Последний холостяк - Крэн Бетина (лучшие книги онлайн txt) 📗
– Не знаю, как ты, но лично я любил женщину, которую хочу взять в жены!
В ответ Антония хотела ему сказать, что она отдавалась своему любимому мужчине без всякой корысти, но воздержалась, справедливо рассудив, что такое признание равноценно капитуляции, безоговорочной передаче ему всех прав на себя и отказу от самостоятельного определения своего будущего. Граф жаждал власти над ней, он и не скрывал этого, уверовав, что она станет его женой уже потому, что так хочется ему, он смешал свои фантазии с реальностью и не желал учитывать ее мнение. Антония чувствовала, что скатывается в топкое болото, теряет твердую почву под ногами и ничего не может с этим поделать. Угроза утраты своей индивидуальности и превращения в бессловесную рабыню становилась реальной, и от предчувствия скорой гибели в этой трясине она ощутила боль под ложечкой и спазм в гортани.
Призрак супружества вызывал у нее безотчетный ужас, однако не в меньшей мере она боялась потерять Ремингтона. Ей всегда хотелось испытать романтическое чувство, полюбить кого-то всем сердцем, найти человека, разделяющего ее мысли, желания и устремления, приятного во всех отношениях. Эти противоречивые соображения и желания постоянно раздирали ее душу, и надо было положить конец своим страданиям. Антония собралась с духом и воскликнула:
– Я вообще не хочу замуж!
Уныние и отчаяние, написанные на лице Ремингтона, сменились досадой и гневом.
– Какого дьявола ты вспоминаешь старое! Я был уверен, что мы разобрались во всем, что произошло в ту проклятую ночь! Казалось бы, после всего, что я сделал, пытаясь доказать тебе искренность своих намерений и чувств, которые я питаю к тебе, я мог рассчитывать на взаимность. Тем более что и ты призналась, что веришь и нуждаешься во мне.
– Дело вовсе не в этом! – вскричала Антония, схватив его за рукав. – Пойми же наконец, что я всегда буду любить тебя, ежедневно и ежечасно встречаться с тобой, делить с тобой постель, еду и досуг, но замуж за тебя я не выйду.
– Проклятие! Так объясни же, чего ты хочешь? Стать моей содержанкой?
– Нет, мне хватает и собственных средств. Да и мои принципы не позволяют мне превращаться в куртизанку. Я подразумеваю совершенно другое! Если хочешь, считай меня своей любовницей.
– Любовницей? – свирепея, переспросил граф. – Любовница мне не требуется, мне нужна законная жена! Я хочу обзавестись семьей, детьми, прислугой, хочу, чтобы ты хозяйничала в нашем доме и поддерживала в нем покой и огонь в семейном очаге. А двери держала бы на замке от непрошеных безумных визитеров. Я хочу прогуливаться с тобой по улицам на зависть Лондону, чтобы люди оборачивались и провожали нас восхищенными взглядами. Хочу, чтобы ты носила мою фамилию и стала графиней Ландон.
Выпалив эту тираду на одном дыхании, Ремингтон тотчас же понял, что совершил ошибку.
Побледнев как мел, Антония вскочила и с дрожью в голосе воскликнула:
– Роль расфуфыренной бессловесной куклы меня не прельщает! Я не желаю никому принадлежать! Поэтому тебе придется удовлетвориться иной моей ролью – твоей любовницы. Клянусь, что дело вовсе не в моем упрямстве или предубеждении. Просто я видела слишком много неудачных браков и не знаю ни одной действительно счастливой пары, такой, в которой царили бы любовь и взаимопонимание, привязанность и сотрудничество. Я сосватала тринадцать своих подруг и…
– Чертову дюжину? – переспросил, ужаснувшись, Ремингтон и поперхнулся.
– Да, если тебе так угодно! И вот теперь пять моих бывших протеже сбежали от своих мужей ко мне, отчаявшись дождаться от них хотя бы уважения. Не удивлюсь, если в самое ближайшее время сюда прибегут и все остальные.
Каких именно беглянок она имеет в виду, граф прекрасно знал – жен завсегдатаев «Уайтс», разумеется. Взволнованно взъерошив пальцами волосы, он вскричал:
– Так отошли же их поскорее к мужьям! Пусть они сами разбираются в их несчастной участи.
