Где ты, мой незнакомец? (Приди, полюби незнакомца) (др. перевод) - Вудивисс Кэтлин (читать книги онлайн .txt) 📗
Неподалеку от первого шатра вскоре поднялся другой, поменьше — для юнги, Хикори и лошадей. Чернокожий кучер прибыл незадолго до полудня, кроме экипажа, на берегу появились еще два тяжело груженых фургона. Один был доверху забит сеном, в другом были доски, чтобы соорудить временный загон для лошадей. Проезжая мимо дома, Хикори растянул рот в широченной усмешке, так что засверкали белоснежные зубы. Малькольм, конечно, заметил это, и чуть не лопнул от возмущения.
— Нельзя же позволить, чтобы этот чернокожий ниггер поселился у нас на голове! — кипятился он. — Да он нас зарежет во сне!
Изумрудно-зеленые глаза остановились на нем с откровенным презрением, мягко очерченные полные губы медленно изогнулись в неожиданно теплой улыбке.
— Поверьте мне, Малькольм, честнее Хикори я еще не видела человека! Вам нечего его бояться.
Малькольм недовольно отмахнулся от ее слов.
— Скорее всего, он ничуть не лучше всех этих головорезов, что Уингейт набирает в свою команду. Нет такого преступления, на которое они не могли бы решиться. Шерифу Коти следовало бы принять какие-то меры, чтобы избавиться от этих подонков, пока еще не поздно. Нам следовало бы выставить караул на берегу, на то время, пока эти люди — он кивком указал на «Речную ведьму», а потом — в сторону огромного шатра, — и этот идиот Уингейт все еще здесь. Пусть приглядывают за тобой.
Ленора могла отчетливо представить, как за ней будут «приглядывать» пока Эштон так близко. Если бы она так не расстроилась, то, вполне возможно, постаралась бы выдавить смешок, хотя бы для того, чтобы позлить Малькольма.
— Надеюсь, вас это не слишком затруднит.
— Как бы то ни было, мадам, дело того стоит, — откликнулся он, делая вид, что не заметил в ее словах скрытой насмешки. — Вы — словно бесценная жемчужина! Я не могу подвергать вас ни малейшему риску. — А про себя подумал, как она свежа и прелестна в этот миг — в очаровательном платье цвета чайной розы, отделанным вышитым кружевом, особенно, когда щеки ее покрыты нежным румянцем. Последнее встревожило его — и он не преминул бы обвинить ее в том, что она принарядилась специально для того, другого, если бы не успел убедиться, что Ленора всегда одевалась с безупречным вкусом. Похоже, она всегда точно знала, что из нарядов выбрать, чтобы оттенить свою красоту. Но вот до появления Эштона он ни разу не видел, чтобы на ее щеки так нежно розовели.
— Похоже, мадам, вам стало лучше, — сухо заметил он.
Ленора едва удержалась, чтобы не ответить, что не появись Эштон вовремя сегодня утром и не заступись он за нее, и она, скорее всего, чувствовала бы себя много хуже, чем сейчас. Но вместо этого она лишь обольстительно улыбнулась ему.
— Благодарю вас, Малькольм. Мне и в самом деле лучше. Намного лучше, чем раньше.
Она еще успела заметить, какая ненависть сверкнула в его глазах прежде, чем опустились тяжелые веки, скрыв полыхнувшее в них пламя. В эту минуту Сомертон отвлек внимание Малькольма, указав стаканом на трудившуюся неподалеку команду.
— Похоже, Уингейт устраивается надолго.
Ленора облокотилась на перила, наблюдая, как Эштон отдает приказания матросам, как они выгружают аккуратно выкопанные с землей кусты, в то время, как остальные высаживают их возле шатра. Дубовые бочки, распиленные пополам, использовались как кадки для растений побольше. Вся эта зелень поражала своим разнообразием. Из досок соорудили нечто, напоминавшее внутренний дворик и по его периметру посадили кустики поменьше, которые издалека очень напоминали цветущий жасмин, сплошь усеянный крохотными бутонами. Прямо на глазах у зрителей участок песчаного берега превратился в цветущий сад. Вскоре посредине поставили стол со стульями и декорации были готовы.
