Обещай мне - Харрингтон (Гаррингтон) Кэтлин (бесплатные версии книг TXT) 📗
– Оставайтесь с миссис Гиббс. Устройте ее и ждите моего возвращения. С леди Филиппой все будет в порядке. Когда она вернется, мы устроим ей встречу с бывшей горничной матери.
В эту ночь сон бежал от Филиппы. Особняк все еще был в лесах, и дядя устроил ее в башне, той самой, что одна уцелела после пожара. Здесь было неуютно, но Кит заснул сразу, как только коснулся головой подушки. Сейчас он мирно посапывал под грубым одеялом на соломенном тюфяке. В ногах у него, спрятав нос в лапы, устроился Fancuillo.
Они прибыли в поместье поздно вечером и поужинали вместе с дядей. Он лез из кожи вон, чтобы их развлечь. Однако присутствие дяди тревожило и смутно пугало Филиппу. В который уже раз она напомнила себе, что этот грубоватый, неуклюжий и неряшливый человек – единственная нить, связывающая ее с прошлым. Все было напрасно. Ей не нравилась его манера держаться и одеваться, раздражало вечное ворчание. Но дело было даже не в этом. Филиппа давно простила дядю за то, что он когда-то бросил ее на произвол судьбы, но… она боялась его.
Впрочем, не только общество Кроутера выбило ее из колеи. С той самой минуты, как она ступила на каменным пол башни, ее охватило зловещее чувство обреченности. Зачем она приехала сюда одна? И Филиппа решила уехать утром.
Наконец она впала в беспокойную дремоту, но вскоре очнулась от странного звука. Fancuillo жалобно скулил, временами потявкивая. Увидев, что она проснулась, терьер спрыгнул с кровати и бросился к двери, потом вернулся и просительно заглянул ей в глаза. Потом снова бросился к двери, встал на задние лапы и принялся царапать ее когтями. Поскуливание перешло в лай.
– Что с ним, мама? – спросил Кит сонно.
– Не знаю, милый. Она зажгла свечу.
– Странно, – рассуждала она про себя, – обычно твой маленький друг не просится на улицу по ночам… что-то его встревожило. Я пойду посмотрю.
Стоило только ей приоткрыть дверь, как из щели потянуло знакомым и отвратительным запахом, едким запахом дыма.
Пожар!
Филиппа захлопнула дверь и привалилась к ней спи-иой, хватая ртом воздух. В сознании мгновенно воцарилась пустота. Пустота была и вокруг, и ее стремительно заполнял ледяной ужас. От него немели кончики пальцев, отнимались ноги.
Пожар! Пожар! Пожар!
Но где же мамочка и папочка? Без них она пропадет!
– Что случилось, мама? – послышался детский голос как будто из бесконечной дали. – Куда убежал Fancuillo?
Филиппа рывком повернулась и в недоумения уставилась на незнакомого мальчика.
Она не может сейчас разговаривать с ним! Ей нужно как можно крепче ухватиться за нянину руку! Боже, она уже слышит треск горящего дерева, чувствует жар подступающего пламени! «Я боюсь! Я боюсь!» – мысленно повторяла Филиппа своей юной няне.
– Мамочка! – снова окликнул Кит с длинным зевком. – Давай я сбегаю разыщу щенка и приведу его обратно.
Он откинул одеяло, посидел, мотая босыми ногами, зевая и потягиваясь, и приготовился спрыгнуть на пол. Это вывело Филиппу из шока.
– Нет, Кит, милый! – закричала она, разом приходя в себя.
Странный колеблющийся туман подступил снова, ус» рожая заполнить сознание, но она оттеснила его.
– Оставайся пока в постели! – приказала она и подошла к окну.
Окно было как раз такое, какие бывают в башнях – узкое, как щель. За ним стояла пасмурная ночь, безлунная и беззвездная. Ничего, кроме мрака. Никто еще не понял, что начался пожар. Филиппа почувствовала, что заперта в клетке, и с трудом подавила истерические рыдания. Туман снова поглотил ее.
«Все будет хорошо, малышка. Все будет прекрасно, – сказала Фанни. – Просто закрой глаза и не смотри. Тебе ничего не надо делать, Филли, только изо всех сил обнимать меня за шею…»
Рука Филиппы потянулась, открыла окно, потом отдернулась – и туман расступился, давая возможность здраво мыслить. Они не могут выпрыгнуть из окна! Оно слишком узко не только для нее, но даже для Кита! Может быть, и к лучшему… потому что если бы они все-таки прыгнули, то погибли бы наверняка. Филиппа закрыла лицо дрожащими руками и приказала себе: думай!
