Красавица - Джексон Мелани (бесплатные версии книг .TXT) 📗
А он без устали ласкан ее, снова и снова повторяя ее имя, шептал на ухо о ее красоте, которая заставила его окончательно потерять голову. Как будто жидкое пламя опалило тело Белль, и глухой стон сорвался с ее губ. Руки Белль вцепились в его волосы, и она услышала, как дыхание со свистом вырвалось у него из груди. А вслед за этим будто что-то ослепительно яркое взорвалось у нее перед глазами, и новый вихрь наслаждения, закружив Белль, заставил ее конвульсивно содрогнуться в сладкой судороге.
— Белль, — услышала она шепот Стивена. Взрыв страсти, унесший ее под самые небеса, потихоньку улегся, но, подобно огненной птице Феникс, вместо того чтобы рухнуть на землю прежде, чем снова возродиться из пепла, Белль вдруг почувствовала, как легко, словно перышко, опустилась вниз — прямо и объятия Стивена.
— Как это прекрасно! — прошептал он. — Нет ничего в мире прекраснее, когда женщина сдается на милость победителя.
Ей пришло в голову, что она непременно должна что-то сказать, но те единственные слова, которыми она могла бы выразить то, что с ней происходит, все равно показались ей слишком бледными и ничтожными по сравнению с обуревавшими ее чувствами. Это было и страшно, и прекрасно одновременно. Так и не найдя что сказать, Белль страстно выдохнула его имя. С губ его сорвался торжествующий смешок. И этого оказалось достаточно, чтобы мир, воцарившийся в ее душе, вдруг разлетелся вдребезги. Нескрываемое ликование, переполнявшее Стивена, вмиг вернуло Белль к реальности.
«Сдается на милость победителя!» Белль с трудом заставила себя разлепить отяжелевшие веки и увидела по-прежнему прикованный к ней взгляд Стивена. Лицо его пылало, все черты его заострились, и сам он, со взъерошенными волосами и сбившимся на сторону галстуком, выглядел диковато.
Еще ни разу в жизни ей не доводилось видеть на лицах мужчин столь откровенного, неприкрытого желания, но сейчас Белль достаточно было только заметить полыхавший в глазах Стивена огонь, чтобы догадаться обо всем. В эту минуту он походил на дикого зверя, который только казался ручным и домашним, но вот он сорвался с цепи — и горе тому, кто встанет у него на дороге. И он хотел ее, хотел безумно, несмотря на кажущееся спокойствие его голоса.
— Белль, красавица моя, — нежно прошептал он, и зубы его сверкнули в улыбке. — Как бы я был счастлив, если бы мог сделать тебя своей любовницей, а не женой!
— Почему? — с трудом выговорила она, изо всех сил стараясь, чтобы голос ее звучал как можно равнодушнее.
— Потому что тогда я мог бы овладеть тобой прямо сейчас. И все же я не жалею ни о чем. Боги и так были милостивы ко мне, бросив тебя в мои объятия. И я ни за какие сокровища в мире не откажусь от их щедрого дара.
— Не откажешься? — повторила она машинально, чувствуя себя окончательно сбитой с толку. Голова у нее все еще кружилась. Белль почему-то никак не могла взять в толк, как это можно жалеть — или не жалеть — о том, что только что произошло между ними.
Потрясенная новыми и необычными для себя ощущениями и стараясь собраться с мыслями, она заставила себя оторвать взгляд от его пылающих желанием глаз и принялась смущенно разглядывать шрам палевой щеке Стивена. Осмелев немного, Белль даже легко коснулась его кончиком пальца.
— Как это случилось? — чуть дрожащим голосом спросила она. — По-моему, раньше его не было.
Стивен застыл, лицо его потемнело и стало жестким. Отвернувшись, он легко поцеловал ее ладонь, а потом решительно отвел ее руку от своего лица.
— Это была дуэль, — ответил он.
Легкий вздох сожаления сорвался с его губ. Закрыв глаза, Стивен тряхнул головой и сел. Воцарилось молчание. Словно желая укротить бушевавшего в груди зверя, он несколько раз глубоко вздохнул.
— Дело чести? — осмелилась спросить она, дрожа от охватившего ее непонятного волнения. — Ты дрался на дуэли из-за женщины?
