне ей прислуживала целая армия лакеев в серых ливреях, дабы подчеркнуть красоту ее бесподобных больших серых глаз.

И Атенаис, и Франсуаза были забыты. Первая буйствовала и плакала; вторая покачала головой в знак молчаливого неодобрения и заявила, что будет молиться за душу короля.

Но король ничего не замечал. Отныне он видел одну только Анжелику. Когда на охоте она потеряла шляпку и наспех перевязала волосы своей кружевной подвязкой, то при дворе моментально распространилась мода носить волосы распущенными, а-ля натюрель, подвязав их кружевной лентой. Одна только Атенаис упрямо отказывалась от новой прически и по-прежнему носила массу искусственно завитых мелких кудряшек, которым совсем еще недавно подражали придворные дамы. Как-то слишком уж внезапно она безнадежно отстала от времени.

Атенаис отомстила в свойственной ей драматической манере: ее любимые ручные медведи «совершенно случайно» ворвались в апартаменты Анжелики и устроили там настоящий погром.

Всему этому я была непосредственным свидетелем, поскольку заняла место фрейлины Атенаис, освободившееся после того, как мадемуазель де Ойлетт получила отставку, закатив отвратительную сцену королю и умоляя признать ее незаконнорожденную дочь. Собственно, у меня не было особого выбора. Я осталась без гроша и подверглась остракизму после расторгнутой помолвки с маркизом де Неслем. Герцогиня де Гиз отказалась взять меня на службу, а сестра с грустью написала мне, что ее супруг и слышать не желает о том, чтобы я вновь переступила порог его замка.

Угождая своей весьма требовательной госпоже, я с облегчением отметила, что мой собственный позор постепенно забывается и отходит на второй план по мере того, как внимание двора привлекают новые скандалы. Я ощутила, как отступает ужас перед тем, что меня могут обвинить в колдовстве. Атенаис тоже успокоила меня, нетерпеливо обронив:

— Добрая половина придворных дам пользовалась афродизиаками, как и половина мужчин. Так что до простенького любовного заклинания никому и дела нет, Шарлотта-Роза.

Устыдившись собственной наивности, я решила, что стану такой же умудренной и искушенной, как Атенаис. Я забыла все, чему учила меня мать, и целыми днями только и делала, что играла в карты, пила шампанское и сплетничала, томно прикрывшись веером, пока король шествовал мимо нас, невозмутимый и загадочный, как всегда. Он был Королем-Солнцем, и мы могли изменить свой образ жизни не более, чем самая маленькая планета свернуть со своей орбиты.

Но вся моя с таким трудом завоеванная искушенность сейчас изменила мне напрочь. Я вновь и вновь вспоминала, как весь двор собрался поглазеть на то, как на костре сжигают изуродованное тело бедной маркизы де Бренвилье. В воздухе повис отвратительный запах горелой плоти, забивая ноздри, так что все мы поспешно уткнули носы в золотые футлярчики с благовониями. Меня буквально тошнило от страха, что и меня ждет такая же участь по обвинению в том, что я прибегла к черной магии, дабы завоевать любовь мужчины.

— Ля Вуазен арестована. Говорят, что ее подвергнут пыткам, дабы узнать имена ее клиентов.

— Прошу прощения?

— В ее саду нашли кости тысяч умерших вследствие аборта младенцев и лабораторию, в которой она составляла яды.

— Sangdieu! — Атенаис вскочила на ноги, опрокинув столик, так что кувшин со звоном полетел на пол. — Я должна немедленно ехать в Париж. Mordieu, может быть, уже слишком поздно.

— Вам нельзя ехать в Париж. Говорю же вам, полиция сейчас там, в ее доме. А ее саму уже упрятали в Бастилию.

— Вы не понимаете, — возразила она. — Я обращалась… к Ля Вуазен, которая пообещала помочь мне избавиться от мадемуазель де Фонтанж.

Я похолодела.

— Избавиться?

— Но не убивать же ее, в конце концов! — воскликнула Атенаис. — Разумеется, нет. Я всего лишь хотела… Ну, не знаю, чтобы она заболела оспой, или чтобы у нее выпали волосы, словом, в таком вот духе. Но, боюсь, полицейские превратно истолкуют мои намерения. Лувуа [168] — мой личный враг. Он ненавидит меня за то, что я могу влиять на короля, и делает все, чтобы устранить меня. Он с радостью воспользуется малейшей возможностью очернить мое имя. Я должна… я должна помешать ему в этом.

Я кивнула, моментально уразумев, что она имеет в виду. Маркиз де Лувуа был военным министром и начальником тайной полиции короля. Краснолицый здоровяк, он преклонялся лишь перед самим королем, а с остальными обращался с высокомерным презрением. Он являлся злейшим врагом первого министра Жана-Батиста Кольбера, который считался правой рукой Его Величества, и с которым тот советовался во всем. Маркиз де Лувуа желал стать единственным советником короля, посему втайне прилагал все усилия, чтобы опорочить и сместить Кольбера. Поскольку первый министр был старым и верным другом семейства Атенаис, а сама она частенько поддерживала его просьбы, обращенные к королю, Лувуа ненавидел и мою госпожу.

— Что вы намерены делать? — спросила я.

— Пока не знаю. Сначала я должна понять, что происходит. Удостовериться, что Кольбер не выпустил нити расследования из рук. Он — мой друг, и не даст разгуляться Лувуа. Быть может, мне удастся подкупить судейских, чтобы они не подвергали Ля Вуазен пыткам, иначе она признается в чем угодно. Как и любой другой на ее месте.

Я начала было протестовать, сочтя ее план авантюрным, но она не пожелала меня слушать. Не теряя времени даже на то, чтобы прикрепить на лицо мушку, она подхватила шаль, сумочку и выбежала из комнаты.