Околдованная - Смолл Бертрис (книги TXT) 📗
— Кто знает, а если вы предпочтете другую компаньонку? — лукаво заметила она. — Я слышала, что вы уделяете много внимания мадемуазель Манчини.
— Да, когда я в Париже, — кивнул он. — Ты ревнуешь?
— Возможно, — кокетливо бросила она, а сама подумала:
«Кровь Христова, я научилась флиртовать! Ничуть я не ревную. Пусть он и мой возлюбленный, но я не люблю его! Какое мне дело до Марии Манчини? Помоги мне, Боже, я просто стараюсь ему польстить!»
Его пальцы проникли в ее лоно, нашли бутон любви и стали потирать его.
— Не стоит ревновать, драгоценная моя, — утешил он, лаская языком ее ушко. — Она далеко не так прекрасна, как ты, да и страстной ее не назовешь.
— В таком случае почему ее считают вашей любовницей? — рассердилась Отем.
— Потому что так оно и есть, — преспокойно ответил он, продолжая теребить твердеющую горошинку. — Ее дядя подсунул мне племянницу для забавы, пока матушка ведет переговоры с отцом невесты. Мужчина моих лет просто должен иметь любовницу, чтобы не попасть в беду с придворными распутницами.
Он навис над ней и, придавив ее бедра своими, стал ласкать полные груди.
— Черт меня побери, если это не самые восхитительные яблочки любви, которые я когда-либо видел!
Отем слегка пошевелилась. До сих пор она не сознавала, как ей не хватало его страсти. Она хотела ощутить его в себе.
Ей нравилось чувствовать на себе его тяжесть, принимать удары его копья, пока она не обезумеет от наслаждения.
Тихо застонав, она обняла Людовика и притянула к себе, так что их губы почти соприкоснулись.
— Люби меня, дорогой. Я так истосковалась по тебе!
И это было правдой. Она жаждала его прикосновений. Его раскаленного желания.
Король медленно вошел в нее, улыбаясь, при виде ее счастливых глаз.
— Ах, моя драгоценная, я тоже скучал по тебе!
— Надеюсь, ваш пыл не угас, Людовик, — смело бросила она, — ибо я, кажется, ненасытна.
— Боюсь, я еще более голоден, дорогая, — признался король со смехом, принимаясь, к восторгу Отем, доказывать правоту своих слов.
В начале ноября король вернулся в Париж.
— До будущего года, — прощался он с Отем, напоследок целуя ее в губы, и та с улыбкой кивнула.
Граф де Монруа был уволен с королевской службы с позволением жениться и вести свое хозяйство. День свадьбы был назначен на первое декабря, и Ги Клод, пожелав Отем и ее спутникам счастливого пути, поспешил к себе в поместье, чтобы подготовиться к прибытию невесты.
— Привозите ее в Аршамбо на Рождество, — пригласила Жасмин. — Мы тоже там будем, а де Севили с радостью ее примут.
— Обязательно, — пообещал граф и, взглянув на Отем, нерешительно спросил:
— Вы не передумали, дорогая? Может, все-таки выйдете за меня?
Отем с легкой улыбкой покачала головой.
— Вы удивительно галантны, Ги Клод! Спасибо. Но нет Я еще не готова связать себя, и только человек необыкновенный заполнит пустоту, оставшуюся в моем сердце после смерти Себастьяна. Но мы все же останемся друзьями?
Он нежно поцеловал ее руки.
— Всегда, дорогая.
После его отъезда они отправились в Шермон.
Снова потянулись серые зимние дни, снегопады и метели. На Рождество они гостили в Аршамбо, провели праздники с родными. Филипп де Севиль, как всегда благожелательный и гостеприимный, тепло их приветствовал. Тетушки искренне обрадовались Чарли. Он отпускал им комплименты, безбожно льстил и забавлял анекдотами из, своих странствий. Прибыл и граф Монруа с женой. Новоиспеченную графиню немедленно приняли в их маленький круг. Сесиль оказалась хорошенькой малышкой с милой улыбкой и красивыми глазами. По всему было видно; что она обожает мужа.
— Обращайтесь с ней хорошо, Монруа, — строго наставляла Антуанетт. — Такой повеса, как вы, недостоин этого сокровища. Вы мне нравитесь, графиня, и всегда будете желанной гостьей в Аршамбо.
Зиме, казалось, не было конца. Из Гленкирка прибыло письмо от Патрика. Тот, не подозревая, что брат сейчас живет во Франции, беспокоился за его судьбу. Дети Чарлза были здоровы и быстро взрослели. Он тревожился за племянницу Сабрину, которую считал необузданной и своевольной. Четырнадцатилетний Фредерик и десятилетний Уильям были куда послушнее.
— Патрику следует послать девочку ко мне, — решила Жасмин. — Она в точности как Отем в ее возрасте. Кроме того, в Шотландии нет подходящего для нее общества, и я не могу допустить, чтобы моя внучка росла как дикарка! В конце концов, она дочь герцога!
— Она Стюарт, — напомнил сын. — Слишком опасно переправлять ее из Англии или Шотландии. Поверь, мама, еще немного, и король вернется. Тогда я вновь займусь детьми и домом. Ты приедешь в Королевский Молверн и научишь Бри всему, что нужно знать приличной даме. С ее молодостью и приданым она выберет любого мужчину, которого только пожелает.
— А вот это, сын мой, может оказаться той самой проблемой, которой ты так стремишься избежать, — предупредила Жасмин. — Если король не займет трон в течение года, ты должен любой ценой доставить Сабрину во Францию.
Пришла весна, и виноградные лозы выпустили первые листочки. Незадолго до дня рождения Марго пришла весть о великом сражении под Дюнкерком между французской армией, подкрепленной войсками Кромвеля, и испанцами в союзе с английскими роялистами, которыми командовал принц Яков, герцог Йоркский.
Четырнадцатого июня французы под началом маршала де Тюренна разбили испанцев и их главнокомандующего, изменника принца Конде.
После этого был подписан мирный договор. Французы получили Руссильон, Артуа и несколько крепостей по северной границе с испанскими владениями в Нидерландах. Пиренейский договор ознаменовал согласие испанцев на брак между королем Людовиком и испанской инфантой Марией Терезией.
Кромвелю был обещан Дюнкерк, но третьего сентября он умер, и Англия не получила ничего.
Почти сразу же после его смерти король Людовик XIV публично заявил о поддержке своего кузена Карла II и генерала Монка, ратующего за возвращение монархии. Ричард Кромвель не обладал ни силой характера, ни дипломатическими способностями отца и уже не мог по-прежнему объединять антироялистов. На переговоры должно было уйти несколько месяцев, но Карл незамедлительно собрался домой, где, как он полагал, его ждала восторженная встреча. Почти сразу же в столицу Франции потянулись сторонники короля в ожидании того счастливого дня, когда им позволят вернуться на родину.
