Опасное богатство - Хейер Джорджетт (лучшие книги без регистрации .txt) 📗
– Вам не о чем тревожиться, – сказал он. – Я никуда не собираюсь уходить. Я только хочу принести вам бокал вина.
– Не знаю, как это я потеряла сознание, – совсем по-детски сказала Джудит. – Со мной никогда раньше такого не было. Но я просто не знала, что мне делать, и…
– Вы потеряли сознание из-за жары, – прервал ее граф. В его голосе прозвучала твердая убежденность, казалось, ему не хотелось, чтобы мисс Тэвернер закончила начатую ею фразу. Ворт высвободил свою руку и поднялся. – Пойду принесу вам что-нибудь выпить.
Мисс Тэвернер проследила глазами, как он выходил из комнаты, и попробовала привести в порядок свои мысли. Ее вдруг потрясло, что она лежит, вытянувшись во весь рост, на диване, в Желтой гостиной Регента, и сам Регент находится тут же. Он выглядел очень мрачным и оскорбленным. Джудит удалось сесть и спустить ноги на пол. Но голова при этом очень неприятно куда-то поплыла. В этот момент мисс Тэвернер довольно ясно вспомнила, что произошло перед ее обмороком. Она не имела ни малейшего представления, что побудило ее прижаться к его руке так, как будто она была просто напуганной школьницей. Изо всех сил пытаясь сохранять хладнокровие, Джудит сказала:
– Я должна попросить у вас прощения, сир, за то, что доставила вам такое беспокойство. Это воистину для меня просто позор!
Взор Регента несколько смягчился.
– Ну что вы! Что вы! Я полагаю, в этой комнате было слишком жарко. Но ведь сейчас вам уже лучше? Вы не возражаете, если я снова закрою окно?
Мисс Тэвернер оглянулась вокруг и увидела, что одна из полосатых штор была отдернута, а одно из длинных окон – распахнуто.
– Разумеется, сир. Уверяю вас, мне уже совсем хорошо!
Регент поспешил к окну и закрыл его.
– Ночной воздух весьма предательский, – сурово произнес он. – А я особенно подвержен простудам. Ворт поступил ужасно неосторожно. Однако я ничего не говорю. Нам всем надо надеяться, что ничем плохим это не кончится.
Джудит поднялась; голова очень болела, и она положила на лоб руку. Регент разглядывал ее, не скрывая своего беспокойства, и от всей души желал, чтобы в комнату поскорее вернулся Ворт. Мисс Тэвернер выглядела очень слабой, и было бы чертовски некстати, если бы она снова упала в обморок. Он готов был поклясться, что ничего подобного здесь никогда не было. Ну как он мог догадаться, что эта девчонка окажется такой сверхстыдливой глупышкой? Макмэхан – а уж ему-то он теперь выскажет все, что о нем думает! – ввел своего Регента в заблуждение. И еще одна непростительная ошибка этого чертова идиота Макмэхана – он утверждал, что Ворту на свою воспитанницу просто наплевать! А Ворт ворвался в комнату безо всяких церемоний, нарушив самые обыкновенные приличия. Он не только не высказал доверия ни к единому слову, произнесенному Его Высочеством принцем, но даже нагло продемонстрировал свое недоверие. Действительно, в скверное положение поставила его эта девчонка. Потому что он ведь ничего плохого не сделал, совершенно ничего! Однако то, что его застали в тот момент, когда он сжимал в своих объятиях потерявшую сознание молодую особу, то, что он был вынужден все это поспешно объяснять опекуну этой особы, – все это очень задело чувство собственного достоинства принца, а это чувство у Его Высочества было самым уязвимым. Его, против воли, выставили напоказ в самом неприглядном виде: вряд ли он сумеет это мисс Тэвернер когда-нибудь простить. Однако сейчас, как ему кажется, она действительно вела себя более разумно. Когда принц увидел, что мисс Тэвернер после обморока приходит в себя, он ужасно испугался, что она обрушит на Ворта свою неправдоподобную, неразумную версию всего случившегося.
Регент с большим волнением вглядывался в лицо Джудит. Она все еще была очень бледна. Если бы принцу не надо было столь тщательно оберегать свое собственное здоровье, он бы даже снова мог открыть окно.
– Бокал вина сразу же прибавит вам сил, – с надеждой проговорил он.
