Соблазненная роза - Филлипс Патриция (серии книг читать бесплатно txt) 📗
Капитан и нянюшка благоговейно молчали, обрушив на своего хозяина страшную весть. Сэру Исмею показалось, что сердце его сейчас лопнет от жгучего горя и выскочит из груди. Он слышал, как яростно заструилась кровь по жилам. Мучительная боль утраты, шок от внезапного удара, крах надежд — все навалилось на него разом. Сэр Исмей вдруг почувствовал, что у него подкашиваются ноги, и потянулся к скамейке. Хартли быстро пододвинул ее хозяину, осмелившись даже поддержать его за плечо.
— Кто еще знает об этом? — спросил сэр Исмей после долгого молчания.
— Никто, кроме нас, милорд.
Вот и ладно. Теперь мне надобно обдумать, как быть дальше.
— Да, милорд, — с обычной для военного человека краткостью отозвался Хартли и крепко ущипнул нянюшку за пухлую руку, когда та открыла рот, чтобы что-то брякнуть, — Прикажете удалиться?
Сэр Исмей кивнул и, поразмыслив, добавил:
— Охрана у ее дверей пусть остается на месте. И никому ни слова. Ты понял?
— Можете положиться на меня… на нас, — уточнил он, строго посмотрев на рыдающую женщину. — Будем ждать ваших дальнейших приказаний.
Сэр Исмей даже не слышал, как они вышли. Он долго сидел, обхватив голову руками, чувствуя в душе полную опустошенность. Значит, теперь его дочке больше не надобно будет терпеть дорожные невзгоды и обводить вокруг пальца Рэвснскрэга. Теперь уж точно все потеряно: возможность продолжения старинного рода де Джиров, имущество, фамильный замок — все теперь кануло в пучину постыдных долгов и стариковского одиночества.
Сэр Исмей сжал кулак и стал трясти им над головой, изрыгая проклятия Всевышнему, сыгравшему с ним такую злую шутку:
— Ты все же отобрал ее у меня! Ну, тебе-то она на что. Господи?! Такая худосочная, бледная девица? Отобрал только ради того, чтобы поиздеваться надо мной?
Снова сжав виски ладонями, он пугливо вздрогнул от собственного богохульства, но боязнь его тут же испарилась. Божий гнев больше не страшил его. Ведь Господь уже нанес ему смертельный удар. Дом де Джиров обречен, он рухнет как карточный домик. Спасти его мог лишь брак наследницы сэра Исмея с властительным Рэвенскрэгом.
И снова безутешного отца будто опалило огнем и застучало в висках от прилива крови: он мысленно попытался примерить ненавистное рубище неудачника. Мало что ли было Господу его сыновей. Все до одного младенцы мужского пола, которыми разрешалась его супружница, покидали этот мир не прожив и дня. Одно лишь дитя выжило — его первенькая.
При этой мысли сэр Исмей вскинул голову. Отчего же первенькая? Первая его дочь была зачата в одно прекрасное весеннее утро на мокрой от росы обочине. Небесное блаженство познал он тогда, когда его крепко обвивали пухлые ручки дочери дубильщика, девицы фигуристой и страстной. То восхитительное утро навсегда связалось в его памяти с алмазным блеском росы и ласковым теплом первых золотых лучей. Дочь деревенского дубильщика стала его юношеской любовью, а было это еще до того, как он уехал во Францию, из которой воротился совсем другим — с чувствами, затупленными кровавыми сечами и смертями. Жизнь, однако, текла своим чередом. Канули в прошлое юность и золотоволосая ядреная крестьяночка, оставшаяся и поныне незабываемым воспоминанием о той данной поре… оно и сейчас согревает ему душу.
Сэр Исмей выпрямился, вновь ощутив себя отпрыском гордых де Джиров. Минутная слабость и отчаяние заставили его пресмыкаться перед каким-то там божком, не соизволившим ему помочь. В конце концов, истинного дворянина отличают от прочих находчивость и уверенность в себе, вот его тавро. Эти две редкостные добродетели еще помогут ему одержать верх в ратоборстве с судьбой.
Надежда, пусть совсем слабенькая, оживила сердце волнением. Как бы то ни было, дитя, которое Бог нынче прибрал к себе, у него не единственное. Существует еще та красавица, что встретилась ему на Эплтонском тракте.
Сэр Исмей отворил дверь и кивком подозвал стоявшего в зыбко освещаемой свечой темноте Хартли. В гостинице царила полная тишина, ни шага, ни шороха кругом. Это было как нельзя кстати.
