Горький вкус времени - Джоансен Айрис (читать книги онлайн полностью без регистрации TXT) 📗
Жюльетта не могла в это поверить.
– Но мы же были так уверены, – опечаленно сказала она, когда Нана сообщила ей эту новость вечером в кафе «Дю Ша». – Все же было готово. Что могло произойти?
– В последнюю минуту сменили охрану, – мрачно отозвалась Нана. – Все до единого охранники, которых мы подкупили, таинственным образом получили вчера задания за пределами Тампля.
Жюльетта задумалась.
– Как же могло случиться такое? Что нам теперь делать?
– Продолжать попытки. Составить новый план. – Нана покачала головой. – Хотя, видит бог, времени осталось мало. По словам Уильяма, идет разговор о том, чтобы перевести королеву из Тампля в Консьержери – главную тюрьму. Если это произойдет, у нас будет мало шансов.
Жюльетта содрогнулась. Консьержери, мрачная жуткая темница, расположенная на расстоянии брошенного камня от Нотр-Дам, была последним шагом на пути к гильотине.
– А в Консьержери у вас кто-нибудь есть?
– Мы там оплачиваем двух охранников, но нам потребуется гораздо больше. Будем искать пути к ее освобождению.
Двадцать девятого июля была сделана вторая попытка освободить королеву из Тампля, но и она провалилась так же, как и первая.
Третья была запланирована на десятое августа. В два часа ночи третьего августа королеву подняли с постели и перевели в Консьержери.
Четвертая попытка была сделана, когда королева ожидала суда в Консьержери, на этот раз в сотрудничестве с другой роялистской группой, руководимой бароном де Батцем. Она также оказалась неудачной.
Четырнадцатого октября 1793 года королева предстала перед обвинителями, и ее судили. Марии-Антуанетте было всего тридцать семь лет, но она уже переживала климакс, и у нее были сильнейшие менструальные спазмы. Но, несмотря на боль, она храбро защищалась от самых оскорбительных обвинений, какие могут быть предъявлены женщине, – начиная с лесбиянства и кончая кровосмешением. Все ее усилия были обречены с самого начала, и шестнадцатого октября королева была приговорена к смертной казни на гильотине.
– Ради всего святого, не ходи!
Жан-Марк в бессильном гневе смотрел на Жюльетту, спускавшуюся по лестнице. Темно-синее платье висело на ней, как на вешалке, а глаза на похудевшем лице казались огромными. В течение последних трех месяцев Жан-Марк с болью в душе наблюдал, как она быстро худела, а живость, озарявшая ее, постепенно таяла. Сегодня она казалась бледно-восковой и хрупкой, как лилия из Вазаро.
– Ты не можешь помочь ей, и не имеет смысла больше так мучиться.
– Все уже почти кончено. – Жюльетта, держась очень прямо, подошла к зеркалу в вестибюле и завязала ленты шляпки под подбородком. – Она должна увидеть меня и знать, что я не забыла о своем обещании. Теперь она не одна. – Жюльетта подняла глаза и встретилась в зеркале с взглядом Жан-Марка. – Но мне помогло бы, если бы ты поехал со мной. Я знаю, что навязываюсь, и пойму, если ты не захочешь…
– Конечно, я поеду. – Голос Жан-Марка звучал грубо. – Почему бы и нет? Кто-то же должен быть там, чтобы подхватить тебя, когда ты хлопнешься в обморок. Смерть на гильотине – не слишком красивое зрелище.
– Я знаю, – прошептала Жюльетта. – Это уродливо. А она всегда терпеть не могла уродства. Она хотела, чтобы все было красиво и… – Жюльетта закусила нижнюю губу. – Я должна подойти очень близко к эшафоту. Она должна увидеть меня. Обещаю, что не упаду в обморок.
Жан-Марк подошел к ней сзади и ласково обхватил руками ее шею.
– Она увидит тебя. Мы позаботимся, чтобы так и было, – приглушенно сказал он. – Идем.
В течение долгого пути на площадь Революции Жан-Марк держал Жюльетту за руку. Когда они подъехали к боковой улочке и сошли с экипажа, он решительно повел ее на площадь, протолкался через огромную возбужденную толпу и нашел им место прямо перед гильотиной.
Жан-Марк снова взял Жюльетту за руку, когда толпа радостно взревела при виде подъезжающей к эшафоту тележки с королевой.
