Мой возлюбленный негодяй - Джоансен Айрис (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗
— Ана мне так и объяснила. Она сказала, что ты не оставила бы меня, не будь это так важно.
— Она так сказала? — изумленно переспросила Марианна.
Алекс кивнул.
— Но ты должна была взять меня с тобой.
— Нет. Это было опасно. Я могла там встретить людей, которые были с тобой так жестоки. По его лицу пробежала тень.
— И ты их встретила? Она кивнула.
— Но они тебя больше не тронут, Алекс. Его лицо не просветлело при этом известии.
— Ты должна была взять меня с тобой, — повторил он. — Это нечестно. Ты — моя сестра. Ты не дала мне возможности позаботиться о тебе.
— Ты заботился о воран.
— Я все равно поехал бы с тобой.
— Я думала, что она тебе очень нравится.
— Она мне и правда нравится, но это совсем другое. Мы не родственники. — Он нахмурился. — Ты должна пообещать мне, что больше не уедешь, не предупредив меня.
Она не потеряла его!
— Обещаю. — Марианна горячо обняла его. — Мне надо еще кое-что тебе сказать. Мы с Джорданом завтра обвенчаемся.
Лицо Алекса осветилось яркой улыбкой.
— Это ведь значит, что ты будешь с ним всегда, да?
— Именно так, — отозвался Джордан. Он уже некоторое время наблюдал за их встречей. Подойдя ближе, он остановился перед Алексом. — Поскольку ты — самый старший мужчина в роду Марианны, я пришел сюда просить, у тебя ее руки. Алекс серьезно кивнул:
— Но ты должен очень хорошо с ней обращаться.
— Я постараюсь, — столь же торжественно сказал Джордан. — Но если ты увидишь, что я забыл об этом, ты должен обязательно напомнить мне.
— Хорошо. — Алекс повернулся к Марианне. — А тебе надо просить у Аны его руки?
— Господи, надеюсь, что нет. — Марианна поморщилась. — По-моему, я нравлюсь воран гораздо меньше, чем ты.
— Ане, — поправил ее Алекс.
— Почему тебе не нравится называть ее воран? Это ее титул. Так же, как слуги в Камбароне называли Джордана «ваше сиятельство».
— Это другое дело. — Он нахмурился. — Когда люди называют ее «воран», это напоминает мне огромных черных птиц, которые слетались и обклевывали поля с зерном там, в Камбароне. Ана не такая.
— Ее враги с этим не согласились бы, — суховато сказал Джордан.
— Но здесь у нее нет врагов, так что ее не надо звать «воран». — Алекс повернулся к Марианне. — И мне кажется, ей было бы приятно, если бы ты попросила разрешения выйти за Джордана замуж.
— Не думаю, чтобы сейчас стоило о чем-то ее просить, — сказал Джордан. — Хотя я пригласил ее присутствовать на венчании.
— Правда? — спросила Марианна. — Почему?
— Да потому что она его мать, — с досадой объяснил Алекс. — Не задавай глупых вопросов, Марианна.
Мать, которую он не желает признавать, — и тем не менее приглашает разделить столь важный день в его жизни.
— Почему? — снова спросила она. Джордан пожал плечами:
— Причуда.
Никакая причуда не заставила бы его так поступить.
— Она обещала прийти?
— Конечно, она придет, — сказал Алекс. Джордан улыбнулся ему:
— Если мы удостоимся чести лицезреть ее сегодня за обедом, то ты, может быть, сможешь убедить ее прийти.
Воран не удостоила их чести лицезреть ее за обедом в тот вечер, и Грегор тоже. После того как они поели и уложили Алекса спать, Джордан проводил Марианну в ее покои.
— Как происходит венчание в Кассане? w спросила она у него.
— В основном так же, как и везде. Церемония состоится в дворцовой церкви. Я выбрал Грегора своим вадсаром.
— Что такое «вадсар»?
— Покровитель невесты. Это — старинная традиция, оставшаяся с тех времен, когда вождь племени посылал гонца к другому предводителю, чтобы тот привез ему невесту. Им часто приходилось ехать по территории враждебных племен, а невеста считалась завидной добычей. Поэтому посланец должен быть самым мужественным и сильным.
— Грегор — вадсар, — улыбнулась Марианна. — Эта роль ему очень подходит.
— Он встретит тебя у входа в церковь и подведет ко мне. Мы встанем на колени лицом друг к другу, и священник произнесет слова обряда. Потом мы обменяемся клятвами в присутствии свидетелей. Я попросил Грегора найти тебе подходящее платье.
— А какое считается подходящим?
— В Кассане невесты надевают ярко-голубое. Этот цвет — символ радости.
— А что надевают женихи?
Он бросил на нее невинный взгляд:
— Белый, естественно. Цвет девственности. Все женихи в Кассане должны быть девственниками.
— Как! Но ведь тогда… — Она замолчала, услышав его смех, и состроила гримасу: — Твое счастье, что это только шутка. Нам не разрешили бы жениться на таких условиях. А на самом деле какой цвет положен женихам?
— Черный, в знак траура. — При виде обращенного к нему возмущенного лица он отступил на шаг. — Невинная шутка, любимая. Мужчинам никакого цвета не предписано. Мы надеваем то, что нам вздумается.
— Это несправедливо.
— Даже в Кассане жизнь иногда бывает несправедлива к женщинам. Хотя воран делает все, что может, чтобы это изменить. — Остановившись у ее двери, он наклонил голову в полупоклоне: — Доброй ночи, любимая. До завтра.
Марианна кинула на него неуверенный взгляд. В течение всего этого долгого и тяжелого переезда они не были вместе, но она знала, что Джордан все время хочет ее близости. Она считала, что его сдержанность вызвана отсутствием уединения в походных условиях, и решила, что сегодня они наконец утолят свою жажду.
Увидев ее лицо, Джордан улыбнулся и покачал головой:
— Разве ты не заметила? Я за тобой ухаживаю. Я решил, что еще одна ночь воздержания не будет для меня слишком тяжелой.
— Я не понимаю. Его улыбка погасла.
— Мы много времени будем проводить в Кассане. Я хотел показать членам двора воран, как я тебя почитаю. В Камбароне я уже опоздал и не смогу этого сделать, но не здесь.
Она вдруг почувствовала себя по-настоящему счастливой.
— Но для меня это не имеет значения.
— Имеет, — тихо возразил он. Лицо его осветилось озорной улыбкой. — Вместо этого я проведу ночь в размышлениях о моих грехах и заодно попытаюсь придумать новый и интересный способ сделать нашу брачную ночь незабываемой. Должна существовать возможность объединить и то, и другое.
Грех и чувственность, и жених, который преуспел и В том и в другом.
— Если такая возможность существует, то я не сомневаюсь, что ты ее найдешь.
— Я тоже не сомневаюсь.
Джордан собирается уйти, но она не хочет его отпускать. Завтра, кажется, настанет еще так не скоро!
— Как ты думаешь, воран придет?
— Сомневаюсь. — Он пожал плечами. — Это не имеет значения.
— Нет имеет, — нетерпеливо возразила она. — Зачем ты прикидываешься, будто тебе все равно? Она тебе не безразлична.
Лицо его посуровело и замкнулось.
— Это бессмысленный разговор.
— Я знаю, что права. Я видела твое лицо, когда подарила тебе витраж с ее изображением.
— Это была великолепная работа.
— Нет! Это была твоя мать. Ради Бога, признай это и прости ее.
— Ты что-то сама полна всепрощения. Я не забыл тебе сказать, что она подумывает, не засадить ли тебя в тюрьму?
— Меня это не удивляет. Она — женщина суровая.
— Тогда давай оставим эту тему.
— Не получится. Потому что вы никогда не сможете забыть друг о друге, а я не хочу, чтобы всю нашу оставшуюся жизнь она стояла где-то в тени. Лучше уж смотреть на нее при свете солнца.
Его лицо смягчилось.
— Ты переносишь солнце гораздо лучше, чем воран, любимая.
— Потому что я молодая и сильная и выйду замуж за сильного человека, а не за хлюпика, как она. Если не можешь простить, по крайней мере пойми ее. — Он начал было что-то возражать, но Марианна остановила его: — Давай на этом закончим наш разговор. Я сказала все, что хотела.
Но она сказала ему не все. Она не сказала, что, хотя воран и мечтала завоевать любовь Алекса, она не позволила мальчику плохо думать о Марианне. — Я бы предпочла видеть ее другом, а не врагом.
