Магия лета - Коултер Кэтрин (книги читать бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Тогда как понимать то, что Амалия Корло вдруг уложила вещички и исчезла в неизвестном направлении? — спросил Эдмонд, угрожающе понизив голос. — Я навел справки и знаю точно, что ее и след простыл. Это при том, что Хок продлил аренду дома до конца квартала! Чего ради ей было бросать такое гнездышко, если не из страха перед расправой? Я сильно сомневаюсь, мой пустоголовый друг, что она утаила от своего благодетеля волнующие сведения, которые ты ей невольно сообщил.
Лорд Демпси неуклюже выбрался из кресла и налил себе стакан портвейна. Эдмонд следил за ним, презрительно скривив губы. Вот уж точно болван безмозглый! Эдмонд терпеть не мог лорда Демпси и всегда боялся, что тот выболтает спьяну что-нибудь компрометирующее. И тот выболтал — выбрал из всех возможных слушателей любовницу Хока!
Когда-то Чарлз Льюистон, лорд Демпси, был закадычным другом Невила. Позже Невил превратился в трясущуюся от страха размазню и дружба распалась. Однако, подумал Эдмонд, обрывая нить воспоминаний, что же теперь делать? Не исключено, что Хок уже подозревает его, подозревает всерьез!
Олух Генри, слава Богу, закончил свои дни в грязном переулке Йорка. Этим была оборвана ниточка, которая могла бы вывести на них. Демпси убил его с наслаждением, о чем не замедлил похвастаться Эдмонду: «Он так меня умолял, так цеплялся за ноги, что я уступил… и сделал дело быстро».
— Их надо убить, — вдруг сказал Демпси.
Эдмонд уставился на него во все глаза. Во взгляде приятеля была откровенная кровожадность, и было ясно, что, будучи поставлен перед выбором, тот убил бы, не задумываясь, и его, Эдмонда.
— Кого именно? — спросил он, стараясь сохранять внешнее спокойствие. — Хока и его благоверную?
— Точно. Его я убью без долгих раздумий. Кстати сказать, если Хок выбрал Амалию по своему вкусу, я бы не прочь провести пару часов с крошкой Фрэнсис, прежде чем отправить ее следом за муженьком. Надеюсь, жена так же хороша в постели, как и любовница,
— С убийством ничего не выйдет, — отрезал Эдмонд. — Все английское дворянство будет поставлено на ноги. Я не знаю, что известно старому интригану маркизу Чендозу, но он и без всяких доказательств натравит на нас всех фурий ада. У него немало влиятельных друзей, не говоря уже о том, что Хок знает половину военного ведомства. Нам придется оставить Англию, а у меня нет ни малейшего желания бежать в страну, где Наполеон в свободное время плюет на головы англичан, имевших глупость остаться под его эгидой.
— Значит, у тебя есть другой план? — спросил Демпси, наливая себе очередной стакан портвейна. — Надеюсь, он лучше, чем тот, который принес нам одни только неприятности.
— Летун Дэви не должен добраться до Ньюмаркета. Его надо уничтожить (под видом несчастного случая, конечно), и тогда мы окажемся в безопасности. Граф Ротрмор заподозрит истину, но доказательств у него не будет, а значит, не будет и последствий. И вот еще что, — Эдмонд улыбнулся впервые за все время разговора, — Беатриса полностью у меня в руках…
— Какая часть ее роскошного тела, уточни, пожалуйста? — похотливо хихикнул захмелевший Демпси.
— Не твое дело, болван! Лучше слушай внимательно! Так вот, в случае осложнений мы воспользуемся ее привязанностью ко мне.
Эдмонд подумал, что после его женитьбы на Беатрисе Хок вынужден будет отказаться от всяких претензий, в чем бы они ни заключались. Само собой, и маркиз тоже.
— А как быть с другими четырехлетками?
Эдмонд Лэйси откинулся в кресле и сложил руки на коленях, палец к пальцу.
— Самое главное сейчас — избавиться от Летуна Дэви. Если разработать подходящий план, это не составит труда… — Неожиданно руки его сжались в кулаки. — Чтоб Невилу сгнить в аду! Если бы этот ничтожный тип не был таким слабаком, всего этого не случилось бы!
— А мне Невил нравился, — заметил лорд Демпси. Эдмонд не нашелся что ответить.