Мария-Антуанетта была одета в белое платье из пике, белую шляпку, черные чулки и красные прюнелевые туфли на высоком каблуке. Эта нарядная одежда представляла разительный контраст с ее стриженой головой, запавшими щеками и испуганными глазами.
Жюльетта попыталась проглотить душивший ее комок в горле. Она не должна упасть в обморок.
Королева должна увидеть ее.
Надо бороться с дурнотой, бороться с отчаянием. Скоро ей станет лучше. Она ведь пообещала Жан-Марку, что не лишится чувств.
Королева поднялась по ступенькам. Дойдя до эшафота, она споткнулась и наступила на ногу палачу Сансону.
– Извините, месье, – запинаясь, произнесла она. – Я нечаянно.
Жюльетта едва могла видеть сквозь пелену слез. Толпа ревела от восторга, и королева в отчаянии оглядела ее в надежде на помощь, которая не придет.
Она должна увидеть Жюльетту.
Девушка развязала ленты шляпки под подбородком и сорвала ее с головы, одновременно шагнув в сторону эшафота.
Наконец затравленный взгляд Марии-Антуанетты упал на Жюльетту. На мгновение ее искаженное ужасом лицо едва заметно осветилось.
А потом палач подтолкнул ее к гильотине.
Спустя минуту Сансон торжествующе поднял голову королевы под одобрительные крики толпы.
Но Жюльетта этого уже не увидела. Жан-Марк, расталкивая толпу, силой тащил Жюльетту через площадь к боковой улочке, где их ждал экипаж.
– Я потеряла шляпку, – безжизненным голосом сказала Жюльетта. – Наверное, уронила на землю рядом с эшафотом.
– Да. – Они вырвались из толпы, Жан-Марк обхватил ее за талию и поспешно бросился к экипажу.
– Она увидела меня. Ты видел ее лицо? Всего на минутку, но она увидела меня.
– Да, она знала, что ты там. – Жан-Марк открыл дверцу и подсадил Жюльетту в экипаж. – Домой, – бросил он кучеру и сел рядом с девушкой.
Он притянул Жюльетту в свои объятия и, когда экипаж покатил по булыжным мостовым прочь от площади Революции, стал баюкать ее. Сердце Жан-Марка разрывалось от жалости к девушке.
– Я не потеряла сознания. Я же пообещала тебе, что не…
И Жюльетта упала на его руки в глубоком обмороке.
Проснувшись, Жюльетта обнаружила, что лежит в постели Жан-Марка. Она была раздета, если не считать белого атласного капота. Жан-Марк лежал рядом с ней обнаженный, держа ее в объятиях с той же силой и нежностью, с какой обнимал в экипаже. Бархатные шторы на окнах были задернуты, а в подсвечнике на другом конце комнаты горели длинные белые свечи.
– Мне очень жаль, – прошептала Жюльетта. – Я не сдержала слова. Я не хотела причинять тебе столько хлопот.
– Лежи спокойно. – Слова Жан-Марка прозвучали грубо, но ласковый поцелуй в висок выдавал, что грубость эта – напускная.
– Это когда-нибудь кончится? – горько спросила Жюльетта. – Столько крови… – Она с минуту помолчала. – Они радовались, глядя, как ее казнят. Ты слышал, как они орали?
Жан-Марк не ответил.
– С чего им так веселиться? Неужели они не поняли? Она не была блистательной женщиной, как мадам де Сталь, она была совсем обыкновенной. Она совершала ошибки, но никогда не была по-настоящему жестокой.
Жан-Марк протянул руку и взял с прикроватного столика бокал.
– Фруктовый сок. Ты целый день ничего не ела. Выпей.
Жюльетта послушно проглотила терпкий напиток, и Жан-Марк поставил бокал назад. Затем притянул девушку ближе, прижав ее щеку к впадинке между обнаженным плечом и шеей.
– Я так устала, Жан-Марк.
– Я знаю. – Он запустил пальцы в кудри Жюльетты. – Отдыхай.
– Я хочу увидеть Катрин. Я бы хотела поехать в Вазаро и повидать ее. Как ты думаешь, можно мне это сделать?
– Да, я все устрою утром.
– Катрин… Франсуа любит ее.
– Правда?
– Да, любит, Жан-Марк. Каждый раз, когда он упоминал ее имя, я видела… Я знала, что тут что-то не так. Пришлось вытянуть из него признание.
– Удивляюсь, что тебе это удалось.
– Я просто все время приставала к нему.
