Тяжесть венца - Вилар Симона (лучшие книги txt) 📗
Порой она видела, как Тирелл с соколом на руке и большим лохматым псом проходил через парк в сторону ворот, ведущих в лес. Он всегда был один. Казалось, он не любит или сторонится людей. Одна из фрейлин Анны, Джудит, рассказала, что сэр Джеймс поймал нескольких соколов в лесу и сам занялся их выучкой. Анна заметила, что слишком часто думает об этом человеке. Тирелл казался ей загадкой. Она помнила, что он скрыл от всех встречу с нею в темнице Понтефракта; она подозревала, что он видел, как она поджигала канат, пытаясь уничтожить короля и двух палачей. А если так… Кто он таков? Анна терялась в догадках. Мог ли Тирелл желать смерти Ричарда, ведь он не остановил ее тогда? И неужели он скрыл от короля, что она убила одного из его вернейших слуг и искалечила другого? Нет, скорее всего она ошибается. Он не видел ее в большом зале замка. «Это несчастный случай», – сказал он, входя в зал и как бы отметая все подозрения. Ричард был слишком поражен случившимся, чтобы попытаться проверить его слова. Да и Дебора подтвердила, что Анна провела остаток вечера вместе с ней. А Дайтон не видел короля после того, как очнулся. «Я отправлю Джона в его имение», – сказал Тирелл, словно хотел предотвратить его встречу с Ричардом. А может, он просто хитрит и себе на уме. Чего можно ожидать от человека, погубившего двух юных принцев! Он все сделает ради своего господина. Но почему, почему он не заявил, что была предпринята попытка убить короля?
– Как ты думаешь, что из себя представляет этот Тирелл? – спросила Анна Дебору, когда они, прогуливаясь по парку, увидели его возвращающимся с охоты. Впереди него бежала собака, на руке сидел ястреб, а за поясом висела тушка фазана. Он шел не спеша, с какой-то медлительной грацией. У Анны сжалось сердце. И все-таки что-то неуловимое в движениях, в походке, даже в пропорциях его фигуры напоминало ей Филипа. И этого она не могла ему простить.
Когда Анна задала свой вопрос, Дебора брезгливо поморщилась:
– Черный Человек? Во мне все переворачивается, когда я вижу его. Говорят, он продал душу дьяволу.
Анна перекрестилась. Дебора же с ненавистью глядела вслед удаляющейся фигуре в черном. Когда-то молодая вдова – леди Шенли – была самым кротким существом из всех, кого знала Анна. Теперь же ее черты слишком часто искажались гневом, а в глазах тлела боль.
– Да, он поистине продал душу дьяволу, – вновь повторила Дебора. – Он подручный Ричарда, его палач с рыцарской цепью. Именно он ведет все самые подлые и тайные дела. Он состоит в должности смотрителя королевских конюшен, однако ему весьма успешно удается совмещать ее с обязанностями мучителя и убийцы. Разве не он повинен в гибели несчастных принцев? Да преследуют его во веки веков их замученные тени, как кара Господня! С тех пор как он здесь, я места себе не нахожу. Ведь это он пытал моего мужа, а потом привез мне его мертвое тело, в то время как я ждала его живого.
В речах Деборы звучала такая убежденность, что Анна невольно соглашалась с ней. Действительно, человек, убивший двоих детей – двенадцати и девяти лет, – не имеет за душой ничего святого. И тем не менее она явно ощутила перемены к лучшему в отношении охраны замка к ней. Благодаря охоте Тирелла, к ее столу всегда подавалась свежая дичь, ее никогда не приглашали в трапезный зал, прежде чем там не протопят, даже оргии под спальней королевы прекратились, а солдаты, хоть и по-прежнему сторожили сводчатый переход к башне Розамунды, всякий раз почтительно вставали, едва завидев королеву.
Когда пришло известие, что на Рождество Анну призывает в Лондон король, Тирелл впервые за долгое время явился в ее покои, чтобы сообщить ей об этом.
– Несмотря на ваш недуг, его величество настаивает, дабы вы посетили двор. Но вы непременно должны выглядеть слабой и болезненной, чтобы ни у кого не возникло сомнений в правдивости слов короля, – холодно выговаривал он.
Анна, однако, глядела на него со странным выражением, а когда Тирелл вышел, заметила Деборе:
– Не кажется ли тебе, что сэр Джеймс как бы с намеком предупредил меня о желании короля, чтобы я сделала все наоборот и тем самым расстроила его замыслы насчет моей болезни?
