Шальная графиня (Опальная красавица, Опальная графиня) - Арсеньева Елена (бесплатные версии книг txt) 📗
– Одной из ошибок мессира Бетора, которая необходимо должна была отвратить – и отвратила! – от него ваше сердце, было решение о насильственном уничтожении православия в России. Теперь я заменил его на посту куратора сего государства и не собираюсь повторять тех глупостей, которые натворили мои коллеги, скажем, в Сербии. Славяне – такая раса, которая будет противиться насильственному омусульманиванию или окатоличиванию хотя бы из чувства противоречия и бешеной национальной гордости. С ними не совладать. Да и не надо ничего искоренять и запрещать! Запретный плод, как известно, сладок, тем более запретный духовный плод. Напротив – надо предоставить людям право выбора. Все, чего ждет Орден от той, кого он возведет на российский престол, – это свобода для всех религиозных конфессий в этой стране. Пусть наводнят Россию ламы и муфтии, патеры и викарии, раввины и языческие жрецы, шаманы и буддисты, кришнаиты, лютеране, квакеры – и даже проповедники тех религий, которых вообще нет на свете! Пусть всяк вещает что желает – и что может провещать!
– Ну и что? – пожала плечами Елизавета. – Вы всерьез думаете, что восемь веков православия в России так легко выкорчевать?
– Выкорчевать – нельзя. Русский народ – великий народ, – промолвил Араторн очень серьезно. – Я искренне верю в это! Он может вынести страшные бедствия и испытания, которые и не снились Европе, – и остаться жив, не растерять своей сути, не утратить ее. Есть только одно, что может искоренить святой дух народа-богоносца, которым вы, русские, так кичитесь. И вам, синьора, никогда не догадаться, какова же эта ахиллесова пята России.
– Ну? – недоверчиво проговорила Елизавета. – Что это?
– Свобода. Свобода выбора, которая рухнет на Россию по воле монарха, даром, а не будет взята с бою. Русский человек рожден подчиняться – или противоборствовать, но не выбирать и не размышлять. Потребуется не год, не десять, возможно, столетие, но все же наступит время, когда Орден завладеет этой богатой нивою, православие на которой будет истреблено самими православными.
– Вы... вы хладнокровно пророчите гибель великого государства, великого народа! И рассказываете об этом мне, которой предлагаете трон? Ведь для истинного правителя благо государства – высший закон!
– Я пророчу? Хладнокровно?! Вы меня обижаете! Приходилось вам когда-нибудь видеть бродячий цирк? И канатоходца, который идет по струночке, а справа и слева – пропасть? Помните свои ощущения? Здесь нет равнодушных, хладнокровных зрителей! Желаем мы удачи ловкачу, нет ли, мы все взволнованно ждем, когда канатоходец упадет. Вы поняли? Меня волнует судьба России, но она балансирует меж двух пропастей – Европой и Азией, она упадет... Когда? Куда? В наших силах сделать этот процесс менее болезненным и более целесообразным, чтобы страна не свалилась в азиатскую дикость и фанатизм. Вернее, в ваших силах.
– Знаете что, – сердито сказала Елизавета, – уходите-ка вы отсюда. Можете считать меня неблагодарной, но слушать вас надоело. Это все так наивно! И вообще, я хочу встать.
– Вста-ать, – протянул Араторн, приближаясь к постели и садясь на край. – И отправиться обратно в подземелье?
Елизавету затрясло так, что эта дрожь передалась кровати. Глаза Араторна блеснули.
– А теперь скажите, что именно в моих словах показалось вам столь наивным? – спросил он как ни в чем не бывало.
– Ну, – нерешительно ответила она, – я бы еще поняла, если бы вы обратились с этим предложением к Августе – к истинной дочери Елизаветы Петровны, к истинной наследнице трона. Но я-то всего лишь самозванка!
– Дашкова с ваших слов уверяла, что княгиня Дараган умерла где-то в лесу.
– Да...
– Значит, обратиться к ней я никак не могу. Да и сомневаюсь, что возымел бы такое желание после того, как узнал вас. Августa, при всех своих царственных замашках, была весьма ординарной принцессою. У нее был слишком мал запас жизненных сил, где уж ей сражаться за трон! А в вас я вижу такую же скрытую энергию, которой обладает Екатерина: ту женскую страстность, которая действеннее мужского честолюбия и способна даже поражение обращать в свою победу.
– Вы ошибаетесь! – вскричала Елизавета. – Я совсем не так сильна! Я ничего не знаю о том, как управлять... и вообще...
– Мы будем рядом. Мы вам поможем. И уж если Россия приняла в свое время Марту Скавронскую, Анну Леопольдовну, Анну Иоанновну, а потом и взбалмошную Елизавету, которая до конца жизни была уверена в том, что Англия расположена на материке и до Лондона можно доехать по суше, – если так, говорю я, она и вас примет! Россия любит поднимать на щит обделенных судьбой. Надо только вас умело представить. И не смейте говорить мне, что у вас не хватит сил и смелости! Вы однажды уже выдавали себя за внучку Петра – так сделайте это еще раз.
– Ну, тогда, – развела руками Елизавета, – тогда у меня ничего не было. Я была никто. Нищая! А теперь мне ничего не нужно. У меня и так... – и осеклась, и даже зажмурилась от страха, вспомнив, кто она и где она.
– У вас и сейчас ничего нет, – безжалостно изрек Араторн. – И к тому же вы не знаете, от чего отказываетесь. Подумайте о своей дочери. Какие перспективы откроются перед ней! Я уже не говорю о том ребенке, которого вы носите. Вообразите будущее вашего сына!
Елизавета помертвела. И это вызнал! Он все знает про нее!
– Уж он-то самозванцем не будет, – продолжал Араторн. – Вы, если пожелаете, сможете возвысить и его отца. – Он хмыкнул: – Екатерина, словно забыв, что у царей длинные руки, всех своих любовников почему-то жалует званием флигель-адъютанта. Надеюсь, вы далеки от такой пошлости...
– Вот что! – отчаянно выкрикнула Елизавета, словно утопающий, который хватается за соломинку. – Почему вы не хотите обратиться к Екатерине?
– Вспомните, что говорил вам покойный Бетор: она еще более русская, чем сами русские. И своей властью неофита она рубит как мечом – направо и налево. Ей предана Garde du Corps, гвардия, эта самоуверенная и заносчивая часть русского общества. Но если Екатерины не станет...
– Но у нее сын, – быстро проговорила Елизавета. – Он наследник.
– Младенец! – махнул рукой Араторн. – У вас в любом случае больше прав как у родной дочери Елизаветы, родной внучки Петра, чем у жены племянника... и так далее. В конце концов, вы сможете сделаться регентшей при Павле Петровиче, и там мало ли что сможет произойти!
