Цветущий сад - Пембертон Маргарет (читать полностью книгу без регистрации TXT) 📗
— Что с тобой? — обеспокоенно спросил Вир.
Нэнси открыла глаза и с трудом улыбнулась:
— Ничего. Немного устала. Сегодня состоится костюмированный бал, и надо хорошо все продумать. Хелен и Флэр обе хотят прийти в костюме Марии Стюарт. Хелен — потому что у ее семьи огромные владения в Шотландии, а Флэр — потому что королева была женой французского дофина.
— Говорят, что Хилдегард самонадеянно решила предстать в роли последней русской царицы.
— Будь это графиня Запари, я уверена, никто не стал бы возражать. Думаю, слишком выпуклые части тела Хилдегард неизбежно вызовут недовольство. Многие гости до сих пор относятся к царице с глубоким почтением.
— Я вспоминаю о ней с благоговением, — сказал Вир. — Она была очень красивой, но ей не хватало сердечного тепла в отношении людей. Исключение составляла лишь ее семья.
Солнце скрылось в облаках, и терраса погрузилась в тень. Несколько минут оба думали об ужасной участи семьи последнего русского царя. Затем Нэнси сказала:
— Я должна быть уверена, что все костюмы распределены надлежащим образом. Кажется, людей охватил необычайный патриотизм. Костюм французского королевского двора, по недосмотру попавший итальянцу, может привести к кровопролитию.
Вир остался на террасе. Он уже говорил с Запари и сообщил ему, что хочет жениться на его супруге. Граф прищурил свои маленькие, как у ящерицы, глазки и наотрез отказался дать жене свободу. Алексия — его единственное сокровище. Она — все его достояние. Вир истолковал его слова именно так, как хотел граф, и сказал, что тот мог бы очень выгодно поместить свое богатство. То есть если граф согласится на развод и позволит Алексии вернуться в Англию вместе с Виром на борту «Рослин», то получит сто тысяч фунтов наличными в качестве компенсации за ущерб, причиненный его самолюбию.
Вир никогда в жизни не испытывал большего смущения. Он абсолютно не представлял, сколько денег можно предложить за Алексию. Подобная сделка не имела прецедента. Когда сто лет назад американцы покупали черных рабов, цены, вероятно, были известны. Но кто знает, сколько теперь стоит такая прекрасная жена, как Алексия.
Граф усмехнулся, но Вир был достаточно проницательным, чтобы не заметить, что причиной усмешки была сумма, а не суть предложения.
— Двести тысяч.
Граф в раздумье погладил свой подбородок, но все-таки отрицательно покачал головой. Лицо Вира оставалось бесстрастным. Он понял, что Запари постарается вытянуть из него как можно больше. Не то чтобы Вир оценивал Алексию только в двести тысяч фунтов, но будь он проклят, если отдаст в сальные лапы графа большую часть молсворских денег, которые крайне необходимы ему самому. Надо также подумать и о Клариссе. Он должен обеспечить ей приличное существование, да и его развод будет стоить немало.
С того места, где они стояли, была видна утопающая в цветах дорога, по которой к главному входу отеля подъехал автомобиль с закрытым кузовом.
— Хорошая машина, — сказал Вир, будто они не обсуждали ничего более важного, чем погоду. — Полагаю, датская королевская семья предпочитает именно такие.
Сунув руки в карманы, Вир повернулся и пошел к теннисным кортам.
Запари заморгал и, быстренько оценив ситуацию, поспешил за ним.
— Счастье Алексии всегда было для меня превыше всего. Если она любит вас, а вы любите ее…
— Двести тысяч фунтов, — сказал Вир, и граф утвердительно кивнул.
Вир знал, что мог бы снизить цену до пятидесяти тысяч, и граф был бы доволен, но не стал этого делать. И без того ужасно, что он покупает Алексию как рабыню, понятия не имея, сколько она на самом деле стоит.
