Костер на снегу - Райан Нэн (книги хорошего качества TXT) 📗
Глава 28
Пока Натали находилась между жизнью и смертью в уединенной хижине на Промонтори-Пойнт, по другую сторону хребта в дорогой отель вошел импозантный, но очень уставшего с дороги джентльмен.
Было пять часов вечера. Дилижанс компании “Уэллс-Фарго-Оверленд” только что высадил своих пассажиров. Эшлин Блэкмор сошел с него измученным и промерзшим буквально до костей. Кутаясь в элегантное серое пальто, то и дело поправляя растрепавшиеся волосы, мечтая лишь о горячей ванне, он тем не менее встряхнулся и расправил плечи, когда переступил порог отеля.
Все взгляды обратились к нему — в точности как и было задумано. Портье расплылся в подобострастной улыбке.
Эшлин величественно приблизился к конторке. За ним, сгибаясь под тяжестью многочисленных чемоданов, следовали два носильщика. Портье учтиво осведомился, как прошла поездка, и граф снизошел до рассказа о неудобствах путешествия дилижансом в зимнее время. Публика с интересом внимала звукам его хорошо поставленного голоса с явными оксфордскими интонациями.
— Временами было даже жутковато, — делился он со слушателями, ставя в указанной графе свою размашистую подпись. — В час отъезда ничто не предвещало приближения бурана! День выдался холодным, но и только. Если б знать, чем это кончится! — Он театрально вскинул руки. — Двадцать восемь часов дороги под ураганным ветром через густой, снегопад! Я выжат как лимон.
Среди собравшихся в вестибюле послышались сочувственные возгласы.
— Не могу выразить, как мне жаль, что путешествие оказалось таким рискованным! — с чувством воскликнул портье. — Однако теперь вы сможете отдохнуть. Нигде вам не предоставят таких удобств, как в нашем отеле. Когда прикажете подать ужин?
— Не беспокоитесь, — сказал Эшлин, понизив голос, который, однако, при этом стал еще более четким. — Я поужинаю в ресторане, с ребятами.
Уточнять не требовалось — и портье, и все остальные отлично знали, о каких “ребятах” идет речь. Так в Денвере называла друг друга мужская часть денверской элиты: известные предприниматели, все те, кто постоянно находился в центре внимания, люди состоятельные и процветающие, круг которых был предметом острой зависти непосвященных. Хью Тейбор, Джон Эванс, Дэйв Моффит и другие — каждое их движение было известно согражданам, за каждым их шагом наблюдало множество глаз. Они были цветом населения Денвера, стремительно разраставшегося центра деловой, политической и культурной жизни Запада. Им перемывали косточки, но перед ними же и раболепствовали.
Упомянутые Эшлином “ребята” были умны, проницательны, интересны, предприимчивы и хорошо воспитаны. Но была у них одна весьма полезная для графа слабость — тяга к аристократии. Любой из них отдал бы все за галерею благородных предков.
В апартаментах Эшлин сунул чаевые мальчишке — коридорному, закрыл за ним дверь и благодушно огляделся. Тяжелые бархатные гардины и кружевные занавески всегда напоминали ему собственный особняк и привычный стиль жизни. Кровать в спальне своими размерами вполне удовлетворяла Эшлина — на ней можно было как следует раскинуться.
Приглушенное освещение и пылающий камин довершали картину уюта и безмятежности.
Однако времени на отдых не оставалось, и Эшлин направился прямо в ванную комнату, где горничная уже приготовила все необходимое. Смыв усталость, он сразу после ванны покинул номер, подгоняемый нетерпением завершить тщательно разработанный план. При мысли о том, что Кейн Ковингтон больше не стоит на дороге, по спине его бежали приятные мурашки.
Четверть часа спустя Эшлин в качестве почетного гостя сидел во главе длинного стола. Перед ним было блюдо устриц, порезанный лимон, поджаренный хлеб, графинчики с оливковым маслом и уксусом. В бокале пенился “Дом Периньон”. Не чувствуя голода от усталости и недосыпа, Эшлин почти не ел, зато жадно пил, зная, что это только усилит его обаяние и остроумие. Видимо, это же помогло еще сохранить на губах беззаботную улыбку, когда Дэйв Моффит сказал очень громко, перекрывая стук вилок, звон бокалов и гул голосов:
— А вам известно, дорогой Эшлин, что некто Джеймс Данн наводит о вас справки?
Вообще говоря, теперь, когда Ковингтона не было в живых, это было не так уж важно, и граф ответил со всей непринужденностью:
— Правда? А кто это? Человек с положением или мелкая сошка?
— Вы его не знаете?
— Никогда о нем не слышал.
— Лично я его уже встречал, — сказал Моффит, передернув плечами. — Официальное лицо — этим все сказано. У меня не сложилось впечатления, что он всерьез вами интересуется. Скорее…
Эшлин без всяких объяснений знал, какого рода интерес владеет мистером Данном. Поскольку подпись этого джентльмена стояла на акте передачи земли в собственность Кейна Ковингтона, не было никаких сомнений, что эти двое знакомы. Скорее всего они не потеряли контакта, и именно для Ковингтона наводил справки Джеймс Данн. Наглый южанин, недостойный ходить по той же земле, что и граф Эшлин Блэкмор, совал нос в его дела! Момент покончить с ним был выбран весьма удачно. Сделав глоток шампанского, Эшлин принял еще более непринужденную позу.
— Люблю, когда мной интересуются! Вот когда перестанут, это будет поводом к беспокойству.
К концу ужина в ресторан отеля “по чистой случайности” заглянул репортер одной из ведущих денверских газет. Эта случайность была организована Эшлином. По привычке сильных мира сего собравшиеся заворчали, что терпеть не могут повышенного интереса к себе, однако вскоре уже позировали и ослепительно улыбались в объектив. Представительный граф Блэкмор был запечатлен на каждом снимке, то пожимая руку, то дружески хлопая по спине, а то обнимая за плечо. Стоило репортеру удалиться, как он начал зевать, деликатно прикрывая рот ладонью.
— Ребята, — сказал он, наконец, — я едва держусь на ногах! Позвольте мне откланяться!
И вопреки заявлениям, что веселье только началось, он поднялся в свои апартаменты. Главное было сделано — он обеспечил себе железное алиби. Репортеру было щедро заплачено за то, чтобы снимки появились в утреннем номере газеты и чтобы один экземпляр был немедленно доставлен в номер почетному гостю этого вечера.