Дебора так не считала. Однако, когда Анна послала Тирелла в вудстокские лавки за тканями, он привез ей на выбор несколько самых ярких и дорогих материй, не забыв также прихватить и двух лучших в городе портных. Теперь даже баронесса Шенли удивилась:
– Он или слишком глубоко разбирается в вопросах, которые его не касаются, или просто туп и не понимает, что таким образом может помешать своему господину представить тебя в глазах знати в качестве измученной хворями и едва держащейся на ногах особы.
Так или иначе, но, когда Анна появилась в Виндзоре перед праздничным богослужением, она выглядела так, что слухи о ее болезни и в самом деле могли показаться ложными. Долгая дорога из Вудстока, казалось, пошла ей только на пользу. Исчезла ее болезненная бледность. Платье из миндально-зеленой переливающейся парчи с длинным, в несколько локтей, шлейфом и ниспадающими от локтей навесными рукавами было роскошно опушено горностаем и имело достаточно глубокий вырез, чтобы выглядеть вызывающим. Анна надела изумрудное колье Бэкингема, чтобы досадить Ричарду, к тому же она знала, как оно ее красит. Нет, она и в самом деле хотела бросить вызов Ричарду своей красотой, была оживлена, улыбчива, а ее высокий эннан был окутан накрахмаленными волнами батиста, как у самых отъявленных модниц.
То, что ей удалось опровергнуть ложь короля, она поняла, едва появившись при дворе и увидев изумленные и восхищенные взгляды придворных. Мрачное лицо Ричарда также сказало ей об этом. И хотя при встрече супруги обменялись самыми любезными улыбками, а Ричард преподнес королеве камею из темных рубинов, когда он взял ее пальцы в свои и повел к праздничной мессе, она ощутила, как стальные тиски сжали ее руку.
Это было невеселое Рождество. Единственным светлым моментом для Анны на празднестве была встреча с дочерью. Правда, происходило все это на людях, и королева не смогла даже толком поговорить с девочкой. Казалось, Кэтрин чувствует, что что-то не ладится между королем и ее матерью. Взгляд ее был испуган, она смотрела на Анну с волнением, словно порываясь что-то сказать, но сама королева сделала предостерегающий жест, боясь, как бы Ричард не выместил свое дурное расположение духа на ее девочке. Все, на что решилась Кэтрин, – это поцеловать королеве руку.
– Вы так прекрасны, матушка. Ваша болезнь… она не повредила вам.
– Но мне далеко до вас, моя принцесса, не так ли?
Кэтрин невольно улыбнулась. Она очень повзрослела за последние полгода, фигурка ее потеряла детскую угловатость. Тревожные размышления и отнюдь не детская наблюдательность придавали ее глазам глубокую серьезность. Беспечность прежней Кэтрин растворилась в мрачной, полной тайн атмосфере двора короля. Она отлично понимала, что слухи о болезни матери лишь повод, чтобы держать ее в изоляции.
Когда Анна во время скучного рождественского пира негромко осведомилась у супруга об их сыне, он бросил на нее свирепый взгляд.
– Разве вас интересует мой сын?
Взгляд королевы говорил, что подобный вопрос просто нелеп. Ричард повел плечами.
– Вы же знаете, что с наступлением холодов он всегда чувствует себя неплохо. Сейчас он в Шеффилде, далее везти его я не решился. Он все еще слаб.
Пожалуй, это были единственные слова, которыми обменялись супруги. Анна, правда, надеялась узнать, сообщил ли Джеймс Тирелл королю о ее причастности к «несчастному случаю» в главном зале Вудстока и злополучному падению Дайтона. Однако реакция короля, неприязненная, но спокойная, утвердила ее в мысли, что Черный Человек промолчал. Сам Тирелл также присутствовал на банкете – как всегда, в черном бархате, с единственным украшением – золотым поясом с кинжалом. Он был как бы заморожен, учтив с нею и с королем, но старался держаться в тени. Анна заметила, что это не составляет для него труда, ибо люди словно сторонились его, он всегда пребывал в одиночестве. Однако видела она и то, что ни стражники, что прибыли с нею, ни ее фрейлины не избегают его, а однажды она даже заметила, как Дебора о чем-то спокойно беседует с Черным Человеком в тени оконной ниши.
