Глазами любви - Довиль Кэтрин (бесплатная библиотека электронных книг TXT) 📗

Как рассказал им Эмерик, если бы они оказа­лись в лагере хоть чуть раньше, они скорее всего были бы обречены на встречу с разбойниками и на верную смерть.

Иисусе милостивый, неужели возможно, что эта девушка знала, что нас ждет?

Он этой мысли волосы Магнуса встали ды­бом. Он понял, что кормщик, вероятно, чувство­вал то же самое.

Она умышленно посадила их на мель!

4

Как только корабль вышел из бухты, на него обрушилась вся ярость стихии. Огромный норвежец-кормщик не мог справиться с рулевым веслом. Тяжело переваливаясь с боку на бок под натиском бури, корабль двинулся на север вместо того, чтобы плыть на юг, в Честер.

Хуже того, наступала ночь. Через несколько ми­нут стало так темно, что невозможно было разли­чить берег.

Плыть в направлении, противоположном то­му, куда следовало, было чистым безумием. Но и остаться в бухте они не могли из опасения нового нападения. Магнус вглядывался в гигантские вол­ны, обрушивавшиеся на их суденышко, отлично понимая, что никто и никогда не плавал по ковар­ному Ирландскому морю ночью, кроме датчан и безумных норвежцев.

– Ничего нельзя сделать, чтобы повернуть на юг? – Ему пришлось прижаться губами к самому уху кормщика, чтобы тот мог расслышать его среди воя ветра и рева обезумевших от ужаса животных. – Нас несет на север, в Шотландию!

Посмотрев на мокрое от соленых брызг лицо норвежца, Магнус уже знал ответ. Морское тече­ние несло корабль прямо в пролив. Шторм гнал его все дальше и дальше, в то время как гигант­ские волны разбивались о его корму. Это было ги­бельное плавание: корабль уже наполовину был полон воды.

– Разгружайте судно! – крикнул Магнусу кормщик. – Нам нужно облегчить его!

Это было единственное, что им оставалось де­лать, чтобы не пойти ко дну. Но в эту минуту у Магнуса мелькнула отчаянная и безумная мысль о том, что у него тогда останется от полугодовой по­дати и что в Честер он явится не триумфатором, не в сиянии славы, как обещал анжуйцам, а, в сущности, с пустыми руками.

Только – разумеется, если они останутся в живых, – с этой чертовой девкой! Это все, что он мог предъявить графу. Боже милостивый и Пресвятая Дева! Будет чудо, если Честер не за­кует его в кандалы и не отправит в подземный мешок своего замка! Из этой злополучной поезд­ки он не привезет ничего, кроме заблудшей деви­цы, от которой подданные графа на северо-восто­ке хотели во что бы то ни стало избавиться!

Объятый яростью, Магнус обернулся к своим солдатам и велел выбрасывать за борт скот. Мо­ряки с другого корабля, подобранные на месте разгромленного лагеря, сгрудились в кучу, как будто боялись, что их ожидает та же участь.

Магнус поспешил на середину палубы, чтобы помочь своим людям. Он вместе с ними бросал в ревущее море овец, которые пытались плыть, не­смотря на гигантские волны. Борьба за жизнь и полное ужаса блеяние животных вызвали дрожь у усталых и напуганных людей, а Магнус стиснул зубы так, что побелели скулы.

Потом он крикнул четверым своим солдатам, чтобы они начали выбрасывать за борт мешки с зерном. Те принялись за дело, а Магнус смотрел, как мешки исчезали за бортом. Наступила ночь, и единственным, едва брезжущим светом были жут­кие ночные отблески штормовых туч, клубивших­ся над головой. И все же даже при таком тусклом освещении Магнус смог разглядеть, что вода на дне судна уже почти покрывала его высокие сапо­ги. Он зашлепал к группе державшихся особняком людей, моряков Эмерика, и крикнул, чтобы они взялись за ведра и принялись вычерпывать воду. Кормщик на все лады проклинал гребцов, кричал, чтобы они пошустрее работали веслами, если хо­тят плыть, а не перевернуться.

Магнус неистово метался из конца в конец ко­рабля, сметая всех, кто оказывался у него на пути, хватая все, что могло утяжелить судно, и выбра­сывая за борт. Постепенно на корабле не осталось ничего, только люди. Но все равно было ясно, что корабль в ужасном положении. Ночь медленно тянулась. Усталая команда клевала носом, но бо­ролась со сном, боясь позволить себе хоть недол­гий отдых. Магнус огляделся вокруг и подумал, что на судне нет ни одного человека, который бы забыл, что с каждым часом их относит все дальше на север, все дальше от дома.

