Пятнадцатый пассаж (СИ) - Золотая Аида (читать книги TXT) 📗
Титулярный советник Кирилл Матвеевич Пышкин, а это был именно он, озадаченно приподнял брови, отчего лицо его стало казаться несколько более комичным, чем было на самом деле. Но вслух ответил:
- Чем могу быть полезен, сударь?
- Да вот конь мой захромал. Думаю, камень под подкову попал. Придержите за уздцы, а я посмотрю.
Господин Пышкин поморгал несколько раз и обернулся ко входу в кондитерскую, возле которой дожидался невесты. Он сопровождал ее везде и повсюду. Дел перед свадьбой было предостаточно, и Варенька настаивала на том, что нуждается в его помощи в любом из них. Либо в обществе госпожи Пышкиной, что сути не меняло. Она совсем перестала выходить из дому в одиночестве. И всякий человек уверен был бы в том, что происходит нечто невразумительное, но не титулярный советник Кирилл Матвеевич. Он пребывал в мечтательно-романтическом расположении и столь большое внимание своей невесты к его семье принимал за желание Варенька поскорее в нее войти.
Коней господин Пышкин искренно не любил. Ужасные животные, так и норовившие угодить ему копытом в колено. Мальчишкой он весьма серьезно пострадал. С тех пор лошадей опасался.
Но к вежливому офицеру на дороге все же подошел.
- Экая животина, - пробормотал он, обращаясь то ли к Щербатову, то ли к коню.
- Да, конь знатный, - подтвердил князь. - Почитай друг. А ежели другу больно - надо помочь. Как думаете? - он вручил Пышкину поводья и, вместо того, чтобы заняться копытом, принялся разглагольствовать, придерживая фуражку от шквального ветра: - Мы с ним к морю проехались. Погоды нынче стоят изумительные, располагают к прогулкам. Вот, полагаю, где-то там мой Паладин и подхватил камень. А вы верхом ездите?
- Мне по должности, к счастью, необходимости нет. Папенька когда-то конюшню держал, да как-то все недосуг было, - засмущался Пышкин. - А в сущности, знаете ли, для здоровья нет ничего полезнее пеших прогулок. Уж коли чего срочного, так на то извозчик всегда найдется.
О том, что не содержал выезда, он болтать не собирался, само как-то вырвалось.
Меж тем, покуда он болтал, из-за угла кондитерской показался штабс-капитан Гешвенд, нисколько не обращавший внимания на чудесный спектакль, разыгрываемый отныне лучшим другом, но только на дверь в кондитерскую. Очень скоро в ней появилась Варя. В блестящей атласной юбке с множеством кружевных оборок и новом капоре, она привлекала к себе взоры прохожих и с улыбкой кивнула двум знакомым дамам, прошедшим вдоль улицы. Максим Максимыч оборок не разглядывал. На кивающих «свидетельниц» внимания не обращал. Ему было некогда. Он быстро подскочил к крыльцу, подхватил не успевшую и рта раскрыть барышню на руки и, развернувшись, скрылся за углом здания.
К тому времени мадемуазель Игнатьева уже пришла в себя и разразилась гневной речью, которая сопровождалась звонкими оплеухами.
- Вы несносный нахал! Немедленно верните меня обратно! Ежели господин Пышкин прознает - он вызовет вас на дуэль! И тогда вам несдобровать.
- Премного благодарен за ваше беспокойство о моей персоне, - кивнул Гешвенд, подставляя под удар другую щеку. - Но это лучше - быть продырявленным вашим женихом, чем прожить остаток жизни, зная, что погубил вашу.
- Да что вы знаете! По какому праву вы позволяете себе... - она перевела дыхание и выкрикнула: - Думаете, коль я простая модистка, то вам позволительно не разводить политесов?
- Будете удивлены, если я скажу вам, что не думаю вовсе? - буркнул штабс-капитан и поставил ее на мостовую возле кареты. Раскрыл дверцу и кивнул. - Садитесь, а не то запихну вас самолично.
Варя не сдвинулась с места. Гешвенд тяжело вздохнул, легко подхватил ее подмышки и шагнул на подножку экипажа, увлекая ее за собой. Устроив модистку на сидении, рявкнул: «Трогай!» И, захлопнув дверцу, устроился напротив.
- Вы с ума сошли! - воскликнула она, намереваясь выскочить из экипажа.
Но было поздно. Карета сдвинулась с места, ее чуть тряхнуло, и Варя упала обратно на сиденье.
