Мальтийское эхо (СИ) - Саврасов Игорь Фёдорович (книги онлайн бесплатно .txt) 📗
— Песок… — задумчиво сказала Вера. — У Павла I были 110 любимых пушечек. Сейчас на хранении лишь 7, остальные пропали. А уж дневники, записки…
На Смоленском кладбище было сыро и прохладно. Густые заросли в старой, лютеранской части кладбища добавляли мрачных красок в весь скорбный пейзаж. Готические декорации искосившихся и полуразрушенных надгробий и фамильных склепов были унылы и печальны. Андрей и Вера молча постояли у могилы профессора, прошлия к часовне Ксении Петербургской, помолились и направились к выходу с кладбища.
Возвратившись домой, переодевшись и пообедав, они решили отдохнуть и отправиться в Смольный монастырь, чуть позднее, к 17 часам. В городе было сухо, погода была ясной.
На площади Растрелли с трудом удалось припарковать машину. Неспешно они направились к корпусам ансамбля Собора. Прогулка и осмотр здания не могли, разумеется, дать серьёзных результатов. Как и предполагали наши исследователи большинство помещений было просто под замком: служебные комнаты, склады, ремонтные мастерские и прочее.
— Может быть тебе через своего директора попытаться связаться с местным руководством: архивные изыскания и тому подобное, — размышлял Андрей Петрович. — Хотя бы в северном и восточном корпусах.
— А чем я объясню свой интерес? Да и долгая история: бумаги, согласования, подписи. И как взять оттуда Укладку, если мы её найдём?
— Мы можем сказать, что ищем известную в биографии Павла I таинственную шкатулку от монаха Авеля, где содержались различные предсказания монаха, например, казнь Николая 2 в 1918 году, — продолжал мужчина.
— Нет, Андрей. Это ребячество. — твёрдо возразила женщина.
— Значит вновь обратиться к Дееву! — резюмировал Андрей.
Вера молча кивнула и сделала звонок Александру Владимировичу. Говорили они довольно долго и не всё из слов Верочки было понятно Андрею Петровичу. Когда телефонный разговор был закончен женщина рассказала:
— Он согласился помочь. И лично сделает звонок в Смольный и попросит через Министерство культуры прислать официальную бумагу. А через две недели, возможно, приедет в Питер.
— А что ты упоминала дважды в разговоре с Деевым вашего мэра? — спросил Андрей Петрович.
— Я не успела тебе сообщить ещё одну важную новость. Неделю назад, буквально через пару дней после твоего отъезда в Екатеринбург, Александр Владимирович перевёл нам деньги. Три миллиона евро от Папы и Ордена. За Пергамент. 170 миллионов рублей…
— Это же прекрасная новость! — воскликнул Андрей. — Но мы ведь рассчитывали на 190? Ах, да, понятно…
— Не перебивай, пожалуйста. Дело в том, что я сразу пошла в мэрию. В прекрасном настроении пошла. А вышла оттуда ни с чем и уже в дурном настроении. Мэр не принял меня. Единственно, что секретарь взял у меня из рук нашу письменную просьбу о намерении выкупить усадьбу за 130 миллионов рублей. Этот добрый секретарь поведал мне по секрету, что мэрия намеревается на территории нашей усадьбы построить Spa-отель и village. Для отдыха администрации. Поэтому мэр вряд ли согласится на наше предложение и будет просто тянуть время и молчать. А уже в официально назначенный срок, 15 января будущего года, просто пришлёт судебных приставов, если территория не будет нами освобождена.
— Ему что: мало берега турецкого…?
— Не будь наивным: ему хочется иметь личное поместье, где можно неофициально встречаться с разного рода купцами, девочками и прочее. В Турции не разгуляешься с размахом, как любят на Руси.
— Но ведь места в округе полно. Красивых мест! И у берегов Волхова в том числе.
— Мэр будет упрямиться. Бабуля в первом же телефонном разговоре с ним была резка и говорила высокомерно с презрительными нотками в голосе. Не знаю, что на неё нашло, но у ней неприязнь к этому чинуше возникла с первых секунд.
— У мэра тоже антипатия?
— Наверняка, — подтвердила Вера Яновна.
— Может Александр Владимирович? — неуверенно протянул Андрей Петрович. — Или больше денег предложить? Взятку?
— Нет! Деев — единственная сила воздействия! Но сначала нужно найти Укладку, и тогда будет реальная возможность говорить Александру Владимировичу в Риме и в Москве об организации у нас командорства. Милый, найди её, эту заветную шкатулку! Я не могу допустить, чтобы на месте нашего родового гнезда устроили бордель!