Под палящими лучами солнца большинство матросов расстегнули рубахи и, сбросив башмаки, подвернули брюки до колен. На их фоне Эштон в своих желтовато-коричневых бриджах для верховой езды, низко надвинутой широкополой шляпе и расстегнутой на груди рубашке с широкими рукавами казался настоящим принцем среди толпы оборванцев. Он все это время не имел ни минуты отдыха, отдавая приказы своим людям, всем помогая и за всем приглядывая. То и дело к нему подбегали с вопросами, он был нужен везде и к тому времени, когда солнце стало клониться к закату, на берегу океана вырос великолепный шатер, от которого не отказался бы даже восточный владыка. Любому было бы ясно с первого взгляда, что Эштон твердо намерен остаться здесь столько, сколько потребуется.
Постепенно сгущавшийся мрак как нельзя более соответствовал унылому настроению Малькольма. Стоило Леноре переступить порог гостиной, где уже сидели мужчины, как она тут же заметила это. Супруг ее понурился, словно напроказивший ребенок, и дулся в углу возле буфета, подливая себе в стакан едва ли не чаще, чем его тесть. Он то и дело выходил на веранду и долго стоял, вглядываясь в темноту, где сверкание огней указывало на шатер его врага. Но мало-помалу винные пары сделали свое дело, и его настроение немного улучшилось. Наконец он хрипло расхохотался, нарушив тревожную тишину, давно царившую в гостиной.
— Ну, можно порадоваться хотя бы тому, что сегодня вечером этот мерзавец будет в одиночку наслаждаться ужином в этом своем роскошном шатре!
Роберт был еще не настолько пьян, чтобы не оценить остроумие зятя, и поспешил добавить несколько слов от себя:
— Угу, к тому же достаточно налететь свежему ветру и всю эту роскошь сдует ему на голову!
При одной мысли о том, каково будет ненавистному Уингейту в случае, если так и случится, эти двое, казалось, почувствовали себя много лучше. Идиотские шуточки, в которых они изощрялись наперегонки, Леноре показались просто возмутительными, и она изо всех сил старалась делать вид, что ничего не слышит. Увы, это оказалось не так легко, даже когда они оба отправились на веранду подышать свежим воздухом.
— Вот те на! — Через приоткрытые двери до нее долетел приглушенный голос Роберта, в котором звучало пьяное изумление. — Что там за волненье на этом корабле? Иль это отступленье? Или мерзавец наш новой тешится игрой?
Эти бессмысленные строки весьма мало напоминали Шекспира. Но этого оказалось достаточно, чтобы Ленора, движимая любопытством, вскочила на ноги. Прихватив свой бокал с шерри, она выбежала на крыльцо, откуда открывался прекрасный вид на берег. Она отошла подальше от мужчин, Ленора остановилась у перил и повернулась к океану.
Темное пятно на поверхности океана указывало, где стояла «Речная ведьма». Вдруг от нее отвалил легкий катерок и, подгоняемый приливом, легко полетел к берегу, пересек лунную дорожку и направился к тому месту, где огоньки указывали на лагерь Эштона. По мере того, как катерок приближался к берегу, ее слуха коснулся мерный скрип уключин. Гребли двое. Через несколько минут лодка врезалась носом в песок и выпрыгнувшие на берег мужчины вытащили ее на берег. Двое слуг, одетых в белоснежную форму, достали откуда-то из носовой части тяжело нагруженный серебряной посудой поднос и заторопились с ним ко входу в палатку. Принявшись за работу, они мигом зажгли фонари по углам шатра так, что, к величайшему удивлению Малькольма, там стало светло как днем. Поверх стола легла ослепительно-белая скатерть, и вскоре на ней засверкала посуда. Ничего не было забыто, приборы, бокалы, даже серебряный канделябр — словом, готовился настоящий ужин на двоих. Все сгорали от любопытства — кто же будет гостем на этом пиршестве. Затаив дыхание, они ждали, и Ленора в том числе.
В благоуханном ночном воздухе поплыли нежные звуки виолончели, и все затаили дыхание. Ленора сделала равнодушное лицо — она заметила краем глаза, что Малькольм следит за ней, и глаза его пылают злобой. Мелодия вдруг оборвалась, и через мгновение волшебные звуки полились с новой силой. Ленора узнала их любимую пьесу. Малькольм, будто загнанный зверь, заметался по веранде, и вдруг замер, уставившись туда, где ярко сияли огни. Склонившись вперед, Ленора забыла обо всем. Она позволила музыке унести ее далеко-далеко, в Белль Шен, где она был когда-то так счастлива. Ее сердце сладко замерло, и она погрузилась в мечты, пока возвращение Малькольма не вернуло ее с небес на землю.
