Французов ручей - дю Морье Дафна (читать полные книги онлайн бесплатно .txt) 📗
– Француза? – переспросила она.
– Да! – раздраженно воскликнул он. – Представьте себе, этот негодяй вдобавок еще и иностранец – грязный, подлый французишка. Он каким-то образом сумел изучить наше побережье и теперь, когда мы пытаемся его поймать, каждый раз ухитряется улизнуть на материк, в Бретань. Корабль его быстр, как ртуть, ни одно наше судно не способно его догнать. Ночью он тайком высаживается на берег, бесшумно как тать, прокрадывается в наши дома, ворует наше добро, взламывает лавки и кладовые, а утром исчезает вместе с отливом, прежде чем хозяева успевают продрать глаза.
– Да, похоже, он слишком хитер для вас, – заметила Дона.
– Хм, ну что ж, можно сказать и так, – обиженно проговорил Годолфин.
– Сомневаюсь, что Гарри сумеет его поймать, – сказала Дона. – Он такой ленивый.
– Я и не рассчитывал, что Гарри будет собственноручно этим заниматься, – возразил Годолфин. – Я просто хочу собрать как можно больше надежных людей. Мы должны во что бы то ни стало поймать этого негодяя, и мы будем ловить его, не жалея ни времени, ни сил. Мне кажется, вы не осознаете всей серьезности нашего положения, сударыня. В любую минуту каждый из нас рискует быть ограбленным. Наши жены и сестры не могут спокойно спать, опасаясь за свою жизнь… И не только за жизнь.
– А что, были и такие случаи? – понизив голос, спросила Дона.
– Пока нет, – холодно ответил Годолфин. – Ни один мужчина пока не убит, ни одна женщина не пострадала. Но не забывайте, что мы имеем дело с французом. Рано или поздно он обязательно совершит какую-нибудь подлость, это всего лишь вопрос времени.
– Да, вы правы, – с трудом удерживаясь от смеха, произнесла Дона.
Боже мой, до чего же у него напыщенный вид! Нужно срочно что-то предпринять, иначе она рассмеется ему в лицо. Она быстро встала и подошла к окну. К счастью, он воспринял это как желание побыстрей закончить беседу и, торжественно поклонившись, поцеловал ей руку.
– Смею надеяться, сударыня, что вы не забудете о моей просьбе и в ближайшем же письме сообщите своему супругу о моих опасениях? – проговорил он.
– Разумеется, – ответила Дона, не допуская и мысли, чтобы Гарри ради каких-то пиратов мчался сломя голову из Лондона, нарушая ее блаженное одиночество.
Пообещав в скором времени навестить его жену и выслушав в ответ новую порцию любезностей, она позвала Уильяма и приказала ему проводить гостя.
Годолфин вышел. Вскоре по аллее зацокали, удаляясь, копыта его коня.
"Ну все, – подумала Дона, – хватит, больше никаких гостей". В конце концов, она не за этим сюда приехала. Лучше уж сидеть в "Лебеде", умирая от скуки, чем развлекать беседой всяких напыщенных болванов. Нужно предупредить Уильяма, чтобы никого больше не впускал. Пусть придумает какую-нибудь отговорку: хозяйка уехала, заболела, простудилась, слегла с приступом белой горячки – все что угодно, лишь бы не встречаться больше с этими годолфинами.
Боже мой, до чего же они, видно, тупы и неповоротливы, эти местные аристократы, если позволяют так нагло себя грабить. Какой-то бандит осмеливается забираться к ним по ночам, шарит в их кладовых, уносит их добро, а они даже не могут ему помешать! Солдат вызвали на помощь – олухи, тупицы! Нет бы расставить часовых вдоль побережья и назначить круглосуточное дежурство – француз обязательно попался бы при высадке. Корабль все-таки не дух и не привидение, он зависит от ветра, от течений. Да и матросы его не бесплотные тени. Наверняка кто-то видел, как они высаживались на берег, слышал их голоса, топот ног на набережной…
Спустившись в шесть к ужину – сегодня он для разнообразия был устроен ею пораньше, – она не откладывая объявила Уильяму, что впредь он не должен пускать никаких посетителей.
– Я приехала в Нэврон, чтобы отдохнуть, – пояснила она, – пожить некоторое время затворницей. И пока я здесь, я никого не желаю видеть.
– Понимаю, миледи, – ответил он. – Я допустил непростительную оплошность. Больше этого не повторится. Обещаю, что отныне никто не посмеет вторгнуться в ваше убежище.
– Убежище? Что ты имеешь в виду?
– А разве Нэврон для вас не убежище, миледи? – ответил он. – Ведь вы уехали из Лондона, чтобы скрыться от себя самой, надеясь найти здесь покой и утешение.
Она молчала, растерянная и даже слегка напуганная. Затем, спустя некоторое время, проговорила:
– Я вижу, ты неплохо разбираешься в людях. Кто тебя этому научил?