— Верный настрой! Будем работать! Завтра же поеду в Гатчину. Может пришли какие-нибудь новости по Нелидовой.
Так пролетела неделя. Новостей, к сожалению, в Гатчине, куда Андрей отправлялся ежедневно, не было. Пока экскурсанты ходили по парку и Дворцу, Андрей спускался в Подземной Ход. Бродил по нему в одиночестве. Это стало страстью, даже навязчивой идеей. Он искал, искал в Эхе, в тенях подземелья ответы на свои вопросы. Их пока не было. Зато начала мучить бессонница. А если и удавалось поспать, то сны были тяжёлыми. Низший миропорядок всё глубже вползал в душу Андрея, проникая и в сознание, и в подсознание.
Верочка много работала в институте.
— Ах, дорогой! Как здорово, что я скоро уйду в отпуск! — шептала она на ухо мужчине, гладя его по голове руками.
— В декретный? Рано же! — удивился тот, когда она сообщила об этом в первый раз.
— Сначала в творческий. Я хочу написать книгу.
— О чём?
— Ну, скажем, название будет таким: «Алхимия снов и мистицизм».
— Завидую.
— А ты разве не захочешь помочь мне?
— С удовольствием! — обрадовался Андрей Петрович.
В воскресенье они поехали в усадьбу. Та искренняя радость, с которой Андрея встретили все живущие там, а в особенности Мария Родиславовна и Иришка, затопили душу его волной тёплой нежности.
— Наконец-то, Андрей Петрович! — всё восклицала и хлопала в ладошки Иришка.
— Поздравляю, Андрюша, с принятым тобой решением быть с нами. В нашем кругу. С нашей семьёй… — волнуясь, проговорила пани Мария.
Она ещё хотела что-то добавить, но запнулась. Подошла к Анне Никитичне и стала повторять уже известные той распоряжения по поводу обеда.
Анна Никитична всё утирала платочком глаза и кивала.
— Всё Анна, хватит мочить палубу! — отозвался вошедший Дмитрий Платонович и обнявший Андрея вновь с такой силой, что тот выпучил глаза и еле вымолвил:
— Дорогая Анна Никитична! Если наш милый капитан и вас так обнимает…
— Медведь! — но, потом, смилостивившись, добавила. — Да нет, меня жалеет.
Видно было, что в доме полным ходом идут кардинальные перестроечно-ремонтные работы.
— А как наш флигель, Платоныч? — спросил Андрей.
— Готов. Там сейчас Иришка командует. Мебель завозит и прочую оснастку. Я помогаю ей только с обустройством территории вокруг дома.
— Он сейчас под моим командованием! — важно сказала Анна Никитична, осторожно взглянув на мужа. — Рабочих в Усадьбе 11 человек, их нужно кормить. Вот он за кока в трёх флотских бачках готовит первое, второе и чаи.
— Поговори-ка у меня! — с наигранной сердитостью отозвался моряк, любовно глядя на жену. — Сама, небось, сегодня чуть пироги не сожгла. Если б не я…
— Да, нервничала что-то. Такие дорогие гости.
Андрей, Вера и Иришка пошли перед обедом прогуляться по усадьбе.
— Сначала в мой флигель! — затараторила Иришка, объясняя, как она планирует достичь вершин ландшафтного дизайна. — Главные принципы — единство, гармония, и многообразие. Но многообразие без изобилия и многословия. В основе четыре «садовые комнаты» примерно по 5–6 соток каждая. Две аллеи с парадной террасы и с заднего крыльца. Комнаты: первая в регулярном французском стиле. Здесь особенно важно чутьё к цветовой гамме, фактуре и объёмам растений, изысканность рисунков цветников; вторая в английском стиле, то есть, в первую очередь, идеальный мягкий изумрудный газон, третья — это китайские и японские традиции, то есть секрет установки камней, четвёртая — кантри-стиль, то есть спонтанный мир диких многолетних растений: душистые травы, седуны, мхи посреди мавританского газона. И сюда бы ещё старую телегу или просто старые деревянные колёса от телеги. Парадная аллея такая, чтобы ближе к дорожке высота растений уменьшалась, то есть у дорожки расположить протяжённые рокарии или миксбордер. Задняя аллея — лесная, просто будет уходить в лес, но заканчиваться она будет гротом! А вокруг грота папоротники и мхи, опять же на камнях и среди них. А дорожка — пошаговая из камней. Всё это должно совмещать иронию, пафос и мистику!
