Ускользающее пламя - Вудивисс Кэтлин (читать книги онлайн бесплатно полные версии txt) 📗

С этими словами он покинул каюту, предоставляя Серинис возможность собраться с мыслями. С трепетом осознав, что она очутилась во владениях человека, в которого была влюблена с детства, Серинис поднялась с койки и осмотрелась, набрасывая мешковатый халат. Легкий аромат мужского одеколона вызывал в памяти образ Борегара Бирмингема и пробуждал в ней непривычные чувства. Какую власть имеет над ней человек, которого она не видела с тех пор, как похоронила родителей! За время длительной разлуки его внешность заметно изменилась. Теперь, став зрелым мужчиной, он показался ей не менее великолепным.

По губам Серинис порхнула улыбка блаженного удовольствия. Она осмотрела со вкусом подобранную обстановку каюты. Помещение отражало вкусы своего хозяина: оно выглядело изысканно и благопристойно. Тут было немало вещей, свидетельствовавших о многочисленных путешествиях и приключениях Бирмингема. Свет проникал в каюту сквозь ряд небольших окон. Самым впечатляющим предметом меблировки был массивный стол красного дерева с обитой кожей столешницей. Серинис присела в кожаное кресло, стоящее у стола, и удивилась, обнаружив, что ее ноги едва достают до пола. Вспомнив, каким рослым оказался Бо, когда стоял возле койки, Серинис подумала, что ростом он не уступает своему отцу, который был на голову выше большинства мужчин и тем более женщин.

Серинис с любопытством оглядела книги в двух шкафах с застекленными дверцами и, к своему изумлению, обнаружила превосходную коллекцию биографий, поэм и романов вперемежку с книгами по навигации и морскому делу. Изогнув губы в улыбке, она удивленно покачала головой. Несомненно, былое равнодушие Бо к классической литературе было уступкой его товарищам, которые расценили бы подобное увлечение как слабость, несмотря на то что Бо ездил верхом, бегал и плавал лучше всех остальных. Очевидно, отец Серинис был прав, утверждая, что этот парень попросту скрывает свой острый ум.

В противоположном углу комнаты под висячим фонарем стоял стол в окружении четырех стульев. В нескольких низких сундуках с изогнутыми крышками, несомненно, хранилось имущество капитана. К стене был прислонен туалетный столик. Заглянув в чулан, Серинис обнаружила висящую на стене ванну и улыбнулась, представив себе, как длинноногий Бо пытается с комфортом выкупаться в такой тесной посудине. Внезапно ее взгляд упал на длинный светлый волос, зацепившийся за край ванны, и Серинис ахнула.

— Он купал меня! — ошеломленно вскричала она. От ужаса у нее перехватило дыхание. — Боже милостивый, он купал меня!

Ее изумлению не было конца. Мысль о том, что Бо Бирмингем позволил себе такую вольность, заставила Серинис густо покраснеть. Ей хотелось застонать, расплакаться от негодования или каким-нибудь иным способом избавиться от унизительного смущения.

Распахнув халат, Серинис оглядела свое нагое тело так, словно видела его впервые. И вправду, оно казалось ей чужим — потому что совсем недавно на него смотрел Бо. Округлая грудь имела идеальную форму, талия была тонкой, ноги — стройными и длинными. Будь он ее мужем, Серинис с гордостью позволила бы ему созерцать свои прелести, но поскольку при одном воспоминании о Бо сердце начинало судорожно биться, Серинис оставалось только гадать, о чем он думал, купая ее. Он сделал это из благих побуждений, уверяла себя Серинис, но почему умолчал о произошедшем? Может, просто хотел избавить ее от унижения и стыда?

Решив не надевать корсета, Серинис принялась торопливо надевать белье. Поверх него она набросила просторный мужской халат и подвернула рукава, стараясь не думать о том, как длинные гибкие пальцы Бо расстегивали мелкие пуговки на ее нижней рубашке. Должно быть, ему пришлось нелегко. Неужели он не обращал внимания на ее наготу, не задумывался о том, что она уже стала женщиной?