– Мой бывший хозяин, миледи. Он часто беседовал со мной. От него я научился многому: не только разбираться в людях, но и думать, рассуждать, делать выводы. Я уверен, что он тоже назвал бы ваш отъезд из Лондона бегством.
– Почему же ты ушел от своего хозяина?
– При том образе жизни, который он сейчас ведет, миледи, слуга ему, к сожалению, не нужен. Поэтому он предложил мне подыскать другое место.
– И ты выбрал Нэврон?
– Да, миледи.
– Чтобы жить в одиночестве и ловить мотыльков?
– Совершенно верно, миледи.
– Значит, Нэврон и для тебя убежище?
– В каком-то смысле да, миледи.
– А чем занимается твой бывший хозяин?
– Он путешествует, миледи.
– Путешествует? Переезжает с места на место?
– Именно так, миледи.
– Может быть, он тоже хочет от чего-то убежать?
– Может быть, миледи. Он и сам частенько называет свои путешествия бегством. Иногда мне кажется, что вся его жизнь – это бегство.
– Ну что ж, ему можно позавидовать, – сказала Дона, срезая кожуру с яблока, – это удается далеко не каждому. Большинство людей только притворяются свободными, а на самом деле связаны по рукам и ногам.
– Вы правы, миледи.
– А твоего хозяина ничто не связывает?
– Нет, миледи.
– Ты меня заинтриговал, Уильям. Мне даже захотелось взглянуть на твоего хозяина.
– У вас с ним много общего, миледи.
– Может быть, во время очередного путешествия он не откажется заглянуть к нам?
– Вполне возможно, миледи.
– В таком случае, Уильям, я отменяю свое приказание. Если твой хозяин надумает нас навестить, можешь не говорить ему, что я простудилась или лежу при смерти – я с удовольствием его приму.
– Слушаюсь, миледи.
Она поднялась и, оглянувшись, – он в это время как раз отодвигал ее стул – увидела, что он улыбается. Встретившись с ней взглядом, он тут же сделал серьезное лицо и снова крепко сжал свой ротик-пуговку. Она направилась в сад. Воздух был тих, ласков и спокоен; небо на западе разгоралось широкими полосами. Из дома доносились голоса детей – наверное, Пру укладывала их спать. В такую погоду хорошо было погулять одной, побродить где-нибудь по окрестностям. Она вернулась в дом, захватила шаль, накинула ее на плечи и, миновав сначала сад, потом парк, незаметно дошла до перелаза. За перелазом расстилалось поле. Грязная тропинка привела ее к проселочной дороге, за которой виднелась широкая пустошь, поросшая буйным разнотравьем, а еще дальше, за пустошью, – море и скалистый берег.
Ей вдруг ужасно захотелось добраться туда, о реке она уже забыла – морской простор неудержимо манил ее к себе. Когда она, наконец, ступила на берег, полого убегающий вниз, в воздухе уже похолодало. Чайки, в это время года обычно сидящие на гнездах, при ее появлении всполошились и подняли отчаянный крик. Дона устало опустилась на каменистый пригорок, поросший пучками колючей травы, и огляделась. Слева виднелась река, широкой искрящейся полосой убегающая к морю – спокойному, гладкому, отливающему медью и пурпуром в лучах заходящего солнца. Далеко внизу, под скалами, тихо плескались волны.
Солнце, садившееся у нее за спиной, прочертило по воде дорожку до самого горизонта. Дона лежала, погруженная в сладкую, дремотную тишину, и смотрела на море. Неожиданно вдали замаячила какая-то точка. Она быстро росла, приближалась, обретая очертания парусника. Ветер внезапно стих, и парусник на мгновение замер, словно повис между морем и небом – яркий, легкий, как детская игрушка. Дона различала высокую корму, кубрик, странные наклонные мачты и тучи чаек, с криком вьющихся вокруг корабля. "Наверное, везут большой улов", – подумала она. Легкий ветерок промчался по склону холма, на котором она лежала, взъерошил гребни волн под обрывом и полетел дальше, к застывшему в ожидании кораблю. Паруса его вдруг наполнились ветром, выгнулись и затрепетали – белые, чистые и воздушные; чайки стаей поднялись с поверхности моря и закружились вокруг мачт; заходящее солнце позолотило корабль своим последним лучом, и он легко и плавно заскользил к берегу, оставляя позади длинную темную волнистую полосу. Доне показалось, будто чья-то рука внезапно сдавила ей сердце и чей-то тихий голос прошептал на ухо: "Запомни это. Запомни навсегда". Ее охватило какое-то странное чувство – восторг? страх? удивление? Она повернулась и, вполголоса напевая, улыбаясь сама не зная чему, побрела обратно в Нэврон. Она шла, карабкаясь по склонам, огибая лужи, по-мальчишески перепрыгивая через канавы, а небо над ее головой становилось все темней и темней, вот уже показалась луна, и легкий ветерок, шелестя, пробежал по верхушкам деревьев.
