Чистый грех - Джонсон Сьюзен (книги .txt) 📗
— У нас вся ночь впереди.
— Ни минуты из нее не хочу упустить. А если нас кто-нибудь увидит?
— Плевать!
— А все-таки?
— Я тебя прикрою своим телом.
— Так прикрой же меня быстрее… даже если никто не идет.
Они упали на траву — и Флора испытала первый оргазм сразу же, как только он вошел в нее.
На самой вершине удовольствия у нее промелькнуло в голове: «Боже, я попала к нему в рабство, я абсолютно беззащитна перед ним, потому что люблю его». И… ей стало еще приятнее. В этом рабстве было замечательно. Эта беззащитность была прекрасна…
Адам по-прежнему был в ней — напряженный, могучий, полный энергии. Однако Флоре захотелось расслабиться, спокойней насладиться на тех высотах, куда он ее вознес. Она машинально сжала бедра и томно прогнулась.
Адам чутко уловил невысказанное вслух желание и замедлил движение, которое стало дразняще-вкрадчивым, легким. Он словно медленно исследовал ее глубины.
И это был другой набор ощущений, не менее упоительный. Флора не скатилась круто с вершины удовольствия; ее будто неспешно перенесло с гребня одной высокой волны на гребень другой. Новый оргазм подкрался незаметно, словно на кошачьих лапках. Хотя по силе был еще мощней первого…
А галантный Адам продолжал искусное движение, варьируя ритм и скорость. Он еще дважды дал ей ощутить оргазм, прежде чем позволил себе полностью отдаться удовольствию и извергнуть семя.
Флора плыла в каком-то поднебесье, утратив представление о времени и пространстве. Когда она наконец открыла глаза, перед ней было нежно улыбающееся умиротворенное лицо Адама на фоне луны, струящей свой свет в большую прореху между облаками.
— Я люблю тебя — очень, очень, — шепнула Флора. — Умираю от желания. Хочу, чтоб ты касался меня, целовал, чтоб ты овладевал мной снова и снова.
Он смотрел на нее полными страсти дикарскими черными глазами. И она почти всерьез сказала:
— Я даже напугана всем этим!
— Это любовь, дорогая.
Адам нежно водил пальцем по ее щеке, по контору губ. Все, о чем она говорила, испытывал и он: неутолимое желание и какой-то испуг перед властью этого желания. Но было приятно вот так терять голову и мало-помалу забывать укорененный в нем страх брака.
— Скажи мне, что будешь любить всегда-всегда! — с мольбой в голосе произнесла Флора. Никогда прежде девушка не испытывала такого ужаса перед тем, что он может покинуть ее: сейчас ей казалось, что они единое целое и она просто погибнет, если вторая половинка бросит ее. — Должно быть, я очень утомилась — говорю такие глупости, — поспешила она добавить, ощущая себя слишком уязвимой после своих предыдущих откровенных слов.
— Я буду любить тебя вечно, — сказал Адам, просто и без излишней патетики.
Он сочувствовал ее страху. В свое время, в Саратоге, он уже испытал жуть возможной потери и поэтому не мог встретить ее простодушную мольбу насмешкой.
— Я буду любить тебя и этой ночью, и завтра утром, и днем, и через неделю, и через десять лет — всегда, пока жив. Я буду любить тебя в этих прериях, в горах и в долинах. Я буду любить тебя в Америке и в Европе, в Азии, Зазии и Чумазии, а также, если ты пожелаешь, на Луне или у черта на рогах.
— Вот это правильно, — с улыбкой поддержала его Флора. Потом легко вздохнула и спросила: — А ты не лжешь? Может, ты сам себя обманываешь? О Господи, у меня мысли путаются, все так странно…
Прислушиваясь к ее бормотанию, Адам ответил:
— Любовь — та же первородная жизненная сила. Она подхлестывает и возбуждает, она пестро окрашивает все вокруг. От нее цветы еще ароматнее, небо — синее. Любовь наполняет понятие счастья новым смыслом…
— …как будто после долгого беспокойного путешествия пришел в гавань, — тихонько подхватила Флора.
— Но в спокойной гавани хорошо, радостно. Мы обрели друг друга, и отныне у нас общее будущее. Так что не надо пугаться. Все замечательно — бури позади! — Он, очевидно, сам был несколько ошарашен своими поэтическими фразами, потому что улыбнулся и завершил разговор шутливым замечанием: — Теперь я с нетерпением жду того, как мы будем налаживать совместный быт. Гадаю, какой у тебя вкус относительно мебели.