— Прикажи людям собираться в дорогу. Пусть готовят фуры, как и уговаривались ранее, словно бы ничего не стряслось. Ты, женщина, останешься здесь. — Сэр Исмей приказал одному из охранников проводить нянюшку в ее комнату. — А ты, Хартли, зайди ко мне. Знаешь дорогу на Эплтон?
Хартли кивнул и замер в ожидании приказа.
— Все должно быть проделано очень осторожно, чтобы никто ничего не проведал, — сказал сэр Исмей, понизив голос. — Вся наша будущность зависит от успеха этого маневра.
— Сделаю все, что изволите приказать, милорд.
— Садись и слушай в оба уха.
Глава ТРЕТЬЯ
Розамунда бежала по дороге, пока совсем не уморилась, ей пришлось замедлить шаг. Проснувшись поутру, она с облегчением обнаружила, что покамест цела и невредима и лежит себе под яблонькой в саду Гуди Кларка. Она даже улыбнулась, дивясь своему везению, без него ей бы нынешней ночью нипочем не уберечься. Не иначе как Ходж испугался собаки. Она знала, что ей еще не миновать расплаты за то, что улизнула от этого черта. Если б Джоан была на ее стороне, можно было бы как-нибудь выкрутиться. Но матушка предпочитала забыться за кружкой браги, а не выслушивать жалобы дочери, и тем более ей верить.
Небо над головой было еще черным. В декабре солнце всходит поздно, когда вообще появляется на небосводе. На дороге никого не было. Розамунда гадала, уехали ли Мэт с Джиллот на ярмарку, или еще совсем рано? Если еще не уехали, то они нагонят ее по дороге. Но вот вдалеке послышались вроде голоса. Стайка лоточников вышла из леса. Как только они скрылись за поворотом, Розамунду снова обступила тишина зимнего утра.
Несколько миль прошагала девушка, чутко прислушиваясь, в надежде распознать желанное цоканье копыт Доббина и знакомый скрип старенькой повозки. Но нет… видать, ей придется добираться до ярмарки пешим ходом. Заслышав сзади дробный перестук копыт, она отпрянула вбок, чтобы пропустить всадников. Хотя небо уже немного посветлело, Розамунда боялась, что ее не приметят и ненароком затопчут. Когда конники подъехали ближе, она поняла по громкому гулкому цоканью, что их и впрямь много. Оглянувшись, Розамунда увидела (глаза ее уже привыкли к темноте), что солдаты направляются прямо к ней…
— Эй, кто там? Ну-ка стой, девонька!
Розамунда кинулась бежать что есть мочи, но, поняв, что это лишь напрасная трата сил, покорно замерла. Сердце ее колотилось от страха. Но что она могла поделать? На дороге ни души. А по обочинам сплошь заросли колючек да терновника, Ни убежать, ни спрятаться… И лоточники уже далеко вперед ушли, до них не докричишься… Розамунда была в отчаянии.
Головной всадник, видать их предводитель, развернул коня и подъехал совсем близко, преградив ей путь. К нему подъехали еще двое, у одного из мужчин был в руке фонарь, он наклонил его к лицу Розамунды. Посовещавшись с подчиненными, главный спросил, не из Виттона ли она.
— Да, я тамошняя, — убитым голосом подтвердила девушка.
— Держишь путь на Эплтонскую ярмарку?
Розамунда кивнула, настораживаясь все сильнее. У предводителя был йоркширский выговор, — стало быть, он здешний, хотя она ни разу не встречала этих всадников на ярмарке. И вдруг он спрыгнул с лошади и направился к Розамунде… Девушка отскочила назад, ее ноги соскользнули с обочины, и она по щиколотку провалилась в ледяную воду, придорожные канавы были полнехоньки ею.
— Да ты не бойся, девонька. Я тебя не обижу, — усмехнулся главный. Он схватил ее за руки и вывел обратно на дорогу, — Тебе придется поехать с нами.
— Нет!
— Но у тебя нет другого выбора, — уже сердито проговорил он. Мой хозяин послал меня за тобой.
— А кто таков твой хозяин и что ему от меня нужно?
— Этого мне говорить не велено. Ну, пошли. Не теряй понапрасну времени. Своей ли волей пойдешь, или мне придется действовать силой — все одно я тебя увезу.
— Нет! — снова закричала Розамунда. Потеряв в конце концов терпение, он ухватил ее за плечо, и один из солдат тут же поспешил на подмогу. Вскоре они с ней сладили и положили поперек седла, точно мешок с мукой. Отчаянно крича и пытаясь сесть, Розамунда хорошенько помучила своего похитителя, пока он не усадил ее перед собой, предварительно обвязав ее веревкой, так что локти вжались в бока, и предупредив заодно, что, если она не прекратит голосить, ему придется вставить ей в рот затычку.
