Грех во спасение - Мельникова Ирина Александровна (читать книги онлайн txt) 📗
«Да, несладко бы нам пришлось!» – подумала Маша, представив на миг жуткую картину с разъяренной медведицей в главной роли, насмерть перепуганных лошадей, которые или затоптали бы своих седоков, или сбросили бы в пропасть.
Тем не менее и на этот раз все обошлось благодаря охотничьей смекалке ее доброго «амура». Маша подошла к Цэдену, обняла его и поцеловала в щеку.
– Спасибо вам, дорогой Цэден! Что бы мы без вас делали!
Бурят смутился и пробормотал:
– Слыхали, как она упрекнула нас? Не уступили, мол, дорогу даме с ребенком, заставили в обход идти.
Все с облегчением рассмеялись, а Митя заметил:
– Да, тон у нее был явно недовольный. И замечание, по сути, правильное. Нужно принять его к сведению, Цэден, и больше не рисковать.
– Но в тайге совсем другие законы, чем в нашем обществе, князь, – вздохнул бурят. – Уступка здесь зачастую равносильна смерти. Только порой мне кажется, что звери все-таки более милосердны, чем люди, хотя и не наделены разумом...
Через час, успешно миновав крайне опасный участок пути, они поднялись на самую высокую точку хребта. Далеко внизу перламутром отсвечивала река. Не хотелось ни двигаться, ни говорить, ни думать, а лишь любоваться этой первозданной, дикой красотой, слушать живую музыку природы, дышать густым, сладковатым, пропитанным ароматами таежного разнотравья воздухом.
Глаза обнимали дали на сто или более верст и упирались лишь в еще более высокие хребты, вырастающие на северо– востоке. А здесь, на вершине, – бездонное небо. Прохладный воздух. И ветер, что звенит в ушах, да в поднебесье по-прежнему кружит, высматривая добычу, одинокая огромная птица.
Спуск к реке занял более часа. Шли по старой, заросшей тропе, которая обходила казачьи кордоны по глухой тайге. Перевозили когда-то по ней китайские шелка, чай, табак, водку в обмен на якутские и забайкальские меха, золото и серебро. Но в конце прошлого века рынок захватили русские купцы, вытеснили китайцев, и постепенно стало исчезать рисковое, полное смертельных опасностей занятие. Более выгодным оказалось заниматься законной торговлей, и со временем тайные пути, прорезавшие тайгу, как зеленый лист прожилки, заросли кустарником, затеси на деревьях подернулись смолой, а истертые тысячами подошв тропы размыло весенним половодьем и летними ливнями, засыпало листьями и хвоей. И только опытный взгляд охотника и следопыта мог еще различить по едва заметным признакам бывшую тропу.
Можно было только догадываться, откуда Цэден знает эту дорогу. Вероятно, его прежняя деятельность не ограничивалась слежкой за женами ссыльнокаторжных и местным вороватым начальством, но затрагивала и столь характерные и скрытные занятия здешнего населения.
Наконец тропа последний раз вильнула между камней и вывела путников на край глубокого и узкого ущелья, через которое и был переброшен старый подвесной мост. Длиной не более ста саженей, достаточно примитивное сооружение, удерживаемое над пропастью двумя ржавыми цепями, он зиял многочисленными проломами на месте сгнивших досок. Кроме того, обнаружилось полное отсутствие перил, вместо них кое-где торчали лишь жалкие обломки.
Маша подошла к самому краю обрыва и почувствовала легкое головокружение. Черные утесы падали отвесно вниз, терялись в мрачной глубине, которая щетинилась острыми выступами скал, напоминавшими челюсть гигантского животного. Далеко внизу сверкала серебристой змейкой река. С откосов срывались многочисленные водопады и, не долетая до дна ущелья, разбивались на множество водяных брызг. Низкая радуга то вспыхивала, то исчезала над ущельем и была такой же хрупкой и ненадежной, как и мост, который они собирались преодолеть.
Цэден постучал ногой по бревнам, поддерживающим ветхий настил, прошел несколько шагов, остановился и замер, словно прислушивался к скрипам, какие издавали старые цепи и истонченные временем доски. Потом медленно пошел по мосту, балансируя руками и внимательно вглядываясь под ноги. Иногда он останавливался, пробовал ногой ненадежную доску и двигался дальше. Наконец перешел на ту сторону, что-то радостно прокричал своим спутникам и уже более быстро и уверенно вернулся назад.
