Царица Шаммурамат. Полёт голубки (СИ) - Львофф Юлия (читаем книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Осада Бактр началась на рассвете. Протяжно заскрипели деревянные части стенобитных и метательный орудий, завизжали колёса и рычаги, засвистели огненные плошки. Над башнями и бойницами города, из которых сыпались стрелы, копья, камни и пылающие факелы, отравлявшие воздух зловонием нефти, повисло пыльное, почти чёрное небо. Бактрийцы, насмехаясь над усилиями осаждающих, кричали ассирийцам со стен:
— Ваш Нин проникнет скорее в чертоги подземного царства, охраняемого семью стенами, чем в нашу столицу!
Тем времнем отряд добровольцев, соблюдая тишину, подбирался к стенам города с другой стороны. Ану-син вела солдат по узкой тропинке над крутизной, и они шли за ней, как очарованные, заражённые её решимостью и отвагой. И пока бактрийцы со стен своего города наблюдали, как медленно, всё грознее на них надвигаются уже с другой стороны тараны и осадные башни, добровольцы, закинув верёвочную лестницу, начали карабкаться на стену.
Ану-син взобралась на стену в числе первых: неудержимое любопытство, жажда испытать на себе опасности сражения, необычные для женщины, заставляла её искушать судьбу. Всё было так, как она и думала, когда предложила Оннесу свой план захвата Бактр. Прокравшись внутрь города, ассирийцы кинулись на осаждённых с тыла. Раздались испуганные крики, и неприятель, застигнутый врасплох, начал отступать перед Ану-син и её горсточкой молодцов.
— Вперёд! — кричала Ану-син, размахивая мечом, в то время как пот ручьями струился по её раскрасневшемуся от жары и возбуждения лицу. — Поразим врагов во славу Ашшура и Иштар! Обратим их в бегство!..
Она не успела отразить стрелу, выпущенную в неё кем-то из отступавших. Стрела просвистела в воздухе, задела ей правую руку, оцарапав кожу, и Ану-син, вскрикнув от внезапной боли, упала на руки ассирийского воина, сражавшегося рядом с ней.
Тем временем Оннес, командовавший атакой основных сил ассирийцев, наблюдал за ходом сражения с возвышенности и наслаждался зрелищем. Солдаты из отряда Ану-син изнутри отперли ворота, и город был захвачен с двух сторон. И теперь внизу, в Бактрийской долине, воплотилась в жизнь мечта туртана — многомесячная осада города закончилась победой ассирийской армии. Сердце Оннеса распирала радость, но больше — гордость за свою необыкновенно храбрую и мудрую жену. Об одном только жалел: о том, что поднятое облако пыли и дыма скрывало от его глаз Ану-син, которая, как он думал, находилась в самой гуще сражения.
А на другом холме, в окружении своих гвардейцев-телохранителей, на поле битвы взирал другой всадник в боевых доспехах. До него долетали звуки сражения: рокот осадных машин, свист стрел, крики раненых. Он так же, как Оннес, радовался долгожданной победе и так же, как туртан, жадным взором пытался отыскать ту, ради которой оставил Ниневию и бросился в путь точно опьянённый, обезумевший от первой страстной любви мальчишка.
Когда посланный в дом туртана Буршарри вернулся во дворец с видом побитого пса, Нин понял, что Ану-син могла бежать от него только к мужу, надеясь найти защиту в его объятиях. Сначала царём овладела дикая ярость: впервые женщина, которую он так жаждал и которой так долго и безуспешно добивался, ускользнула от него, как перепёлка из мощных лап льва. Он крушил всё, что попадалось ему под руку; досталось и самому Буршарри, который не справился с поручением и не оправдал доверие царя, и тем придворным, которые, на свою беду, оказались в царских покоях. А потом, издав грозный рык, Нин приказал немедля готовить всё для долгого путешествия и, объятый одновременно гневом, желанием наказать строптивую жену Оннеса и жаждой увидеть её, помчался догонять беглянку.
Наконец протяжно прозвучала труба — и воины, узнав о прибытии царя, со всех сторон устремились к холму, где на своей вороной лошади восседал Нин. За военачальниками выстроились пехотинцы, облачённые в тяжёлые и громоздкие кольчуги, и кавалеристы в остроконечных шлемах; у многих головы были обмотаны окровавленными тряпками, на руках и на ногах виднелись повязки. В лагере восторженно приветствовали владыку, радостно крича: «Победа! Победа!», но ещё сильнее, громче, ударяя мечами о щиты, — появление Оннеса, который также торопился выразить царю своё почтение.