Придирчиво оглядев себя в зеркале на туалетном столике, Серинис на время отмахнулась от тревожных мыслей и ухитрилась почистить зубы с помощью указательного пальца и соли, найденной в серебряной коробочке, прикрепленной к столу. С трудом распутав волосы пальцами, она оторвала ленточку кружева от подола нижней юбки, чтобы перевязать их. Увидев, что она слишком бледна, Серинис пощипала щеки и покусала губы, чтобы к ним прилила кровь. Любуясь плодами своих трудов, она вдруг поняла, что никогда не заботилась о своей внешности в преддверии встреч с одним из лондонских воздыхателей, который, узнав о том, в какой час совершают прогулки Лидия и Серинис, частенько поджидал их где-нибудь на пути, лелея надежду познакомиться с юной красавицей. Однако Лидия с мстительным удовольствием препятствовала всем попыткам, твердо уверенная, что ее подопечная станет известной художницей или по крайней мере выйдет замуж за лорда.

В дверь негромко постучали.

— Вы одеты, Серинис? — спросил Бо из-за двери. — Можно войти?

— Да, конечно, — поспешно откликнулась она, запахивая на груди халат. Пожалуй, это проявление скромности можно было счесть попыткой помахать кулаками после драки. Какой смысл принимать такие меры предосторожности, если Бо уже видел ее в чем мать родила?

Войдя в каюту, Бо посторонился и придержал дверь, пропуская невысокого энергичного черноволосого мужчину с искрящимися черными глазами и усиками, изогнутыми вверх, словно лук Купидона. Незнакомец приветливо улыбался.

— Сегодня мадемуазель попробует таких яств, каких еще никогда не едала — уж об этом Филипп позаботится! — объявил вошедший на ломаном английском языке. Внезапно он застыл в явном удивлении, не сводя взгляда с Серинис, а потом приложил ладонь к груди. — Мадемуазель, вы должны простить капитана за то, что он не представил меня. Я — Филипп Моне, кок капитана Бирмингема. А вы, как я вижу, та самая мадемуазель Кендолл, рассказывая о которой капитан ни разу не упомянул, что она самое восхитительное создание в мире.

Серинис с удовольствием рассмеялась, слушая оживленную речь Филиппа, но, взглянув на Бо, брови которого были сведены на переносице, поняла: он чем-то встревожен. Причины этой тревоги остались для нее загадкой. Неужели его огорчило то, что он не успел представить гостью по всем правилам хорошего тона? А может, его возмутила воодушевленная похвала кока?

Так и не сумев понять, в чем дело, Серинис учтиво произнесла, обращаясь к Филиппу:

— Enchante de faire votre connaissance, monsieur Monet [1].

При первых же звуках родной речи усы Филиппа дрогнули. Очевидно, его собеседница обучалась у настоящего француза. Филипп охотно разразился беглой французской тирадой, но Бо прервал поток его красноречия:

— Прошу вас, говорите по-английски — из жалости к тем присутствующим, кто не сведущ в языках.

— Прошу прощения, капитан… — начал по-французски кок.

— Филипп! — нетерпеливо воскликнул Бо, сводя брови.

— Извините, капитан. — Невысокий француз перешел на английский: — Я забылся, услышав, как божественно мадемуазель отвечает мне на моем родном языке.

— Будь любезен, держи себя в руках, — сухо попросил Бо. — Да, мисс Кендолл красива, но она моя гостья, и мне бы не хотелось, чтобы ты вгонял ее в краску своими комплиментами.

— О, капитан, этого я ни за что не допущу! — воскликнул Филипп, сопровождая речь бурной жестикуляцией.

— Тогда будь добр подать нам еду, прежде чем она остынет, — коротко распорядился Бо, не давая французу времени вновь извиниться.

— Слушаюсь, капитан. — Слегка покраснев, Филт галантно поклонился и звучно хлопнул в ладоши.

Веснушчатый юноша, терпеливо ждущий за дверью, мгновенно вошел с огромным подносом, нагруженным снедью. Заметив Серинис, он застыл как вкопанный. Казалось, от потрясения он лишился дара речи.

— Это Билли Тодд, мой юнга, — сообщил Бо, считая, что одного упрека в отсутствии хороших манер на сегодня достаточно. — Обычно он исправно выполняет свою работу… — Положив руку на плечо паренька, Бо добавил: — . По крайней мере когда не таращит глаза и держит рот закрытым.

Щеки Билли налились багровым румянцем.