— Для меня хороша та мебель, которую можно сложить и сунуть в большой баул. Что-нибудь поосновательнее купит Генри — пошлем его в город, пусть он и распорядится, я его вкусу доверяю. Для меня переход к оседлой жизни может оказаться довольно болезненным.
— Тот, кто мог пристрелить пару китайских бандитов, как-нибудь да справится с проблемой кушеток и кресел, — весело заметил Адам.
— Я слегка ошарашена переменами в своей жизни.
— Да к тому же усталость после долгого пути. Как насчет поспать? Здесь или в палатке?
— Не хочу спать! — капризно заявила Флора.
— Ах ты ненасытная проказница! — игриво воскликнул Адам.
— Ты устал? — с тревогой спросила она, глядя на его ребра, проступившие под кожей после болезни. — Я хотела сказать… ну, может, я спешу и ты еще не…
— Посмотри, — сказал он и глазами показал себе ниже пояса.
Она посмотрела и удивленно воскликнула:
— Ах!
— Всегда к вашим услугам, леди Флора! — смеясь, сказал Адам.
Девушка улыбнулась ему в ответ.
— Спасибо, — прошептала она. — Какой он у тебя бравый молодец!
Ближе к утру, после ночи упоительных мгновений, Адам перекатился на бок и поискал что-то в кучке своей одежды.
— Хотел дать тебе после того, как уйдут все гости, — сказал он, протягивая Флоре кожаный мешочек.
— Но я вспылила и нарушила твои планы.
Он улыбнулся.
— Ничего страшного, биа, все закончилось прекрасно.
Она открыла мешочек. В нем оказалась бриллиантовая брошь.
— Какая прелесть, — ахнула девушка. — И какая тонкая работа!
— Ты моя прелесть, — сказал Адам. — И я хотел, чтобы ты знала это.
— Ах, я расплачусь… — вдруг промолвила Флора. Его подарок необычайно растрогал ее. Сейчас она была уверенней в его любви и могла не скрывать своих чувств. Да, ей хотелось плакать от счастья!
— Можешь поплакать, — сказал Адам, беря Флору к себе на руки, словно Люси, когда нужно было успокоить и убаюкать ее.
Флора действительно расплакалась.
— Я не знаю, почему я плачу. Мои нервы ни к черту. Я просто так люблю тебя, так люблю…
— Не бойся, — произнес Адам. — Любовь — чувство неуправляемое, своевольное. Не пытайся держать себя постоянно в руках. Это нелепо. Смотри, какая красота, — добавил он, беря из ее руки бриллиантовую брошь.
— Бесподобная вещь. Где ты ее раздобыл?
— Джеймс привез. Я в телеграмме дал подробные инструкции, и он нашел у ювелира в Шейенне вот это чудо.
— Какие мы с тобой счатливцы, ведь правда! Все так славно складывается!
— Да, мы с тобой счастливцы, — поддержал любимую Адам.
А про себя подумал: дай-то нам Бог быть счастливцами и дальше. И он невольно нахмурился, вспомнив обо всех трудностях, которые им предстоят в самое ближайшее время.
23
Проснувшись поутру, Флора ощутила тошноту, словно накануне съела что-то не то.
Однако за завтраком она усилием воли мужественно преодолевала это неприятное чувство, целиком сосредоточившись на нескончаемых вопросах любопытной непоседы Люси.
Флора не хотела беспокоить Адама состоянием своего здоровья. Он тут же вообразит, что это холера, забьет тревогу, тогда как Флора была уверена, что ее сегодняшние симптомы не имеют ничего общего с тем, что она наблюдала в поезде.
Когда после завтрака Адам ушел проверить лошадей, которые этим днем должны были участвовать в состязаниях, Флора и Люси остались в приятной прохладе вигвама, чтобы на пару повторить недавно узнанные абсарокские выражения. А отец Флоры удалился, чтобы занести в дневник впечатления и наблюдения прошлого вечера.
Вскоре урок абсарокского языка был прерван появлением Весенней Лилии и ее детишек.
— Мои очень хотят поиграть с Люси, — с извиняющейся улыбкой сказала Весенняя Лилия. — Вы не против, если мы зайдем?