– Конечно, сир. Со мной ничего серьезного, сир, уверяю вас. Мне очень стыдно, что я доставила вам столько неудобств. Умоляю вас, вам не стоит ради меня забывать о своих остальных гостях. Ваше отсутствие могут заметить. Если бы можно было послать за миссис Скэттергуд, сир…
– Конечно, конечно, если вам этого хочется, сейчас же, – сказал принц. – Хотя она сейчас играет в карты, знаете ли, и, я полагаю, это вызвало бы какие-то разговоры, а для вас они были бы нежелательны.
– Ах, да, конечно, сир! Вы совершенно правы, сир, – покорно ответила мисс Тэвернер. – Лорд Ворт скажет, что лучше всего предпринять.
В этот самый момент в комнату вошел граф. В руке он нес бокал вина.
– Я вижу, вам уже лучше, мисс Тэвернер. Не позволите ли вы, сир, высказать мне мнение, что для вас сейчас было бы разумно вернуться в салон? Вы не должны беспокоиться, можете спокойно оставить мисс Тэвернер со мной.
Регент как будто только и ждал этого, хотя тон, каким Ворт подал свой совет, ему не понравился. Принц настойчиво попросил мисс Тэвернер о том, чтобы она и думать не смела уйти, пока не почувствает себя совсем хорошо, и заверил ее, что неудобства, вызванные ее обмороком, для него ровно ничего не значат. После этих слов принц вышел через дверь, ведущую в Китайскую галерею. У двери стоял Ворт и держал ее нараспашку.
Граф закрыл дверь и вернулся к дивану, где сидела мисс Тэвернер. Он заставил ее отпить принесенного им вина. То чувство облегчения, которое сразу же охватило ее, когда она увидела его, придя в себя, теперь сменилось чувством стыда из-за того, что ее застали в такой компрометирующей ситуации. Джудит с большим трудом произнесла:
– Я не знала, что вы были в павильоне. Вы наверняка удивились, обнаружив меня в этой комнате. Я это понимаю, но…
– Мисс Тэвернер, как это могло с вами случиться? – прервал ее граф. – Я приехал в салон, и меня тут же встретил Брюммель. Он мне сказал, что вы скрылись вместе с Регентом. Я сразу же пошел сюда, чтобы воспрепятствовать этому недостойному «тет-а-тет». И увидел, что вы в объятиях Регента и теряете сознание. Будьте столь любезны, немедленно объясните мне, что все это значит? Что произошло в этой комнате?
– О, ничего, ничего, клянусь честью! – с отчаянием произнесла Джудит. – Это из-за жары, только из-за жары!
– Почему вы оказались здесь? – требовал ответа граф. – С какой целью вы хотели уединиться с Регентом? Что вам безразлична ваша репутация – это я знаю, однако я даже и представить себе не мог, что вы способны на такую опрометчивость!
Гнев заставил ее сказать правду:
– А как могла я с ним не пойти, если он меня к этому принудил? Что я должна была ему ответить? Миссис Скэттергуд была в карточном зале, а вас вообще не было. Откуда мне было знать, что надо делать или говорить, когда моего общества просит не кто иной, как принц-Регент? Вы бы могли и не высказывать мне свои упреки! Вы не можете знать всех обстоятельств. И не смеете больше ничего говорить! Думайте обо мне все что вам угодно: мне это абсолютно все равно!
– Нет, не все равно! – с сильным чувством произнес граф. – По крайней мере в этом-то я совершенно уверен! Но пока я являюсь вашим опекуном, я обязан и я буду осуждать такое поведение.
Мисс Тэвернер удалось подняться, хотя колени у нее все еще дрожали.
– Это не означает, что вы должны говорить со мной таким тоном. Вы твердо вознамерились презирать меня? Наступило короткое молчание.
– Я вознамерился вас презирать? – изменившимся голосом спросил граф. – Что должна означать такая чушь?
– Я не забыла ваших слов, которые вы мне сказали в тот день – в Кокфильде.
– А вы думаете, что я забыл тот день? – сурово спросил граф. – Ваше мнение обо мне, столь откровенно вами высказанное, вряд ли так легко стереть из памяти, уверяю вас.
К своему ужасу, Джудит почувствовала, что по щекам у нее потекли слезы. Она отвернулась от Ворта и прошептала, прерываясь на каждом слове:
– Мой экипаж… миссис Скэттергуд… я должна ехать домой!
– Когда миссис Скэттергуд выйдет из игрального зала, ей передадут вашу просьбу, – сказал Порт. – Я сам отвезу вас домой, как только вы совсем придете в себя. – Он помолчал и добавил: – Не надо плакать, Клоринда. Это куда больший упрек мне, чем я высказал вам.
