Проигравший из-за любви - Брэддон Мэри Элизабет (читать книги полностью .TXT) 📗

Было совсем непросто обеспечить хороший уход за пострадавшим, но Джарред сделал это. Через несколько минут после ухода доктора он увидел лодку, плывущую около берега, и окликнул сидящих в ней, но тщетно, экипаж не обратил внимания на этот зов, однако после этого они все-таки причалили к берегу. Лодка была небольшого размера и в ней находились старый рыбак и мальчик. На ее борту было написано белой краской «Сноудреп, Лидлкомб, Дж. Бергз», и эта надпись весьма помогла Джарреду.

— Мой сын упал и ушибся головой немного, — сказал он, подходя поближе к лодке, — если бы вы только могли взять нас до Лидлкомба, я заплачу вам больше, чем вы сможете получить за продажу пойманной рыбы.

Но старик покачал своей седой головой и не хотел даже слышать ни о какой плате.

— Это было серьезное падение, мистер? — спросил он с интересом.

— Не очень, но он упал на голову и поэтому сейчас неподвижен. Пойдем на берег, поможешь мне, паренек, — сказал Джарред, обращаясь к мальчику, помогающему своему деду вытаскивать лодку на берег.

Джарред и молодой рыбак были оба достаточно сильны и легко перенесли Уолтера Лейбэна от места падения к лодке. Они осторожно положили его на дно и затем рыбак и его внук повели свое суденышко под парусом к Лидлкомбу. Джарред думал, что осе шло просто прекрасно. Никто больше, кроме этих двух рыбаков, не видел их, ну а эти двое способны были поверить в любую историю, которую он мог им рассказать.

— Он похож на покойника, — сказал Дж. Бергз из Лидлкомба, глядя вниз на бледное лицо Уолтера. — Похоже, что он мертв.

— Да, сильно он ушибся, бедняга, но придет скоро в себя. Он молод и силен.

— Как это случилось, мистер?

— Он карабкался вверх по этому глинистому утесу, чтобы взглянуть на гнездо или на что-то в этом роде, я же лежал на берегу, почти спал и не обращал на него никакого внимания. Я думаю, что он поскользнулся и упал. Должно быть, он приземлился на свою голову. Он был без чувств, когда я нашел его, и боюсь, у него сломана рука.

— Да, плохо дело. Я полагаю, вы не здешний?

— Да, я никогда не был в Девоншире. Мы остановились в Лонг-Саттоне, но я не хотел бы везти его сейчас так далеко, тем более в такое шумное место. Вы знаете какой-нибудь дом в Лидлкомбе, где бы я мог оставить его поправляться?

Рыбак с сожалением покачал головой и затем сказал неуверенно:

— Моя старуха имеет комнату, Она чиста и удобна, там есть кровать, оставшаяся еще от моей бабки, и, пожалуй, этого вполне достаточно для такого случая.

— Я думаю, что она как раз подошла бы нам, — ответил Джарред, сидящий на дне лодки рядом с безжизненным телом, лежащим на парусине. — Я надеюсь, ваша хозяюшка могла бы присмотреть за ним?

— Да, я думаю, могла бы. У нее ведь нет других забот, кроме как содержать в чистоте дом, что она делает с огромным удовольствием.

— А Лидлкомб — тихое место?

— Трудно было бы ожидать от него шума, там всего около дюжины хижин и все они принадлежат рыбакам.

— Это как раз то, что нужно больному человеку. Могу я найти там доктора?

— Мистер Полфорд приходит иногда из Лонг-Саттона. Он приходской доктор.

— Мы могли бы тогда попросить его понаблюдать за рукой моего сына. Я думаю, мистер Бергз, если ваша комната действительно так хороша, как вы говорите, то она вполне подойдет нам.

Таким образом, Уолтер Лейбэн попал в небольшой домик в Лидлкомбе. Его поместили в белую, чисто убранную комнату тем ярким июньским вечером, когда Флора в Брэнскомбе ожидала его возвращения. Лишь в конце августа он очнулся от долгой ночи, наполненной бессознательностью и бредом, и обнаружил Лу, сидящую у его кровати.

