Любовник на все времена - Линдсей Сара (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью .TXT) 📗
Правда, если оставить в стороне удобное местоположение, то главное здание поместья представляло собой грустное зрелище. Построенное из кирпича темно-желтого цвета, оно выглядело совершенно заброшенным и необитаемым и производило гнетущее впечатление. Местами вдоль щелей и трещин в каменных стенах вились побеги плюща, а там, где раньше были разбиты цветочные клумбы, теперь виднелись заросли колючего шиповника и сорняков. Если в поместье остался управляющий, то он, очевидно, даром ел свой хлеб.
Каких бы усилий ни требовал ремонт запущенного поместья, в душе Генри созрело решение. В его ушах раздавался топот копыт и ржание лошадей, перед мысленным взором возникали приятные видения — новые отремонтированные конюшни и суетящиеся на дворе и в стойлах конюхи. Твердо убежденный в реальности своего делового начинания, он вернулся в Лондон и, подробно изложив все свои соображения на бумаге, отдал их отцу.
Как наследник титула виконта Генри не имел права без разрешения отца распоряжаться доходами от принадлежащих ему по праву наследования земель и владений. Каждые три месяца он получал значительную сумму на свои нужды. Играя, и довольно удачно, на бирже, Генри сумел обеспечить себе завидное положение. Однако собственный конезавод, будучи крупным деловым предприятием, требовал серьезных денежных вложений, значительно превышавших те, которые находились в его распоряжении.
— Твое предложение, Хэл, заинтересовало меня, — медленно произнес отец. — Более того, я и твоя мать порадовались, что ты, наконец, решил заняться чем-то серьезным. Но не слишком ли ты торопишься? Сначала для того, чтобы убедиться, что это дело тебе по душе, тебе стоило бы поближе познакомиться с тем, как его вести. Возьми на себя управление нашим родовым поместьем, а через год или два мы вернемся к твоей идее.
У Генри похолодело внутри: он понял, что Рейвенсфилд уплывает от него, ускользает прямо из рук.
— Отец, пожалуйста, — горячо взмолился он, — я отдаю себе полный и ясный отчет в задуманном. Да, я прошу значительную сумму денег, но обещаю все вернуть, причем с лихвой, в течение ближайших лет.
— Хэл, — перебил его отец, но Генри уже нельзя было остановить.
— Помнится, когда я был подростком, ты как-то раз сказал мне, что я могу заниматься тем, что мне нравится. Уверен, задуманное мной начинание окажется успешным и принесет прибыль.
— Я верю тебе, — вздохнул отец. — Но позволь напомнить: вскоре после того разговора ты решил стать художником, вообразив, что впереди у тебя блестящее будующее. Я нанял мистера Эдвардса — известного лондонского живописца, чтобы он занимался с тобой. Однако не прошло и двух недель, как твое желание вдруг пропало, и нам пришлось расстаться с мистером Эдвардсом. Бедняга даже не успел приступить к выполнению моего заказа — расписать стены и потолок в библиотеке.
— Бездарный болван, — презрительно фыркнул Генри. — Не живописец, а маляр.
— Да?! А ведь он член Королевской академии.
— Одно не исключает другого. Он заставлял меня целыми днями рисовать портьеры. Одни портьеры! Мне даже не довелось держать в руке кисть, не говоря уже о палитре с красками.
— Упражнения — это основной элемент обучения. Неужели ты в самом деле полагал, что достаточно взять в руки кисть, чтобы сразу нарисовать картину. Просто ты не хотел учиться рисованию.
— Да, сознаюсь, что впустую тратил время. Но ведь я быстрее, чем он, увидел и понял, что у меня нет никаких способностей к рисованию. Когда я показал тебе и маме мои рисунки, она вздохнула и сказала что-то насчет того, что утки вышли довольно симпатично. — Генри дернул плечом. — Хотя это были совсем не утки.
— Хэл, — отец слегка улыбнулся, — давай не будем об этом. Ведь ты, в конце концов, не живописец. А что ты скажешь о своих занятиях музыкой? Тебе вдруг захотелось научиться играть на скрипке. Я убедил господина Крамера, что преподавание прославит его не меньше, чем само исполнение музыки. На этот раз обучение продолжалось чуть дольше — целый месяц.
