Игра - Джойс Бренда (книги .TXT) 📗
— Ваше величество, — начал он, пытаясь что-то возразить.
Елизавета смерила его ледяным взглядом. Черт побери, сейчас ей было не до Роберта! У нее на уме был только пират.
— Вы тоже, милорд. Я желаю поговорить с ним наедине.
— Это неразумно, — сказал Дадли, вспыхнув от злости.
— Я королева, и если я желаю поступить неразумно, так тому и быть.
Дадли в ярости повернулся и вышел. Елизавета заметила, что Хоук с мрачным видом все еще стоит у двери.
— И вы, сэр Джон.
Хоук поклонился. Он был так же взбешен, как Лечестер, но Елизавета подумала, что отчасти это объясняется стыдом.
— Прошу прощения, ваше величество, но этот пират слишком опасен. — Он нерешительно замолчал. — И я мог бы что-то узнать о моей жене, если позволите.
— Может, пират и изменник, но мне он не причинит вреда. О своей жене вы сможете узнать позже. Уходите, — приказала она Хоуку.
Он щелкнул каблуками и удалился. Елизавета стиснула вдруг взмокшие ладони. Ее взгляд нашел глаза Лэма.
— Вы ведь не причините мне вреда, негодяй? Он мягко улыбнулся.
— Нет.
Ее и без того нерешительное сердце совсем растаяло. Этот Лэм был таким, каким она его знала, каким он ей нравился. Чертов подлец, наемник, изменник! Она по своей привычке принялась расхаживать по комнате.
— Уже несколько лет назад вы стали хозяином на море, и у нас с вами всегда было соглашение — молчаливое, но вы действовали в соответствии с ним, — сказала она. — Вы нападали только в том случае, когда это не вредило моим планам или способствовало им, даже если это были совсем секретные планы. — Она помолчала, повернувшись к нему. — Почему? Почему вы изменили мне, Лэм?
Лицо Лэма приняло серьезное выражение.
— Прошу вас, Бет, выслушайте меня внимательно, очень внимательно.
Ей не понравилось его фамильярное обращение.
— Я слушаю. И жду. Я очень долго ждала этого объяснения, — чопорно сказала Елизавета.
— У меня было единственное намерение — не повредить вам.
Елизавета замерла. Это была уже не королева, а просто женщина, которая не решалась добиваться исполнения всех своих желаний.
— Вы знаете, что я вовсе не папист. Ведь вам известно, что за время правления вашей сестры я видел слишком много смертей на костре, чтобы поддерживать фанатика вроде Фитцмориса.
— Мне это известно. Потому-то я вас и не понимаю, Лэм, — сказала Елизавета. — Вы предали меня, Лэм. — Вашего друга и вашу королеву.
— Нет. — Лэм подошел ближе. — Я вас не предал. Уже много лет вы боретесь с ирландскими мятежниками, но так и не добились успеха. Не секрет, что лорд Перро не может схватить Фитцмориса. Но я, — блестя глазами, он сделал эффектную паузу, — я могу поймать паписта, Бет, и поймаю, если вы дадите мне свободу.
Елизавета только рот открыла.
— Новые козни? — вскричала она. — Что за ерунда? Вы просите, чтобы я вас освободила.1 Но ведь вы изменник. Изменник, и должны быть повешены.
Лэм не выказал ни малейшего страха. Он терпеливо сказал:
— Вы не слушаете, Бет.
— Что вы можете сказать такого, чтобы я решила освободить вас?
Он чуть заметно улыбнулся:
— Я никогда вам не изменял. Совсем наоборот. Я вступил в рискованный союз с Фитцморисом, для того чтобы отдать вашего самого заклятого врага в ваши руки.
Елизавета уставилась на него.
— Что же удивительного в том, что я в ваших интересах решил сыграть роль шпиона? Кто, как не я, имеет лучшие возможности и подходящую репутацию, чтобы заманить Фитцмориса в ловушку? — проникновенно сказал он.
Елизавета молчала, лихорадочно обдумывая его слова. Разум подсказывал ей не доверять ему, сердце требовало верить и надеяться.
— Я поддержал его только для того, чтобы его свалить, — спокойно продолжал О'Нил, улыбаясь улыбкой победителя, улыбкой игрока, знающего выигрышный ход. — И когда я это сделаю, я надеюсь на высочайшее вознаграждение. — Он посмотрел ей прямо в глаза.