— Славный был бой, Оннес! — воскликнул царь, за похвалой туртану скрывая свои истинные чувства: зависть и недоброжелательность.
— Славный, владыка! — с торжествующим видом отозвался туртан, подъехав к Нину.
Его голос заглушил нарастающий гул: всё ближе и явственней раздавались крики солдат:
— Да здравствует герой! Слава победителю Бактр!
И, взглянув на приближавшийся к холму отряд добровольцев, которым командовала Ану-син, Оннес обрадовался, а затем вдруг в ужасе схватился за голову. Он понял, кого солдаты чествовали героем и победителем столицы Бактрии и чьё тело несли сейчас, подняв высоко над своими головами. Соскочив с коня, Оннес бросился к солдатам.
Ану-син перенесли в шатёр и положили на походную постель туртана. Она была бледна и не приходила в себя, но опасных ран на теле у неё не оказалось. Однако Оннес заметил, что в кольчуге жены рассечено несколько звеньев. Тогда ему стало ясно, что произошло: вражеская стрела задела Ану-син, но не проникла в тело; очевидно, Ану-син была оглушена сильным ударом и болью, требовалось какое-то время, чтобы она оправилась.
— Стало быть, успех осады принадлежит не тебе, мой доблестный туртан, и лавры победителя добыла для тебя твоя верная жена? — сурово, хотя и с пренебрежительной усмешкой обратился к Оннесу царь, когда они остались одни в шатре, у постели Ану-син. — Если бы ещё день назад мне сказали, что Бактры будут взяты отрядом во главе с женщиной, я бы ответил, что эта женщина сошла с ума, или… нет — что этого быть не может! Женщина командует храбрыми воинами Ашшура? Ведёт их в бой и при этом размахивает мечом подобно испытанному в сражениях декуму? Как такое возможно?!
— Возможно, владыка, — ответил Оннес, и на его губах под завитками усов промелькнула самодовольная улыбка, — если эта женщина — Ану-син.
Глаза Нина опасно сверкнули:
— Видно, ты совсем растерял достоинство и гордость мужчины, коль с такой лёгкостью уступил своё место главнокомандующего величайшей в мире армии женщине! Что же после этого станут говорить о нас, прославленных победами сынах Ашшура, наши враги? Что наши жёны храбрее нас? Или умнее? Или, может, что мы, мужчины, прячемся за их спинами, когда идём в бой?!. Это — предел бесславия и позора, что потомки божественного Нинурты, покорившие полмира, стремятся… к чему же? — о непозволительная, непростительная слабость! — к восхвалению героического поступка женщины!
Перед гневом царя Оннес лишь опустил голову.
— Краснеть мне за тебя, или жалеть тебя, или ненавидеть? — продолжал Нин, глядя на туртана испытующим взором. — Благоразумие подсказывает мне, что в интересах моего царствования и Ассирии я должен сурово наказать тебя и твою жену. Но я не только благоразумен — я милостив.
Оннес посмотрел на царя молча, с удивлением: что скрывалось за его последними словами? Холодок тревоги змейкой скользнул у самого сердца туртана. И ему вдруг сделалось почти страшно, в наступившей зловещей тишине, с повелителем Ассирийского царства и наместником бога Ашшура, пристально смотревшим ему в глаза, грозным и беспощадным, как сам бог.
— Я дарую свою высочайшую милость вам обоим, — проговорил Нин, по-прежнему не сводя глаз с побледневшего лица туртана, — лишь в том случае, если Ану-син… станет моей наложницей.
Хотя царская воля была выражена тоном, не терпящим возражений, Оннес воспротивился этому всем своим существом.
— Значит, я должен уступить тебе свою жену? — спросил он, с трудом сдерживая негодование.
— Ты же понимаешь, что не в твоей власти противиться моим желаниям, — умиротворяще ответил царь. — Я мог бы, не спросив тебя, устроить, чтобы Ану-син увезли из твоего дома, а потом уж объяснить, для чего это было нужно. И я знаю, ты понял бы и простил меня. Но ты мой старый друг. Я не хочу ничего от тебя скрывать. Ты человек мужественный. Свои чувства ты умеешь подчинять рассудку. Я же на это не способен. Я даже чувствам своим не могу довериться: все мои поступки подчинены желаниям. Так было всегда: все мои желания обыкновенно исполняются. И Ану-син не станет исключением из правил.