Он заметил, что девушка помогает Эмерику перевязать раненого гребца. Несмотря на подвя­занную руку, Эмерик ухитрился соорудить из по­ловины своего плаща некое подобие полога, и те­перь они тащили под него двоих людей.

Магнус присел на корточки, чтобы осмотреть пострадавших.

– Один из них мертв, – крикнул он, – или скоро умрет! Самое лучшее – это выбросить его за борт.

Магнус услышал, как прерывисто вздохнула девушка. Он понимал, что это скверно, ведь она так старалась спасти беднягу. Он крикнул рыцарю:

– Сними кольчугу и брось оружие! Будет легче. С такой рукой ты не сможешь много про­плыть.

Приходилось смириться с фактом, что рано или поздно их заставят добираться вплавь куда придется. По-видимому, Эмерик был согласен с этим, потому что кивнул и здоровой рукой начал стягивать латы.

Девушка выглядела страшно испуганной.

– Нет, этого не может быть! – простонала она. – Неужели корабль потонет?

Магнус начал было объяснять ей, что ничего не знает и что его опыт кораблевождения равен ее собственному. Однако при взгляде на это пре­красное лицо, обрамленное мокрыми длинными золотистыми волосами, он вдруг страшно разо­злился. Что, ради всего святого, заставило его вернуться и забрать ее, будто он лишился собст­венной воли? Может быть, она околдовала его?

Будь он проклят, если знает, как это случи­лось! Внезапно у Магнуса появилось недоброе чувство, что именно эта белокурая ведьма с помо­щью какого-то волшебства заставила его вернуть­ся и забрать ее. Что каким-то образом она узнала, что на их лагерь нападут и потому бросилась к ру­левому веслу и посадила корабль на мель, чтобы задержать их.

Магнус приблизил к ней лицо.

– Корабль потонет? У меня такое чувство, что об этом мне следует спросить тебя, девушка, потому что, похоже, ты больше нас всех знаешь, что случится!

И в этот момент кормщик закричал:

– Берегитесь! Берегитесь! Нас несет прямо на берег!

Огромная волна нависла над кораблем, под­хватила и обрушила на него стену воды, под кото­рой оказались погребенными люди, весла и все, что было на судне.

Магнус ухватился за Эмерика и девушку. Не­счастная команда кричала и вопила. Ноги Магну­са оторвались от палубы, но он почувствовал, как кто-то вцепился в него и держит мертвой хваткой.

Гигантская волна смыла его за борт. Корабль налетел на скалу – послышался громкий треск ломаемых перегородок. Казалось, на них обруши­лась половина всего Ирландского моря. В ушах Магнуса ревело и стонало. Когда его голова по­явилась на поверхности воды, он сумел разгля­деть, что прибой с невероятной скоростью несет его между прибрежными скалами. В темноте он с трудом различал камни, о которые разбивались волны, и пену, взлетавшую, казалось, почти до неба.

Ноги Магнуса коснулись берега и заскользи­ли по нему. Тяжесть кольчуги и меча была такова, что его тянуло вниз. Он не мог высвободить руки. Стройное, но сильное тело прижималось к нему так крепко, что не давало ему идти.

Еще одна волна разбилась над головой Маг­нуса и опрокинула его. Тело, которое он держал в своих руках – или наоборот? – принадлежало девушке. Он смутно различал очертания ее голо­вы и тусклые растрепанные волосы, колеблемые волной. Ледяная вода выбросила их между скал. Магнус почувствовал, что теперь ноги его могут стоять на твердой земле, что под ним песчаное дно. Другая волна тут же сбила его с ног.

Магнус упал, но девушка по-прежнему не вы­пускала его, крепко обняв за шею. Меч бился о его колени, он потерял шлем и наглотался морской воды. Вокруг него ревело море.

Лучшим временем дня были сумерки, когда монахини пели.

С самого раннего детства, с тех самых пор, как Идэйн помнила себя, то есть примерно лет с трех, вечерняя молитва после последней на дню трапезы всегда навевала мир и покой, которые на­полняли все помещения монастыря, кельи и залы, и всюду в этот час в монастыре Сен-Сюльпис слышалось негромкое сладостное пение монахинь.