Хок с нежностью отвел со лба Фрэнсис влажную прядь. Ее дыхание было неровным, прерывистым, полные груди часто вздымались. Он приподнялся на локте, с нежностью взглянув на все еще напряженные темно-розовые вишенки сосков, потом коснулся их влажными завитками волос своей груди. Мраморная белизна плеча почти восстановилась, оставалось лишь несколько едва заметных синяков. Ни боли, ни ломоты Фрэнсис больше не испытывала.
— Хок…
— Что, любовь моя?
— Ты все еще внутри меня.
Эти слова заставили его содрогнуться от вдруг осознанного сладостного ощущения.
— Мне нравится, что ты так долго остаешься внутри. — Она напрягла бедра, не давая ему выскользнуть.
— Как ты думаешь, через пятьдесят лет тебе это будет все так же нравиться? — Хок, наклонясь, коснулся губами полуоткрытых влажных губ жены.
— Через пятьдесят — разумеется. — Фрэнсис бросила насмешливый взгляд из-под ресниц. — А позже, выходит, ты уже ничего не сможешь мне предложить?
Хок, засмеявшись, выскользнул из нее. Фрэнсис надулась. В этой милой гримаске была такая бессознательная чувственность, что он был удивлен и взволнован. Расположившись рядом и опираясь на локоть, кончиком пальца он коснулся ее надутых губ.
Когда ты успела научиться этому, кокетка?
— Я частенько видела, как Виола практикуется перед зеркалом. — В глазах Фрэнсис, затуманенных дремотой, вновь блеснул насмешливый огонек. — Эта ужимка сводила с ума всех молодых людей в окрестностях «Килбракена».
— Раз так, надувай губы только для меня.
— Все зависит от того, просишь ты или приказываешь.
— Приказы — это что-то из обыденной жизни. Я не настолько глуп, чтобы приказывать в постели.
— Я давно хочу тебе признаться, — сказала Фрэнсис с лукавой усмешкой, — что с тобой одинаково интересно и заниматься любовью, и отдыхать после этого.
— Это заслуга Амалии. Она мне подробно объяснила, что удовлетворенная женщина не в восторге от храпа удовлетворенного мужчины. Оказывается, ей в это время хочется поговорить.
Фрэнсис чувствительно ткнула его кулаком в грудь.
— Лучше не пытайся поддеть меня, — заявил Хок важно. — Я всего на семь лет тебя старше, но при всей остроте ума тебе не сравниться со мной в бойкости языка… я имею в виду — словесной бойкости. Правда, в остальном… — Он провел кончиками пальцев сверху вниз по ее телу и улыбнулся, когда она затрепетала. — В остальном лучшего и желать нельзя. Думаю, нам пора выбросить тот крем в какое-нибудь болото.
«Это чистейшая правда», — подумала Фрэнсис.
— Ты уверен, конечно, что бойкость языка — неотъемлемое качество мужчины. Нечего ухмыляться, я говорю об остроумии, а не о том, что у тебя на уме!
— Конечно, я уверен. Остроумием мужчина наделяется от рождения, как и некоторыми частями тела, которые отсутствуют у женщин.
— Ты вынудишь меня накапать в твой чай настойку от лошадиных колик!
К удивлению Фрэнсис, Хок ничего не ответил на это. Помолчав, он вдруг сказал с оттенком досады:
— Почему же все-таки я не сумел разглядеть тебя? Допустим, до венчания это было довольно трудно, но позже…
— Ты разглядывал меня время от времени. И каждый раз
Содрогался, словно кто-то невидимый колол тебя сзади гвоздем.
— Я помню тот вечер, когда ты стояла на четвереньках над ночным горшком. Даже если лицо у тебя было зеленого цвета, на тебе не было тогда ни чепчика, ни очков.
— Мне было слишком плохо тогда, чтобы думать о маскировке. — Фрэнсис сделала гримаску, вспоминая историю с настойкой от колик. — Признайся, в тот вечер ты намеревался сделать меня женщиной?
— Надеюсь, теперь это намерение не кажется тебе преступным?
С этими словами Хок положил ладонь на грудь Фрэнсис. По ее телу прошла невольная дрожь удовольствия, и он улыбнулся.
— А если бы я и впрямь оказалась безобразной?
— Тогда я уделял бы внимание не лицу, а твоему прекрасному телу.
Кончики пальцев вновь заскользили сверху вниз, нырнули к заветному местечку. Там было влажно и клейко после их близости, и он захотел ее снова. Его давно перестала страшить непрестанная потребность в ней, он принял это чувство как часть своей жизни и научился радоваться ему, наслаждаться им.