- Соглашусь с вами, - ответил Максим Максимыч. - Но это не я брожу повсюду с женихом и почтенными матронами, упреждая всякий случай для объяснения.
- Вы запамятовали, господин штабс-капитан. Мы с вами объяснились. Более не вижу резона для разговоров.
- Я вижу. В конечном счете, это меня лишили последнего слова, с чем я не согласен.
- Мы с вами не в судебном разбирательстве! - заявила Варя и отсела от Гешвенда как можно дальше, насколько это было возможно, чтобы их колени не соприкасались. Штабс-капитан хмыкнул, но исправлять положение не стал. Несколько мгновений молчал, глядя в ее лицо. И не знал, что ответить, чувствуя растерянность едва ли не бОльшую, чем в тот вечер некоторое время назад, когда между ними случилась безобразная сцена у Натали Щербатовой.
Гешвенд незаметно перевел дыхание и негромко произнес:
- Я не позволю этому нелепому недоразумению разрушить нашу жизнь.
- Разрушить только мою - куда как проще, - ворчала Варя, отвернувшись к окошку.
- Я никогда не причинил бы вам никакого вреда. Тогда, вначале, все было глупой шуткой. Но не после, поймите!
- Шуткой? - выдохнула она, кинув негодующий взгляд на своего похитителя. - Благодарю вас, Максим Максимыч, мне стало легче. Я была шуткой. И мои чувства были шуткой.
- Да услышьте же меня! - взвился Гешвенд. - Я виноват. Я поступил недостойно. Но я не раскаиваюсь в этом. И не раскаюсь - иначе никогда не узнал бы вас. А я даже мысли подобной не хочу допускать. И будущности своей без вас я не мыслю!
От его слов Варя побледнела и вжалась в спинку сиденья экипажа.
- Куда мы едем? - с опаской спросила она.
- В церковь, - сердито ответил он.
- Куда? - задохнувшись, переспросила Варя.
- В церковь, к попу.
- Зачем? - голос был понижен до шепота.
- Зависит от вас, мадемуазель. Я намерен поклясться перед образами в том, что люблю вас. Если вас это удовлетворит, и вы сможете простить меня, нам обоим станет легче смириться с произошедшим. Если же в вашей душе осталось хоть немного ответного чувства после всего, что я натворил, то мы могли бы условиться с попом о венчании. Выбор за вами.
- Я не могу венчаться с вами, - она снова отвернулась к окну. - Папенька благословил меня с господином Пышкиным.
- Благословит еще раз! Вы же не любите этого своего Пышкина, Варя!
Она упрямо молчала.
Гешвенд сглотнул. И пересохшими губами, едва шевеля языком, прошептал:
- Я отпущу вас не раньше, чем вы поймете, насколько серьезны мои намерения, Варвара Львовна. После... после решайте сами.
- Я вам не верю, - тяжело дыша, сказала она. - Сначала вы играли моими чувствами, теперь увезли без моего позволения. Я не знаю, чего ожидать от вас в будущем.
- Я ни минуты не играл с вашими чувствами! Я и теперь не играю! Я прошу вас стать моей женой, а вы не желаете этого слышать!
Варя взглянула на него и, спустя бесконечно долгое время, тихо сказала:
- Желаю.
Теперь уже он молчал, то открывая, то закрывая рот. Беспокойный серый его взгляд метался по ее лицу - к губам, к глазам, к складочке у рта, к завитку возле лба. Потом стал тише, осмысленнее. И, наконец, Гешвенд проговорил:
- Да?
Варя кивнула, не отводя от него глаз.
- Вы любите меня?
- Вы выиграли спор, - сказала она с улыбкой. - Моя подвязка у вас.
Штабс-капитан Максим Максимович Гешвенд, герой Восточной войны, потомок древнего благородного рода, неожиданно смутился и отвел глаза.
- Мы никогда никому об этом не скажем, - глухо ответил он. - Но с вашего позволения я оставлю ее у себя. Как знак вашей любви.
- Только ежели ей не доведется соседствовать с другими.
- Прежде я до такого не додумывался, - буркнул штабс-капитан. - Но это вы своей неприступностью меня довели до крайности.
- Все дело лишь в моей неприступности? - улыбка вновь сошла с ее лица.
- Все дело в том, что я влюбился в вас с первого взгляда еще в тот день, когда вы вышли из экипажа на Екатерининской.
