Генерал Его Величества - дю Морье Дафна (книга жизни .TXT) 📗
Да, вы правы, в прошлом мое имя связывали с именем Ричарда Гренвиля. Разные сплетни ходят и по Корнуоллу, и по Уайтхоллу. Нет, миссис Денис никогда не была особенно дружна со своим братом. Нет, мы ничего о нем не знаем. По-моему, он в Неаполе. Пожалуйста, обыскивайте хоть весь дом, от подвала до чердака. Вот ключи. Делайте все, что сочтете нужным. Остановить вас не в наших силах. Менабилли принадлежит не нам. Мы здесь гости, пока отсутствует мистер Рэшли.
– Похоже, вы говорили правду, госпожа Гаррис, – признал полковник Беннетт, собираясь отбыть (а ведь прежде по-соседски звал меня Онор). – Однако Питер Кортни и ваш брат были замешаны в подготовке восстания в Гельстоне и Пензансе, которое теперь подавлено, слава Богу, поэтому ваш дом находится под подозрением. Я оставлю здесь солдат, и когда сэр Хардресс Уоллер приедет сюда, он устроит куда более тщательный обыск, чем из-за отсутствия времени провел я. А пока…
Он замолк, переведя взгляд на Гартред, в котором мелькнуло любопытство.
– Извините мою неделикатность, мадам, вы получили этот шрам недавно?
– Да, несчастный случай, – ответила Гартред. – Неловко повернулась, и потом разбитым стеклом…
– Вы это сделали не нарочно?
– Еще чего!
– Простите меня за грубость, но это очень напоминает след от сабельного удара. Будь вы мужчиной, я бы сказал, что вы дрались на дуэли.
– Но я-то не мужчина, полковник Беннетт. Если у вас есть сомнения, давайте поднимемся в мою спальню, и я докажу вам, что я женщина.
Роберт Беннетт был пуританин. Он отступил на шаг и покраснел до ушей.
– Благодарю вас, мадам, мне достаточно просто взглянуть, чтобы убедиться.
– Если бы продвижение по службе зависело от мужской галантности, вы всю жизнь ходили бы в рядовых. Я не могу себе представить офицера из Корнуолла или Девоншира, который отказался бы подняться в спальню Гартред Денис.
Сказав это, она снова начала раскладывать карты. Но тут полковник запротестовал.
– Очень жаль, – сказал он мягко, – но теперь не важно, кто вы – миссис Денис или миссис Гаррис, важно, что ваше девичье имя было Гренвиль.
– Ну и что? – спросила Гартред, тасуя колоду.
– Поэтому прошу вас последовать за мной, чтобы отправиться в Труро в сопровождении конвоя. Там вы дождетесь конца расследования, и когда на дорогах станет спокойнее, вернетесь в Орли Корт.
Гартред уронила карты в сумочку и медленно встала.
– Как прикажете, – пожала она плечами. – У вас есть какой-нибудь экипаж, я надеюсь. Я не взяла с собой платье для верховой езды.
– Вам будут предоставлены все удобства, мадам. Потом он повернулся ко мне.
– Вам разрешено остаться здесь, пока будет получен приказ от сэра Хардресса Уоллера, который, возможно, прибудет завтра утром. Прошу вас быть в любую минуту готовой к тому, чтобы уехать, если только поступит приказ. Вы поняли?
– Да, поняла, – ответила я.
– Очень хорошо. Около дома я поставил стражу и приказал стрелять без предупреждения, если что-то покажется подозрительным. Прощайте. Вы готовы, миссис Денис?
– Да, готова, – Гартред повернулась ко мне и легонько тронула за плечо. – Жаль, что пришлось сократить визит. При встрече передай привет всему семейству Рэшли. А Джонатану расскажи, что я думаю о разведении цветов. Если он хочет, чтобы у него рос цветущий кустарник, пусть избавляется от лис…
– Это не просто, – ответила я. – Их трудно ловить, особенно когда они уходят под землю.
– Единственный путь – выкурить их оттуда. И заниматься этим нужно ночью, тогда лисы не оставляют за собой запаха. Ну, прощай, Онор.
– Прощай, Гартред.
Она ушла, откинув с лица вуаль, выставив напоказ огромный ярко-красный шрам. Больше мы ни разу не виделись.
Мне было слышно, как солдаты покидали сначала наш двор, а потом и парк. Осталась стража, вооруженная мушкетами, охранять входы в дом. Еще двое часовых было оставлено около ворот имения и лестницы, ведущей на мощеную дорожку. Некоторое время я наблюдала за ними, потом потянула за шнур от звонка, висящий у камина, и вызвала Матти.