Елизавета отвернулась, представляя, какого рода вознаграждение он мог потребовать. Этого не решился бы просить никто другой — исключительно личное, исключительно интимное. Она уже чувствовала вкус его поцелуев, ощущала его ласки. Она облизнула губы, стараясь выкинуть из головы эти чисто женские нелепые мысли. Она была королевой. Она не могла допустить, чтобы он соблазнил ее.
Но Елизавета мучилась сомнениями. Могла ли она после всего, что он наделал, снова довериться своему золотому пирату?
Входя в северные ворота Ричмондского дворца, Катарина накинула капюшон подбитого мехом бархатного плаща, чтобы ее не узнали. Вместе с ней были Макгрегор и Ги. Шедшая между огромным шотландцем и маленьким мальчиком Катарина чувствовала, что они наверняка привлекут к себе внимание.
Очень скоро кто-нибудь узнает ее. Катарину так угнетала грозившая Лэму участь, что она лишь недавно, на барке, которая везла их в Ричмонд, задумалась, какой прием может ждать ее при дворе. Она могла представить себе возбуждение и самые невероятные домыслы, которые вызовет ее появление, и надеялась только оттянуть неизбежное.
Прежде всего надо узнать все, что можно, о Лэме и добиться аудиенции у королевы.
Остальным можно заняться потом.
Обходя превратную сторожку и поднимаясь по ведущим в холл ступеням, Катарина отлично понимала парадоксальность своего положения. Она хотела помочь человеку, который так вероломно обошелся с ней и ее отцом. Она поможет ему и дальше поддерживать Фитцмориса. До чего смешно. И до чего грустно.
Катарина и ее спутники ступили в холл. Ее сердце учащенно забилось от страха. Она непременно должна попасть на прием к королеве, но это, пожалуй, будет самой простой задачей. Как ей уговорить Елизавету пощадить Лэма? В дни, прошедшие с его пленения, Катарина не думала почти ни о чем другом, но, ей не удалось подыскать убедительные аргументы относительно его защиты.
Она так же долго обдумывала, как ей отрекомендоваться. Если только Лэм не сказал кому-нибудь об их браке, все считают, что она жена Джона Хоука. Катарина сама не собиралась никому сообщать о своем втором замужестве. В этом не было смысла, потому что она не намерена снова жить с ним, если ему удастся выпутаться из этой переделки. Где-то в глубине души Катарина все еще глупо, бессмысленно любила Лэма, и всегда будет любить. Но она никогда больше не сможет доверять ему.
Его предательство оставило на ее сердце шрам, который никогда не исчезнет.
На пороге холла Катарина остановилась. Огромное помещение было полно народа. Придерживая капюшон у шеи, Катарина пыталась высмотреть знакомое лицо. Она заметила несколько фрейлин, которых знала, включая Энни Гастингс, с которой больше всего подружилась.
— Подождите здесь, — негромко сказала она Мак-грегору и Ги.
Катарина протиснулась сквозь толпу и подошла к баронессе сзади.
— Энни, — негромко прошептала она.
Энни повернулась. Увидев Катарину, она широко раскрыла синие глаза.
— Клянусь всеми святыми! Катарина! Как вы здесь очутились? — Ее глаза раскрылись еще шире, когда она что-то сообразила, что — Катарина не знала.
— Я должна поговорить с королевой, — сразу сказала Катарина. — Но позже мы еще побеседуем, — добавила она, зная, что Энни очень хочется узнать все о ее пребывании у знаменитого пирата.
— Ее величество сейчас в приемной, — быстро сообщила Энни.
Катарина сжала ей руку и хотела уйти, но Энни воскликнула:
— Подождите, Катарина, вам надо еще кое-что узнать!
Катарина, не слушая ее, сделала знак Макгрегору и торопливо прошла через холл, расталкивая джентльменов и дам, низко опустив голову и глядя в пол. Ее сердце оглушительно колотилось. Только подойдя к приемной королевы, она осмелилась поднять голову и осмотреться. Ее сердце забилось с перебоями. Массивные деревянные двери были закрыты, и перед ними толпились придворные вместе с дюжиной королевский гвардейцев: королева давала кому-то личную аудиенцию.
Ей придется ждать. Катарину охватило неудержимое беспокойство — и страх.