– Посуди сам: Альберт Эверстон так скуп, что следит, как бы его жена Маргарет не съела лишнего куска. Бертран Ховард неделями не замечает Камиллу. Лорд Вулворт закрывает глаза на злобные придирки своей матушки к невестке. А Бэзила Трублуда пугает излишне горячий темперамент бедняжки Элис… Нет, я не могу их прогнать! Пусть поживут еще у меня.
Граф помрачнел и покачал головой.
– Женившись, все мужчины резко меняются, – с горечью продолжала свой патетический монолог Антония. – Они превращаются в холодных, равнодушных и скупых эгоистов, рассматривающих своих жен только с позиции выгоды, а то и как предмет интерьера. И в результате вскоре меняются и женщины: их заботит не уют в доме, а впечатление, которое производит их жилище на гостей. Они превращают в культ украшения, мебель, одежду, внешний вид и положение в обществе. Браки портят людей, даже тех, которые прежде искренне любили друг друга. – Она нервно потерла ладони, прошлась по комнате взад-вперед, повернулась и подвела итог: – Так вот, Ремингтон, я не хочу превращаться в удобную домашнюю вещь! Понятно?
Он с недоумением посмотрел на нее и, дрожа от злости и обиды, воскликнул:
– «Удобной» ты в любом случае стать не сможешь, с твоим-то ершистым характером, Антония! Более неуживчивой и норовистой особы, чем ты, мне в жизни встречать не доводилось!
Он повернулся к ней спиной, надел жилет и сюртук, обернулся, обжег ее взглядом, прошел мимо нее и, отперев дверь, промолвил, ткнув в Антонию указательным пальцем:
– Но я все равно женюсь на тебе! Даже если это и будет стоить мне жизни!
С этими словами он вышел в коридор, сбежал по лестнице, раскланявшись по пути с Элинор и Поллианной, потребовал у Хоскинса шляпу и трость и с гордым видом удалился, надменно вскинув голову.
Но уже выходя на крыльцо, граф услышал, как дворецкий пробормотал себе под нос:
– Везучий мерзавец!
Направляясь к стоянке наемных экипажей, Ремингтон, однако, вовсе не чувствовал себя таковым. О каком везении могла идти речь, если целый день безудержной, дикарской страсти закончился новой размолвкой с Антонией? Графа охватили тоска и отчаяние, у него даже начал подергиваться левый глаз. Ему и в голову не приходило, что он когда-нибудь потерпит фиаско, пытаясь втолковать упрямой даме, что одной безудержной страсти мало для полного счастья, что женщине нужно иметь свой дом, мужа и детей, чтобы ощутить себя полностью удовлетворенной и умиротворенной. В чем же коренится причина упорства Антонии?
Несомненно, в чувстве вины, угнетающем ее! Она считала себя лично ответственной за несчастные семейные пары! Боже правый! Тут явно не обошлось без козней дьявола! Любая на месте Антонии прониклась бы мистическим ужасом после такой неудачи. Как тут было не убояться мести провидения за содеянное? Она почти уверовала, что ее ждет та же горькая участь, что и всех сосватанных ею вдов, – убогое, бесправное существование под пятой бездушного и алчного супруга-тирана. Ведь живой пример – пять беглых женушек – находился непосредственно в ее доме. Ремингтон остановился как вкопанный посередине улицы. Будь они все прокляты, эти жалкие недоумки Эверстон, Вулворт, Ховард, Трублуд и Серл! Эти ничтожества не успокоились, однажды разрушив его добрые отношения с Антонией! Движимые врожденным себялюбием и неистребимой злобой, они гадят ему и сейчас! Надо любой ценой выжить их женушек из дома Антонии и отправить к их слабоумным мужьям. А тех, в свою очередь, заставить уважать своих жен и забыть свои прежние скверные замашки. Ремингтон хмыкнул, хитро прищурился и ускорил шаг, на ходу обдумывая план этой операции.
Компания завсегдатаев бара в клубе «Уайтс», облюбовавшая для своих попоек угловой столик, в последнее время начала раздражать обслуживающий персонал. Дурно пахнущие, небритые и пьяные, они не вылезали из этого заведения трое суток кряду, что угрожало его репутации и отпугивало приличных посетителей.
– Можно подумать, что они бездомные, – с досадой пробормотал официант, когда гости потребовали еще бутылку коньяка.
Морщась от запаха перегара и вони сигар, официант сказал, подойдя к столику:
