Роузлинд (Хмельная мечта) - Джеллис Роберта (книги хорошего качества .txt) 📗
Гуго де Мара, один из королевских клерков, поспешил подъехать к нему.
– Поехали назад, – убеждал он короля, – поехали назад.
Ричард посмотрел на него с изумлением.
– Милорд, – настаивал клерк.– Будет более мудрым отказаться от ближнего боя с такой большой и сильной армией.
Саймон с раздражением поднял глаза к небу, размышляя о том, как могут ученые люди быть иногда такими идиотами. Хорошо зная Ричарда, он понял, что именно слова де Мара склонили его к безрассудным поступкам.
– Сэр клерк, – холодно заметил Ричард.– У нас разные профессии, так что Вы занимайтесь своей писаниной, а войну оставьте нам.
Зная, что если король начинает говорить во множественном числе, значит, он раздражен. Саймон поправил меч в ножнах, чтобы его можно было легко выхватить.
Ричард окинул взглядом всех рыцарей. Их было пятьдесят.
– Ты, – сказал он де Мара, – оставь нас. И любой другой из вас, кто думает так же, сделайте то же самое.
Он опять посмотрел вперед, на войско императора, под лесом знамен подступающее по близлежащему холму.
– Только взгляните на них! – воскликнул Ричард.– Если бы я видел вражеский отряд так близко, неужели я не послал бы свою армию разгромить его вместо того, чтобы заниматься парадом?
– Нет, – сухо заметил Саймон.
– Что? – прогремел Ричард.
– Я сказал, что Вы не послали бы свою армию, – сказал Саймон.– Несомненно, поехали бы с равным количеством рыцарей. Но в Комненусе нет ничего рыцарского.
Его острота вызвала смех. Но Ричард не принял предупреждения, заключенного в этом комплименте, а решил лишь подождать и посмотреть, нанесет ли враг удар. Затем он построил воинов. Но когда и это проявление агрессивности не расшевелило Комненуса, король метнул копье и пришпорил лошадь. Копье Саймона воткнулось в землю слева от копья Ричарда. Весь отряд угрожающе двинулся вперед.
Казалось, вражеская армия ослепла. Воины противника не могли поверить, что горстка людей решится атаковать целую армию. Люди Ричарда ворвались в центр, нанося удары и круша все вокруг, разбрасывая рыцарей и солдат, как щепки. Пройдя врагов насквозь, король издал громкий клич, созывая своих людей, и, бросив то, что осталось от копья, приготовился пробиваться назад. Крестоносцы развернули лошадей и сгруппировались вокруг короля.
Саймон подумал, что именно сейчас, увидев, какие малочисленные силы напали на него, Комненус отдаст приказ уничтожить их. Он почувствовал, как напряглась и заржала под ним лошадь. Лошади других были еще в более плачевном состоянии. Саймон угрюмо улыбнулся. Казалось, что ему опять потребуется соленое мясо, которое он теперь держал под седлом. Им придется хорошо поработать, чтобы пробиться назад. Держа меч наготове, он рассматривал армию Комненуса, пытаясь предугадать, с какой стороны они будут атаковать. Но вместо этого армия начала откатываться назад. Те воины, у которых были самые быстрые лошади, находились уже довольно далеко.
– Вперед! – закричал Ричард.
Но в какой-то момент Саймон засомневался в тактических способностях короля. Неужели Ричард забыл, в каком состоянии находятся их лошади? Но король не стал преследовать отступающую армию. Он направил свою лошадь к лагерю Комненуса. И здесь их действительно ожидало сопротивление. Конюшие и слуги защищали лагерь своего хозяина, который Ричард собирался просто опустошить. В лагере было всего несколько вооруженных людей. Саймон сражался с каким-то растущим отвращением. Каждый его удар убивал или калечил. Он пользовался своим щитом как оружием, а не как прикрытием для тела.
Добыча стоила нескольких синяков и царапин, которые он получил. Саймон перебирал нитку изумрудов в золотой оправе и думал, как хорошо они будут смотреться на белоснежной шее Элинор. Он погрузил на мула свои трофеи: небольшой красивый сундучок, полный подобных украшений, и еще один побольше, набитый самой изящной материей, которую Саймон когда-либо видел, и несколько мешков золотых и серебряных монет. Теперь на какое-то время денежные проблемы Саймона были решены, и к тому же у него был свадебный подарок, который не стыдно будет подарить такой богатой женщине, как Элинор. Всем пятидесяти рыцарям, сражавшимся с Ричардом, было разрешено брать все, что они пожелают. Саймон сел на гнедого жеребца и взял поводья своей уставшей лошади, мула и великолепной арабской кобылы, которую он выбрал для Элинор. Иногда в прошлом при дележке добычи его мучили угрызения совести. В этот раз он был очень доволен тем, что ему досталось. Он был уверен, что прежние владельцы не заслуживали всего этого добра.
Комненус скрылся в гористой части острова. Следующие несколько дней прошли в хозяйственных заботах. Ричард издал указ, обещающий прощение всем, кто прекратит сопротивление. Он также назначил временное правительство, которое готово было честно сотрудничать с местным населением. Необходимо было узнать, где спрятался Комненус. Но у Саймона были другие заботы. Ричард дал ему особое поручение – подготовить все к его свадьбе с Беренгарией в следующее воскресенье. Хотя Саймон мало, что знал о подобных мероприятиях, он с охотой взялся за дело. Будучи неплохим тактиком, он отдал все в руки Джоанны, а сам провел три восхитительных дня в обществе Элинор.
В субботу его срочно вызвали в порт. На горизонте появились три странные галеры, и Ричард намеревался сам лично поплыть посмотреть, кто это был. Саймон про себя выругался. Он был не робкого десятка, но ему не улыбалась эта затея короля.
Но оказалось, что никакой опасности не было. Это были дружественные галеры из Палестины, на борту которых были Гюи де Лузиньян, свергнутый король Иерусалима, и романские принцы – Богемунд Третий Антиохский и граф Реймонд Третий из Триполи. Ричард встретил их с распростертыми объятиями. Сам Бог позаботился о том, чтобы на его свадьбе присутствовали благородные гости. Король был очень счастлив. Саймон объяснял его хорошее настроение еще и тем, что сундуки Ричарда были набиты разным добром, сулившим успешный крестовый поход.
Хорошее настроение короля было на руку Гюи де Лузиньяну, который сразу же начал рассказывать ему грустную историю о том, как Конрад Монферрат устроил против него заговор, лишивший его королевства. Ричард
заверил его, что все потери будут компенсированы. Лузиньян пожаловался на безденежье, и король выдал ему две тысячи серебром и двадцать чаш из столового серебра императора. Единственное, чего не могли вытянуть из Ричарда ни Гюи, ни Богемунд, ни Реймонд, так это обещание сразу же отправиться в Палестину. Ричард намеревался отпраздновать свое бракосочетание должным образом, и, кроме того, он не колебался в своем решении завоевать Кипр.
Саймон полностью поддерживал его второе решение. Хотя он и не имел дела с местным населением и знатью, которая покинула Комненуса и поклялась в верности Ричарду, ему было ясно, что никакие обещания и клятвы не остановят императора. Если Комненус на острове, он постарается уничтожить Ричарда, чтобы навредить крестоносцам. Саймона не очень удовлетворял этот период относительного безделья, который давал королю возможность провести больше времени в обществе своей новой жены. Ричарду было тридцать два года, и он, несомненно, умел обуздывать свои желания. Из того, что Элинор сказала о Беренгарии, Саймон сделал вывод, что у нее не хватит ни ловкости, ни терпения, ни даже желания поддерживать короля в его решениях. Для всех было бы лучше, если бы Ричард был занят другими делами и свел к минимуму общение со своей женой, за исключением, конечно, официальных встреч на балах и праздниках. Ночные посещения жены для исполнения супружеских обязанностей могли бы быть очень краткими, так как он всегда мог сослаться на большую занятость. Если же он будет проводить весь день с женщиной, напевая ей любовные песни, мысли о жене будут постоянно тревожить его.
Саймон уставился на стену королевской спальни, где был изображен молодой человек, совершенно обнаженный, вырывающийся из рук красивой нагой женщины. Ричард посмеялся над первыми комментариями Саймона по поводу этой картины, сказав, что изображенная сцена довольно приличная. Юноша по имени Ипполит спасался бегством от своей матери, предложившей ему место в постели его отца. Саймон не мог понять короля в этом вопросе. Если он окажется когда-нибудь в постели Элинор, он больше будет бояться пренебречь своими воинскими обязанностями, чем супружескими.