– Спроси их, разрешил мне полковник Беннетт выезжать на прогулку вокруг дома?
Скоро она вернулась, и ответ был именно такой, которого я боялась.
– Он сказал, что сожалеет, но полковник Беннетт не разрешил вам покидать дом.
Я смотрела на Матти, а она – на меня. Мысли у меня в голове кружились, как безумные.
– Который сейчас час?
– Почти пять вечера.
– Еще четыре часа светлого времени.
– Да, – подтвердила Матти.
Из окна столовой хорошо было видно часового около южных ворот, ходившего туда-сюда. Иногда он останавливался, чтобы оглядеться и поговорить с солдатом, охранявшим подъем на мощеную дорожку. Солнце, стоявшее высоко на юго-западе, сверкало на дулах их мушкетов.
– Отнеси меня наверх, Матти, – попросила я.
– В ваши покои?
– Нет, Матти, в мою прежнюю комнату над аркой.
За последние два года, проведенные в Менабилли, мне не доводилось бывать там ни разу. Западное крыло дома стояло заброшенным. Никто не трогал эти комнаты, и они остались пустыми после разорения 1644 года. Не было гобеленов на стенах, в моих бывших покоях не было ни кровати, ни стульев, ни стола. Узкая полоска света пробивалась через неплотно закрытую ставню.
Затхлый воздух в комнате отдавал мертвечиной, в углу белели крысиные кости.
В этой части дома царила глубокая тишина. Из давно заброшенной кухни на первом этаже не доносилось ни звука.
– Подойди к камню и попробуй его сдвинуть, – прошептала я.
Матти опустилась на колени и изо всех сил налегла на квадратный камень у самого основания стены. Он даже не пошевелился.
– Бесполезно, его не сдвинешь. Вы что, забыли? Он открывается только изнутри.
Мне ли это забыть? Да я только об этом и помнила каждую секунду. «Единственный путь – выкурить их оттуда», – так сказала Гартред. Но она полагала, что отец и сын прячутся где-то в лесу, не догадываясь, что они находятся здесь, за толстыми каменными стенами.
– Принеси какие-нибудь щепочки и бумагу, – попросила я Матти. – Разожги огонь прямо рядом со стеной, чтобы дым не уходил в дымоход.
У нас был крошечный шанс, что дым проникнет через щели в подземелье и подаст Гренвилям сигнал. Но могло случиться, что они совсем не здесь, а сидят, скрючившись, в дальней части тоннеля, под летним домиком.
Добрая, верная Матти, как медленно она собирала сухую траву и сучья, как тщательно дула на огонек, как методично подкладывала сучки в огонь.
– Поторопись, разожги огонь посильнее!
– Терпение, – шептала она, – все в свое время.
Комната наполнялась дымом, который лез в глаза, тянулся к окнам. Но трудно было сказать, проникал ли он в подземелье. Матти подошла к окну и чуточку приоткрыла ставни. Я по-прежнему беспомощно тыкала длинной палкой в слабое, едва шипящее пламя около стены.
– Через парк едут четверо верховых, – сказала Матти, – похожих на солдат, что были у нас только что.
У меня сразу же взмокли ладони. Я отбросила палку и протерла глаза, красные от дыма. Впервые за тридцать восемь лет жизни я почувствовала, что близка к панике.
– Боже мой, что же делать?
Матти осторожно закрыла окно и затоптала тлеющие угли.
– Возвращаемся назад, в ваши покои. Позже я попробую еще раз. Здесь нас обнаружить не должны.
Она вынесла меня на сильных руках из пыльной, задымленной комнаты, и через заброшенную часть дома, по коридору на первом этаже притащила в мою комнату в восточном крыле. Матти уложила меня на кровать и обмыла лицо и руки. Мы слышали, как всадники въехали во внутренний двор, потом снизу донесся топот ног. Часы на башне, равнодушные к людским бедам, с механической точностью свинцово пробили шесть. Матти стряхнула с меня сажу и сменила платье. Как только она окончила мой туалет, в дверь постучали. Испуганный слуга прошептал, что госпожу Гаррис Онор просят спуститься вниз.
Они посадили меня в кресло и доставили вниз. Матти сказала мне, что через парк ехало четверо, но сначала я увидела только троих. Они стояли в боковом зале у окна и смотрели на сад. Пока Матти и слуга несли меня в столовую, они провожали нас любопытными взглядами. Четвертый оказался в столовой, он стоял у камина, опираясь на палку. Это был мой зять Джонатан Рэшли.
