Костер на снегу - Райан Нэн (книги хорошего качества TXT) 📗

Буран, необычайно затяжной даже для этих мест, продолжал заваливать снегом склоны хребта Сан-Хуан и Промонтори-Пойнт, заносить уединенную лесную хижину. Но внутри дома было неизменно тепло.

В стенах этого убежища Натали Валланс довелось познать как наихудшие, так и наилучшие минуты жизни. Воспаленный нерв невозможно было унять одним только виски, поэтому боль вернулась, и утром следующего дня она лежала, судорожно комкая простыню, то жмурясь, то широко открывая глаза от боли. Время тянулось медленно. Кейн то садился к постели, то, изнывая от бессильной жалости, принимался ходить по комнате. Трижды он подступал к Натали с бутылкой виски, но каждый раз она отказывалась наотрез, не столько из страха перед похмельем, сколько из опасения, что выболтает что-нибудь важное.

Оба они страдали.

Но временами боль вдруг, словно по волшебству, исчезала, и тогда наступала короткая упоительная передышка. В такие минуты Натали и Кейн разговаривали о пустяках или молчали, слишком уставшие не только для того, чтобы шевелить языком, но и чтобы думать.

На четвертый день Натали оправилась настолько, чтобы вспомнить об обещании Кейна вымыть ей голову. Он, конечно, сказал это сгоряча, не собираясь осуществить, но ей было гораздо лучше, и она решила немного подразнить Кейна.

— Доктор Ковингтон! — окликнула она. Кейн, собиравшийся выпить кофе на кухне, сразу оставил свое занятие и подошел. Вид у него был встревоженный.

— Что, хуже?

— Наоборот. Кажется, я начинаю поправляться. Прости, я не собиралась пугать тебя.

— Ничего страшного. — Он принес кофе к постели и уселся на свое дежурное место. — Ты что-то хотела?

— Очень! — Натали запрокинула голову, чтобы лучше его видеть. — Мои волосы чем дальше, тем грязнее.

Она следила за выражением лица Кейна, стараясь не упустить ни малейшего оттенка эмоций и ни минуты не сомневаясь, что сейчас Кейн выпятит подбородок и сдвинет брови, проклиная себя за неосторожно данное обещание. Но он только сказал:

— Можно вымыть их хоть сейчас.

— Думаешь, я смогу?

— Я не имел в виду тебя, — уточнил он, уходя на кухню с пустой чашкой. — Это сделаю я. — Он повернулся, и Натали уловила на его лице некоторое сомнение. — Разумеется, если ты позволишь.

— К-конечно, — пролепетала она с екнувшим сердцем. Кейн, посвистывая, занялся камином. Когда он решил, что в комнате достаточно тепло, чтобы вымыть голову даже больному человеку, то принялся доставать необходимые принадлежности. Занимаясь этим, он ощущал приятное волнение. Ему всегда нравилось прикасаться к рыжим волосам Натали, и мысль о том, что они временно окажутся в его полном распоряжении, была по-своему возбуждающей. Процедура казалась интимной. Кейн нагрел воды, выложил стопкой несколько мягких полотенец и достал таз побольше.

Натали с любопытством наблюдала за его деятельностью. Отчасти ее забавляли домашние хлопоты Кейна, но более всего ей хотелось привести себя в порядок. Она не могла дождаться, когда волосы окунутся в горячую воду. Однако когда Кейн поднес таз и ведро с водой к кровати, она не удержалась от протеста:

— Зачем это? Не проще ли будет, если я встану и…

— Не проще, — отрезал Кейн. — Голову буду мыть я, мне и решать, где и как это делать.

Он смягчил резкость слов дружеской улыбкой, и Натали уступила:

— Ладно, доктор, будь по-вашему.

Кейн откинул одеяло и помог Натали поменять позу. Теперь она лежала поперек кровати, свесив голову в поставленный на табуретку таз. И вот он наступил, этот восхитительный момент! Вода потекла на волосы, пропитывая их, смывая пот.

— Это рай! Кейн, я в раю!

— Знаю, — ответил он коротко, не уточняя, что в этом раю они находились вместе.

Мытье началось. Пальцы задвигались в волосах, втирая мыло, массируя, прополаскивая волосы. Кейн и Натали при этом болтали и пересмеивались, как школьники. Несколько раз намыленные и тщательно промытые, волосы обрели вожделенную чистоту. Натали ожидала, что за этим последует процедура сушки, но Кейн не спешил взяться за полотенце.

— Чего ты ждешь?

— Сейчас будет маленький сюрприз, — пообещал он с загадочной улыбкой. — Настоящая леди всегда ополаскивает волосы в чем-нибудь полезном, ведь так?

— Но где взять это полезное?

— Сейчас увидишь. Только не поднимай голову.

Лежа на спине, с волосами, опущенными в теплую воду, Натали не имела возможности проследить за действиями Кейна и умирала от любопытства. Когда Кейн снова появился в поле ее зрения, у него был вид победителя. В руке он держал что-то завернутое в тонкую бумагу. От свертка запахло лимоном. Как оказалось, это и был настоящий лимон.

Кейн рассек его пополам и выдавил сок на волосы. У Натали не хватило жестокости остановить его и объяснить, что сок следует сильно разбавить. Кожу головы зажгло, но она стоически вытерпела неприятное ощущение. Зато волосы пропитались чудесным свежим запахом.

— Спасибо, Кейн, — тихо произнесла Натали.

— Это сделает волосы блестящими.

— Откуда ты знаешь? — удивилась она. Кейн ответил не сразу. Он отжал волосы, набросил на голову Натали большое полотенце и присел рядом.

— Шерон, — сказал он наконец. — Моя младшая сестра. Она любила ополаскивать волосы лимоном.

— Расскажи о ней.

Они провели этот вечер вдвоем на широкой постели Кейна. Он тщательно высушил ей волосы, поменяв три полотенца, потом аккуратно разделил их перепутанную массу на отдельные пряди и, наконец, расчесал узкой мужской гребенкой, что было не так-то просто, учитывая густоту этой рыжей гривы. Натали позволила ему холить ее, наводить лоск и время от времени (когда Кейну казалось, что она утомлена) покоить ее голову на своей груди. Ей удалось склонить его к рассказам о прошлом.

— У Шерон были роскошные волосы, густые… как у тебя, только более темные, цвета лесного меда. Стоило большого труда их расчесать, потому что распущенными они достигали бедер. — Он рассказал о том, как умерли мать и сестренка, как погиб отец, потом вернулся к счастливым дням юности на плантации. — Мы любили вечерами все вместе сидеть на веранде. Ветер приносил с реки прохладу и благоухание растений: олеандров, магнолий, лавров. Влажный воздух был так густо насыщен их ароматом, что казалось, его можно пить, как вино. Это были самые лучшие, самые безмятежные дни моей жизни.