Дожидаться помощи здесь? Нет смысла. Откуда взяться помощи? Здесь, в башне, только он (она так и подумала с ужасом «он» – как о каком-то порождении зла) и его наполовину глухая экономка. Единственный пугь к спасению – узкая винтовая лестница.
Филиппа бросилась к кровати, опустилась на колени перед сыном и крепко обняла его. Ее сотрясала крупная дрожь, и это напугало мальчика. И страх в его глазах заставил ее действовать.
– Ты должен внимательно меня выслушать, милый, – начала она, прилагая неимоверное усилие, чтобы голос не дрожал. – В башне пожар, но мы выберемся. Нельзя бояться. Мы будем вести себя, как взрослые разумные люди, и просто спустимся по лестнице. Другого выхода нет. Ты понимаешь?
Мальчик кивнул. Филиппа вернулась к столу, взяла кувшин с водой.
– Не пугайся, милый, я оболью тебя водой. Так нужно, ведь огонь боится воды.
Когда холодная вода окатила его. Кит подскочил, но не издал ни звука. Остаток Филиппа вылила на персидскую шаль и закутала в нее сына.
– Вот так и держи ее, милый. Ты ведь понимаешь, почему это нужно? Нам может встретиться дым, даже огонь, поэтому старайся дышать через шаль.
– Хорошо, мама, – пообещал Кит. Судя по всему, мальчик все еще не представлял себе, как велика опасность.
– Я не шучу! – – с необычной резкостью произнесла Филиппа, присела и заглянула Киту в глаза. – Запомни, что я сейчас скажу: что бы ни случилось, не убирай от лица шаль. Не убирай от лица шаль! Ты понял или нет?
– Si, mamma, – ответил мальчик, и по тому, что он перешел на итальянский, она поняла: предостережение достигло цели.
На дне тазика для умывания было немного мыльной воды. Филиппа намочила простой хлопчатобумажный халат, благодаря провидение за то, что он не из шелка, обвязала его вокруг головы, прикрыв нос и рот, взяла подсвечник. Без свечи им не обойтись: на лестнице даже днем было сумрачно, а ночью, должно быть, темно, как в могиле.
– Возьми меня за руку, carissimo, —обратилась она к Киту. – Обещаю, что буду держать тебя крепко.
– И я тоже буду держать тебя крепко, – торжественно пообещал Кит, – и ни за что не отпущу.
Филиппа сделала глубокий вдох, набираясь мужества, и пошла к двери, ведя за собой сына. У двери она остановилась.
– Когда мы выйдем на лестницу, может быть, там окажется много дыма, и тогда мы не увидим ступеньки. Нам придется идти по стене, чтобы плечо все время касалось камня, понимаешь? Просто спускайся шаг за шагом и не выпускай моей руки.
Вместо ответа Кит только кивнул.
– Что бы ни случилось, не вздумай повернуть назад. В спальне нам не спастись Даже если туда не доберется огонь, мы задохнемся от дыма. Не бойся, иди все вниз и вниз, потому что другой дороги нет. И еще, не спеши. Бежать нельзя, чтобы не споткнуться и не скатиться с лестницы. Мы просто будем идти так быстро, как сможем.
Башня была самой старой частью дома. Когда-то на месте Мур-Манора стояла крепость, впоследствии превращенная в поместье, и только эта башня осталась от прежних времен. Сделанная из грубого песчаника, она представляла собой укрепление, задуманное с единственной целью – преградить врагу доступ к осажденным. Именно потому лестница была так узка и неудобна. Нападающие могли подняться по ней только цепочкой, и те, кто укрылся в башне, расправлялись с ними поодиночке.
Филиппа думала: если пожар захватил только верхние этажи, им повезло. Но что, если случилось худшее? Если пожар начался внизу? Тогда они спускаются навстречу смерти!
Новая волна ужаса окатила ее. Воля к жизни, казалось, испарилась, и она хотела только забиться в угол, уткнуться лицом в колени и ждать, ждать – чего? Все равно, лишь бы не открывать эту дверь в ад! Что же делать?
«Не бойся, Филли! – сказал ласковый женский голос из глубин ее памяти. – Мама и папа здесь, с тобой, и ничего страшного не случится».
Неожиданно на Филиппу снизошло чувство глубочайшего спокойствия и уверенности. Она протянула руку и взялась за щеколду, облегченно вздохнув: металл был все еще прохладен, и это означало, что огонь не успел подступить вплотную.