Теперь, когда Стивен уже не сжимал ее в объятиях, Белль, как ни странно, почувствовала себя одинокой.
— Дело чести? Нет, скорее просто идиотская выходка желторотого юнца. Да, я думал, что пытаюсь защитить честь женщины, только вот штука в том, что чести-то у нее как раз и не было.
Голос Стивена сразу стал не то чтобы холодным — скорее он звучал как-то на редкость сдержанно и сухо. В нем уже не было и следа той пронзительной нежности, от которой еще недавно трепетало сердце Белль. Похоже, ему все же удалось справиться с сжигавшим его желанием.
— Пошли, Белль. Думаю, лучше поскорее вернуться в дом.
— Почему? — удивилась она, однако уцепилась за его руку и встала.
Ноги у нее подгибались, и без помощи Стивена ей вряд ли удалось бы сохранить равновесие. Самое странное было то, что в его присутствии она вдруг почувствовала себя обнаженной — как будто, сбросив с себя одежду, готовилась принять ванну. А это было совсем уж непонятно — учитывая, что сейчас она была совершенно одетая. К тому же она была абсолютно уверена, что ей совсем не хочется думать о той женщине, когда-то вставшей на пути Стивена.
— Потому что в саду бродит чертова пропасть народу. Может быть, у них до сих пор и хватало деликатности не заглядывать в беседку, но, думаю, нам с тобой все-таки лучше исчезнуть до того, как кто-то вздумает сунуть сюда нос.
Сейчас голос Стивена звучал так сухо и деловито, будто он отдавал распоряжения одному из своих подчиненных. И это заставило Белль внезапно похолодеть от страха. На какой-то миг она даже усомнилась: уж не приснилось ли ей то, что произошло между ними?
Рассеянным жестом поправив вырез платья, Белль неуверенно шагнула к двери. Ей вдруг отчаянно захотелось очутиться в саду — как будто царившая там темнота могла служить хоть каким-то залогом безопасности и тайны.
— Подожди, дай мне выйти первым, — проговорил Стивен, слегка отстранив ее.
Он привел в порядок свою собственную одежду и шагнул к двери. Слегка разочарованная тем, что он даже не попытался поцеловать ее на прощание, Белль отодвинулась, выпустив его руку. Она молча смотрела, как он, осторожно приоткрыв дверь, высунулся наружу, внимательно вглядываясь в темноту. Вновь возродившееся в душе воспоминание о первой любви как-то разом угасло, сменившись совсем другими чувствами. И сейчас ей вдруг впервые стало по-настоящему страшно.
— Никогда в жизни больше не притронусь к бренди, — поклялась она, прекрасно понимая, что на самом деле жалеет лишь об одном — что снова возвращается к реальности.
— Что ж, разумно, — кивнул Стивен. — На редкость пакостное занятие.
Вспомнив о графине, он вернулся за ним, решив не оставлять в беседке никаких следов своего пребывания здесь. Белль внезапно обнаружила, что потеряла туфельку, и кинулась искать ее. Пришлось обшарить все углы. Красноречивое доказательство ее распутного поведения нашлось под оттоманкой на пушистом ковре. Покраснев от смущения. Белль несколько минут дрожащей рукой пыталась поправить кружева на груди, прежде чем решилась выскользнуть из беседки. Поскольку ни она, ни Стивен сейчас уже не могли вспомнить, через какие двери они вышли в сад, то, поколебавшись немного, двинулись к тем, что были открыты и возле которых, насколько они могли судить, не было ни души.
Вскоре они оказались в оружейной — это была та самая комната, которую лорд Дункан благоговейно называл «Моя святая святых». Именно здесь он хранил свою знаменитую коллекцию старинных французских и испанских доспехов, которая хотя и не принадлежала его предкам, однако была приобретена довольно давно — в те самые времена, когда романтическое прошлое и военные трофеи вновь неожиданно вошли в моду. Естественно, лорд Дункан предпочел, чтобы на стенах его оружейной демонстрировались английское оружие и английские доспехи. Однако к тому времени, как он начал собирать свою коллекцию, его более удачливые соперники успели раскупить все, что только возможно, а то, что еще оставалось, стоило таких денег, что ему волей-неволей пришлось отступить. Утешало его только парадное кресло главы рода, покрытое искусной резьбой, — настоящая семейная реликвия.