— Отец, но ведь я подавал надежды, во всяком случае, прекрасно отличал одну ноту от другой. Я так старался. А господин Крамер вдруг взял и бросил обучать меня.
— После того, как ты и Джеймс вздумали фехтовать смычками. В итоге вы сломали оба смычка, в том числе и смычок самого Крамера.
— Я по-прежнему утверждаю, что во всем виноват Джеймс. Это он подбил меня на это глупое занятие.
Старый лорд коснулся рукой лба и грустно покачал головой.
— А как насчет тех писем, которые мне писал директор в Итоне, куда тебя перевели из Оксфорда? Во время учебы ты пользовался любой возможностью, чтобы пошалить или напроказить. В этом ты проявил большие способности.
— Так ведь факультативные занятия как раз придуманы для того, чтобы развивать в учащихся творческие способности.
Лорд Уэстон испустил глубокий вздох:
— В отличие от тебя у меня несколько другая точка зрения. Если у тебя что-то не получается, ты всегда готов увильнуть от дела и под тем или иным предлогом перестать им заниматься. Вот поэтому у меня нет особого желания давать тебе такую большую сумму денег. А вдруг возникнут трудности, препятствия? Что тогда? Не бросишь ли ты свою затею, не вернешься ли назад в Лондон для того, чтобы опять развивать, гм, свои творческие способности?
— Отец, я твердо намерен добиться успеха.
— Точно так же ты горел желанием стать живописцем, музыкантом, а потом мечтал отличиться то в одном, то в другом. Я представляю, как грандиозно и прекрасно выглядит эта затея в твоем воображении, но ее осуществление потребует немало времени и усилий. У меня нет сомнений в том, что это дело тебе под силу. Но надолго ли тебя хватит? Что будет дальше, как только пройдет твой первоначальный порыв?
Генри стиснул подлокотники кресла, стараясь говорить как можно спокойнее:
— Я осуществлю задуманное и доведу это дело до конца. Ни за что не отступлюсь. Я трезво оцениваю ситуацию и ясно вижу, как много работы мне предстоит. Я так надеялся, что мое начинание покажет тебе, как сильно я переменился, но ты, отец, похоже, не веришь в меня.
Старый лорд встал и, подойдя к сыну, положил руку ему на плечо.
— Я верю в тебя, Хэл. Ты прекрасный молодой человек, любой отец был бы счастлив иметь такого сына, как ты. Но моя любовь не мешает мне видеть твои недостатки. Скажу честно, твое предложение очень дельное и весьма разумное, ведь в лошадях ты разбираешься, как никто другой.
На сердце у Генри сразу стало теплее и легче, но радоваться пока еще было рано. Он осторожно спросил:
— Не хочешь ли ты таким окольным путем дать понять, что не собираешься держать кошелек закрытым?
— Ты угадал, не собираюсь. Я даже переговорил с лордом Парром, причем представил твое предложение скорее как свое собственное.
— Ты говорил с Парром? Когда? Он намерен продать мне свое поместье? — Вскочив с кресла, Генри выпалил эти вопросы на одном дыхании.
— Да, говорил. Накануне музыкального вечера у Стэндишей. Во всяком случае, он не против, — ответил поочередно на каждый вопрос старый лорд.
— Ну что ж, Парр теперь может как следует обдумать это предложение. Надеюсь, отец, ты предложил справедливую цену.
Лорд начал играть цепочкой от часов.
— Думаю, что Парра в первую очередь интересуют не деньги, а ты сам.
— Я? В каком смысле?
— Как тебе известно, Парр очень любит Рейвенсфилд, в основном из-за сына. Он понимает, что нет никакого смысла так долго держать поместье заброшенным, но ему нравится сама мысль, что таким образом он хранит память о сыне. Полагаю, он так часто видел твое имя в лондонских газетенках, что опасается, как бы Рейвенсфилд не стал для тебя… Постой, как же он выразился? Сейчас припомню. Примерно так, «местом для безнравственных шумных попоек, где молодые люди будут распутничать с падшими женщинами и предаваться всевозможным порокам». Это его слова, не мои.
Генри едва не задохнулся от возмущения.
— Я… Он…
Он заметался из одного угла кабинета в другой, потом наконец остановился и повернулся к отцу:
