Отчаянная - Томас Пенелопа (книги полностью TXT) 📗

— Впоследствии мы примирились с отцом, — закончил он свой короткий рассказ.

Эдмонд не подозревал о том, что по ходу его рассказа мои мысли уносились далеко в сторону. Они напоминали охотничьих собак, которые обнюхивают и обшаривают все близлежащие кусты и кочки в то время, когда охотник идет по прямой. Сама я не стала признаваться Эдмонду в своих сомнениях и терзаниях.

— Почему вернулся призрак Лили? — спросила я. — Только для того, чтобы обличить убийцу?

— Этими проклятыми сеансами мы, вероятно, усилили ее возможности, — высказал он предположение. — И она постаралась направить их на совершение зла. Возможно, что у нее оставались неосуществленными какие-то злые замыслы, теперь она решила осуществить их. Сколько помню Лили, ее никогда ничто не могло остановить.

— Но почему она захотела использовать именно меня? — спросила я с недоумением.

— Возможно, потому что чувствовала симпатию между вами и мной, — предположил он, пожав плечами.

Я удивленно подняла глаза. Своенравный завиток упал ему на лоб, придав его лицу что-то детское. В линий его рта, обычно прямой и жесткой, сегодня ощущалась нежность. Что изменилось? Я внимательно присмотрелась и поняла. Отсутствовала печать глубоко и тщательно скрываемого страдания, которая всегда была на его лице. Куда она делась?

— Вы чему-то удивляетесь? — спросил он. Я утвердительно кивнула головой.

— Господи, Хилари, я не первый раз говорю о своих чувствах.

— Я думала, что вы уважаете меня. Это не любовь. А после вчерашней ночи…

— Эта ночь только заставила меня понять, как я хочу тебя.

Он наклонился и поцеловал меня в бровь. Мои ресницы ощутили его дыхание, мои глаза закрылись. Я думала, что он отстранился, но ошиблась. Он поцеловал меня в переносицу. Я подалась лицом вперед и слегка приоткрыла рот. Некоторое время он колебался, затем наши губы сомкнулись.

Я перестала существовать сама по себе. И он перестал существовать сам по себе. Мы перестали существовать порознь, мы стали одним целым. Наши духовные сущности слились, соединились, превратились в одну духовную сущность. Теперь мы видели, ощущали и воспринимали окружающий мир совершенно одинаково, потому что было только одно Я. Это было несравнимо сильнее самой сильной смерти. И это чувство я испытывала к Эдмонду.

Мне казалось, что мы были предназначены друг для друга, что мы искали друг друга и, наконец, нашли.

Я вздохнула. Теперь я чувствовала себя непобедимой и уязвимой одновременно. Никто не мог со стороны победить меня, потому что моя сила заключалась не только во мне, но еще и в Эдмонде. А уязвимой я была со стороны Эдмонда. Он мог нанести удар, даже уничтожить меня, простым желанием, взглядом, мыслью. Любой выпад с его стороны был для меня ужасен.

Я подумала, что такое полное слияние душ может быть только на небесах. И если нам так повезло на земле, то за это мы должны благодарить Господа.

Не такого ли слияния жаждала Лили? Живой она стремилась к этому через страсть и потерпела неудачу. Не для того ли она вернулась, чтобы все же добиться желаемого? Возможно. Но с чем она пришла? Плотская страсть теперь ей уже недоступна. Слияние может произойти только благодаря любви, только через любовь. Есть ли она у Лили? Лили любила так много мужчин и каждому отдавала частицу своей любви. Осталось ли у нее что-нибудь для Эдмонда. Этот жалкий остаток, если он есть, способен ли для настоящей любви стать притягательной силой?

А может быть, каждой женщине суждено любить только одного мужчину на всей земле? И каждому мужчине — только одну женщину? В таком случае, как бы Лили ни старалась, она не сможет слиться с Эдмондом, он предназначен для меня.

Эдмонд медленно отстранился от меня. Открывать или не открывать глаза? Я опасалась, что, открыв, увижу что-нибудь такое, что мне не хотелось бы видеть. Но не могла же я сидеть здесь с закрытыми глазами вечность? Они как-то сами собой широко открылись.

Его лицо оказалось у самого моего лица. Кончиком своего носа он почти касался моего лба. Мне не требовалось смотреть ему в глаза, я поняла без того, что он не хочет расставаться со мной. Так же, как я с ним. Будто гора свалилась с моих плеч. Я наклонилась вперед и уткнулась лбом в его губы.

Я не произнесла ни слова, но мое внутреннее «я» просило и умоляло Эдмонда. Оно просило его не отсылать меня из Эбби Хауса, не разлучаться.

После продолжительного молчания Эдмонд заговорил таким твердым и деловым тоном, словно это было совещание бизнесменов.

— У меня есть тетя в Сванаге, это несколько часов езды отсюда, — произнес он. — Ей, нужен компаньон. Я хочу, чтобы вы поехали и побыли у нее.

— Но почему? — удивленно спросила я. — И что теперь со Спенсерами?

Я отпрянула от него и стала пристально смотреть ему в глаза. Мне показалось, что он хочет просто избавиться от меня под благовидным предлогом. И я хотела прочитать в его глазах ответ на этот самый главный для меня вопрос. Не смогла.

— А Спенсеры пусть поищут другую гувернантку для своего испорченного отродья, которое они называют ребенком, — сказал он, внезапно распаляясь гневом. — Хилари, я прошу доверить мне решать, что сейчас лучше, а что хуже. Лучше всего сейчас это не задавать глупых вопросов.

— Но ваша тетя, что она подумает по поводу моего приезда? — запротестовала я, хотя и слабее, чем должна была сделать.

— Она будет обожать тебя, — произнес он, усмехнувшись.

Он, кажется, не сомневался в том, что его тетя не только поступит в соответствии с его желаниями, но и будет думать именно так, как он пожелает. Что это: самоуверенность выше всякой меры или же точный расчет, основанный на глубоком знании людей и жизни? Я не стала задавать ему этот «глупый» вопрос. Только выразительно посмотрела на него.

— А что я скажу миссис Мэдкрофт? — спохватилась я.

— С ней можете распрощаться, я отправляю ее назад, в Лондон, — сказал он сухо. — Это единственный способ избавиться от Лили. Я заставил бы ее паковать вещи еще неделю назад, если бы…

Я вопросительно посмотрела на него. Интересно, что он имел в виду? Опасался, что преждевременный отъезд миссис Мэдкрофт бросит на него, мистера Ллевелина тень убийцы Лили? Или не хотел усложнять отношения с Фанни? Но дело было даже не в ответах на эти возникшие у меня вопросы. Чем больше он говорил, тем смущеннее я себя чувствовала. Тем меньше у меня оставалось уверенности в том, что могу полагаться на него. Вот в чем было дело.

Кажется, Эдмонд почувствовал мое состояние. Он внимательно посмотрел мне в лицо и нахмурился.

— Проклятье, — пробормотал он. — Я, кажется, плохо делаю это дело. Я хотел подождать, но начинаю сомневаться в… Хилари, можно мне признаться полностью?

Я посмотрела на него недоуменно, не зная, что ответить. Если он считает себя в чем-то виновным и решил признаться в своем прегрешении, то какое значение имеет мое согласие или несогласие? Мне ничего не оставалось, как пожать плечами. Эдмонд воспринял это как знак разрешения с моей стороны.

— Возможно, так будет лучше, — произнес он с заметным внутренним напряжением. — Я не мог до сих пор отправить миссис Мэдкрофт по той причине, что не хотел терять вас.

Я ожидала услышать все, что угодно, только не это. Вернее, я приготовилась услышать что-то другое, причем, неприятное для меня. Сказанное им застало меня врасплох. Кажется, я даже потеряла временно слух. Эдмонд продолжал говорить, а до меня доносились лишь разрозненные слова. Пришлось заставить себя сосредоточиться на его речи.

— Я думал, что если вы поедете к моей тете, то это даст нам… даст вам больше времени подумать обо мне, — довольно путано произнес он не совсем понятную мне фразу.

Особенно непонятно было мне предложение Эдмонда подумать о нем. Понятно, что теперь я буду думать о нем очень долго, если не всегда. Где бы я при этом ни была. И совсем не обязательно для таких раздумий ехать к его тете.

— В каком отношении подумать? — спросила я тоненьким от волнения голосом.