Вир еще не делал ей предложения выйти замуж за него. В этом не было необходимости, потому что он заранее знал ответ. Даже сейчас он не будет спрашивать ее, а просто скажет о браке. Алексия была физически не способна самостоятельно принимать решение, даже самое простое. Ее глаза просто светились безропотным обожанием. У другого мужчины такая детская черта характера и абсолютное подчинение могли бы вызвать раздражение. Но Виру нравилось это. Он мог баловать ее, потворствовать ей… После нескольких лет апатии, которой он страдал, живя с Клариссой, Алексия была для него ангелом небесным. Она помогла ему почувствовать себя властным, решительным мужчиной, сознающим свое превосходство. Именно этих качеств ему не хватало, когда он впервые встретился с Клариссой. Вир уже написал своим адвокатам в Лондон. В течение последующих недель его письмо к Клариссе догонит ее где-нибудь между Хайдерабадом и Нагпуром. Ей не надо даже возвращаться в Англию для развода, да и захочет ли она прерывать свое путешествие. Достаточно ему провести уикэнд с леди, рекомендованной его адвокатом, и через некоторое время он будет свободен, чтобы снова жениться… жениться на Алексии.
Наконец платья для костюмированного бала были разобраны служанками и переданы по назначению. Цыгане в шелковых рубашках-косоворотках и в штанах, заправленных в начищенные до блеска сапоги, выглядели великолепно. Цветочные композиции были просто восхитительными, а шеф-повар объявил, что закуски удались как никогда. Нэнси облегченно вздохнула и пошла в свой номер принять ванну и переодеться в бальный наряд.
Сеньора Энрикес осторожно кашлянула.
— Есть небольшое изменение в предстоящем вечере, мадам.
— Да?
Сеньора Энрикес ужасно не любила причинять кому-либо неприятности и потому постаралась сказать по возможности безразличным тоном:
— Мистер Санфорд сообщил мне, что на вечере будет еще одна гостья — мисс Росман.
— Хорошо. Разумеется. У нас есть костюм для мисс Росман? Если нет, может быть, мне поговорить с Салли?
— Насколько я понимаю, мисс Росман должна быть английской розой.
Нэнси улыбнулась:
— Очень ей подходит. Уверена, она будет выглядеть очаровательно. А сейчас, извините меня, сеньора Энрикес. Я с трудом разбираюсь в сложных костюмах эпохи Тюдоров. Чтобы надеть их, мне приходится тратить в два раза больше времени, чем обычно.
Нэнси снова улыбнулась и поспешно вышла из комнаты. Сеньора Энрикес наблюдала за ней с восхищением. Она заметила, как подействовало на Нэнси имя Тессы Росман, но мадам, по-видимому, от рождения умеет владеть собой в трудные минуты. Сеньора Энрикес порадовалась, что ей не придется присутствовать на балу. Ей приходилось видеть, как небрежно, почти грубо обращался Рамон Санфорд с некоторыми леди на предыдущих балах, и она никогда не жалела их. Но Нэнси Ли Камерон было очень жалко. Она любила и уважала ее. Сеньора Энрикес вздохнула и вернулась к бухгалтерским книгам, радуясь, что больше не испытывает сердечных волнений.
Нэнси выбрала для бала костюм Анны Болейн. Ей нравился наряд эпохи Генриха VIII, и она чувствовала определенную симпатию к девушке, имевшей несчастье попасться на глаза королю. У нее были такие же темные волосы и молочно-белая кожа, как у Анны Болейн. И судьбой ей была предопределена такая же ранняя смерть. Хотя Нэнси ужасно волновалась, выбор был очень удачным.
Платье, которое сшила для нее Салли, было из темно-красного бархата с глубоким, прямоугольным декольте, которое открывало ее гладкие плечи и прекрасную высокую округлую грудь еще более соблазнительно, чем платья с глубоким вырезом от Пату и Шипарелли. Пышные тяжелые рукава были расшиты золотом, а юбка ниспадала до самого пола. Облегающий лиф и вырез платья были украшены жемчугом, так же как красный бархатный чепец, окаймляющий лицо, отчего Нэнси казалась настоящей королевой.
— Мадам, это просто великолепно! — восхищенно сказала Мария.
Однако Нэнси не испытывала особой радости от своего внешнего вида. Оставалось всего несколько минут до того, как она присоединится к грозной фигуре Рамона на площадке парадной лестницы.
Она медлила, сидя за туалетным столиком, страшась выйти в роскошно украшенный коридор.
— Чего-нибудь не хватает, мадам? — спросила Мария.
Нэнси встретилась в зеркале с ее взглядом.