С этого времени он стал принадлежать ей и только ей. Его любовь к ней не утихала ни на минуту. Он повернулся к девушке с той же беспомощностью, с какой ребенок поворачивается к груди матери. Ее присутствие, казалось, приносит ему спокойствие и здоровье. Его разум, лишь наполовину восстановившийся после того шока, был не в состоянии полностью воспринимать окружающий мир. Память лишь начинала пробуждаться, прошлое казалось далеким и туманным, но одна мысль всегда подобно бриллианту сверкала в его сознании: он любит Луизу Гарнер. Его единственным страстным желанием было сделать ее своей женой. Он хотел как можно скорее сыграть свадьбу и только настойчивость Лу могла повлиять на перенесение этого события на более поздний срок. Отец же обвинил Лу в медлительности.

— Ну действительно, Луиза, ты ведь самая упрямая девушка, которую я когда-либо встречал, — восклицал мистер Гарнер возмущенно. — Ты ведь целиком посвятила последние четыре месяца этому человеку, ты так измучилась, и теперь, когда он хочет жениться на тебе, ты начинаешь говорить об отсрочке. Ради чего ждать, хотелось бы мне знать?

— Разум Уолтера должен окончательно вернуться к нему, папа. Он еще не совсем в себе, жизнь кажется ему сном, и может потому, что я нянчилась с ним и была с ним так долго, он думает, что не может жить без меня. Сейчас же нам нужно расстаться, и когда он вновь окрепнет и если пожелает жениться на мне, я буду горда и счастлива стать его женой.

Лу выбрала свой путь; она не вернулась обратно на Войси-стрит, но отправилась в небольшую школу в Эксетере, где среди простых и дружелюбных людей смогла неплохо повысить уровень своего образования. Джарред же не хотел упускать из виду своего потенциального зятя. Он и Уолтер отправились в Швейцарию и провели там три месяца среди гор и долин, там, где небо, казалось, сливается с землей. Лондонский художник чувствовал себя несколько необычно среди горных вершин, он все свои дни посвящал отдыху и не очень-то спешил начать новую активную жизнь, все забавы и интересы молодости, казалось, дремлют в нем и лишь одно желание по-прежнему жило в нем — желание вновь быть с Лу. Он считал дни их разлуки, и единственным утешением ему служили письма Лу, которые даже, несмотря на ее несовершенное образование были для него бесценны, в них была свобода самовыражения, яркая индивидуальность, каждое письмо дарило ему несколько минут счастья.

Когда миновали три месяца, выздоровление Уолтера почти не вызывало у Джарреда никаких сомнений, Мужчины вернулись обратно в Англию, в Эксетер, где Уолтер Лейбэн и Луиза Гарнер поженились, и никто из знакомых не присутствовал на этой церемонии, за исключением Джарреда. Они покинули Англию в день их свадьбы, чтобы отправиться в путешествие по стране, и Уолтер был счастлив в компании своей молодой жены.

Мало-помалу к Уолтеру вернулись прежняя сила и энергия, и он понял, какую странную роль сыграл он и какой игрушкой он был в руках Джарреда Гарнера. Но подобного рода рассуждения не уменьшили его привязанности к Лу, не изменили его верности ей, никакие делишки ее отца не смогли опорочить ее в глазах Уолтера. Он вспомнил о том, как она отказалась быть его женой, когда была совсем одна, без друзей и без дома, как она во второй раз отказала ему после того, как ее забота и внимание вернули его к жизни, о том, как честна и верна она оставалась своим убеждениям и настояла на том, чтобы у него было достаточно времени для обдумывания шага, связанного с женитьбой. Джарред получал от него небольшие деньги, но ему сказали, что было бы хорошо, если бы он смог забыть свою дочь, однако к этой жестокой просьбе Луиза добавила жалостливый постскриптум, свидетельствующий о том, что она всегда будет любить и помнить своего отца и будет приезжать к нему всякий раз, как только окажется в Англии. Много нежных писем писала Лу своему грешному отцу в годы их разлуки, последовавшие за ее свадьбой.

В Венеции Уолтер прочитал объявление о женитьбе доктора Олливента.

— Как быстро заживают раны, — воскликнул он, презрительно смеясь. — А ты думала, что она страдает из-за меня, Лу.

— Если бы я потеряла тебя, то сошла бы с ума, — ответила та, вся вспыхнув.

— Но мне казалось, что именно этого ты и хотела, когда дважды отказывала мне.

— Я не хотела, чтобы ты брал меня из тех низов, в которых я жила, — ответила она, — только лишь из-за того, что я люблю тебя так сильно.