– Думаю, не только нас, но и лошадей мост выдержит спокойно, – сообщил он весело и посмотрел на Машу. – В первую очередь переведем Марию Александровну, и, пока она будет отдыхать, мы займемся лошадьми.
Цэден взял ее за руку, и они вступили на шаткое и дряхлое сооружение, которое ходило ходуном и содрогалось при каждом шаге. Маша судорожно вцепилась в руку бурята. От страха спазмы сдавили горло, но она боялась прокашляться и лишь напряженно вглядывалась в доски настила. Перед первым проломом она замерла, не в силах переступить десятивершковое отверстие, ведущее в бездну, но Цэден что-то ободряюще пробормотал ей, она и не поняла даже, что именно, и настойчиво потянул ее вперед. Маша зажмурилась на мгновение, решительно шагнула вперед и следующий пролом преодолела уже смелее. Первый десяток шагов заставил ее покрыться холодным потом, но это были еще цветочки. Чем ближе подходили они к середине, тем сильнее раскачивался мост, тем труднее было сохранить равновесие. Нервы натянулись как струна...
Внезапно впереди раздался какой-то шум, и почти одновременно с ним что-то закричали сзади Митя и Антон. Цэден резко остановился и, не дав Маше опомниться, развернул ее в обратную сторону и приказал:
– Быстро назад, Мария Александровна!
В доли секунды она преодолела обратный путь, уже не слишком заботясь о равновесии и опасных проломах. Затылком она чувствовала гораздо большую опасность, ждавшую их по ту сторону моста.
Не успела она шагнуть на твердую поверхность, как Митя схватил ее за руку и затолкал в узкую каменную расселину, грозно при этом прошипев:
– Только посмей высунуться, голову оторву!
Маша пригнулась, все еще не понимая, что происходит вокруг. Антон сунул ей в руки ружье и тоже прошептал – видно, боялся, что их услышат:
– Сидите тихо! – И, заметив ее недоуменный взгляд, пояснил: – Сам Мордвинов решился нас встретить, а за компанию казачков с собой прихватил.
«Господи! Сам комендант? – ужаснулась Маша в душе. – Но откуда он здесь взялся? Прасковья Тихоновна сказала, что он ускакал в Читу. Неужели так быстро вернулся, что успел броситься в погоню и даже опередить нас?»
Маша с трудом перевела дыхание. Несомненно, их здесь ожидали. Но кто им сообщил, куда они направляются? Она почувствовала, что струйка пота скатилась у нее вдоль позвоночника, холодная, неприятная, как и ужас, охвативший ее с головы до ног. Неужели Цэден? Неужто их так ловко, подло обманули, провели, как маленьких детей?
Она задохнулась от гнева, положила ружье на камень и прицелилась. Пусть будет что будет, но прежде, чем она попадет в руки старого ублюдка и его сатрапов, она снесет череп этому отвратительному негодяю, жалкому шпиону Георгию Гурджиеву – предателю и вероотступнику.
Но выстрелить она не успела, кто-то сгреб ее за шиворот и стащил с камня. И тут же она услышала, как над ее головой словно птичка цвикнула, и Митя с яростью крикнул:
– Ложись, сумасшедшая, не слышишь, стреляют!
Маша вжалась в камни. А Митя, подхватив ее ружье, перекинул его Антону, а сам, пригнувшись, бросился к лошадям. Чертыхаясь, отвел их за выступ скалы и тут же вернулся, сжимая в одной руке ружье, в другой – топор.
В ту же секунду Маша услышала глухие удары и не удержалась, выглянула из-за камня. Цэден, размахивая шашкой, пытался перерубить одно из бревен, за которое крепились цепи, удерживающие мост. Митя подбежал к нему, передал топор и нырнул в заросли, как раз вовремя. Вслед ему прогремел выстрел. Ответили два ружья – Митино и Антона, но казаки не остались в долгу. Выстрелили уже залпом, взметнув рядом с Цэденом несколько пыльных фонтанчиков. Но бурят как работал топором, так и продолжал работать, словно вокруг ничего не происходило.
Из своего убежища Маша не видела, что творится в лагере противника, поэтому слегка приподнялась на локтях, но на другой стороне ущелья было пусто, видно, казаки тоже попрятались за камни.
