Женщины Флетчера - Миллер Линда Лаел (бесплатные полные книги .txt) 📗
Джонас. Всегда Джонас.
Привалившись плечом к грубой облицовке камина, Гриффин задумчиво потягивал крепкий, хотя и несвежий кофе. Интересно, подействовало ли предупреждение, сделанное им Джонасу – держаться подальше от дочери Бекки. Когда речь идет о Джонасе, трудно сказать что-либо определенное.
Тогда мысли Гриффина были заняты Фанни, и у него не было времени убеждать Джонаса в серьезности своего отношения к этому вопросу. Да, беда в том, что времени всегда не хватает.
Гриффин допил остатки кофе и отнес чашку обратно на кухню. Там он опустил ее в чугунную раковину и до краев накачал в нее чистой воды.
«Все удобства,– подумал он.– Джонас предоставляет своим женщинам все удобства». Его мысли, вернувшись к ребенку в соседней комнате, закрутились вихрем ненависти и отчаяния. Он выругался про себя.
Когда Гриффин потянулся за пиджаком, дверь коттеджа открылась. Сэм Харпер замер у самого порога, и вокруг его поношенных сапог тотчас же образовалась серебристая лужица дождевой воды. Он смотрел на Гриффина, пытаясь прочесть в его взгляде ответ на свой невысказанный вопрос. Рядом с Харпером в молчаливом ожидании стоял преподобный Уинфилд Холлистер, высокий худощавый мужчина с ясными глазами и гладким добрым лицом.
Гриффин заговорил; голос его звучал хрипло и дрожал. Хотя доктор видел смерть много раз, но так и не научился принимать ее спокойно.
– Ребенок умер,– произнес он.
Филд Холлистер положил руку на плечо Харпера, но ничего не сказал. Это было одно из качеств, которые Гриффин особенно ценил в своем друге, – тот знал, когда нужно говорить, а когда хранить молчание, во всяком случае.
– А Фанни? – умоляюще спросил Харпер. – Что с Фанни?
Какое-то мгновение Гриффин разглядывал потолок, пытаясь солгать или хотя бы утаить часть правды.
– Она жива, – наконец сказал он. – Но она потеряла слишком много крови и очень ослабела.
Не видя ничего перед собой, лесоруб, словно вне себя, механически проковылял по комнате и вошел в маленькую спальню. Туда, где жена изменила ему.
– Ты сделал все, что мог,– проговорил Филд.
– Да,– Гриффин судорожно вздохнул. Священник скрестил руки.
– Фанни не выживет, так ведь?
Гриффин покачал головой и ощутил тяжесть в затылке, будто его сжала железная рука. Чтобы хоть что-нибудь сделать, он взглянул на часы, которые носил в жилетном кармане. Казалось невероятным, что сейчас только девять часов утра.
Филд дипломатично кашлянул.
– Что ж, она в руках Божьих,– сказал он, словно это был ответ на все вопросы и панацея от всех бед.
Взгляд, который Гриффин метнул в сторону своего лучшего друга, был полон уничтожающей ярости.
– Черт возьми, Филд, оставь это для своих прихожан, ладно?
Холлистер снял поношенный пиджак и извлек из кармана старую потрепанную Библию. Священник явно внутренне готовился к чему-то; это происходило уже много раз, но не переставало раздражать Гриффина.
Наступила неловкая тишина, нарушаемая лишь стуком дождя по крыше и тихими стонами Сэма Харпера.
Гриффин сложил руки на груди, опустил голову.
– Прости,– сказал он.
Лицо Филда выражало сострадание и понимание состояния друга, чего в данный момент Гриффин не ожидал.
– Чепуха,– довольно резко произнес священник. Затем в чертах его обозначилась настороженность, какое-то воспоминание. Он опять кашлянул, прочищая горло. Гриффину было знакомо это выражение лица Филда.
– Выкладывай, Филд, – нетерпеливо поторопил он друга.
– Только пообещай, что воспримешь это спокойно. Гриффин весь напрягся:
– Что случилось, Филд? Бекки умирает?
Филд уже направился в сторону комнаты Фанни, где он был нужен больше всего.
– Нет. Но Фон Найтхорс сказала мне, что та девушка с Джонасом. Она видела, как Рэйчел села в его экипаж и уехала около получаса назад.
Гриффин почувствовал, как внутри у него словно произошел мощный взрыв.
– Рэйчел? Она уверена, что это Рэйчел?
– Она сказала, что это была девушка с фиалковыми глазами.
Двумя резкими движениями Гриффин схватил пальто и саквояж и бросился к двери.
– Я еще вернусь,– прорычал он и выскочил на улицу под дождь.
Краска бросилась в лицо Рэйчел под взглядом изучавшей ее солидной почтенной домоправительницы.
– Не хотите ли чашечку чаю? – спустя несколько мучительных мгновений спросила женщина.– Потребуется некоторое время, чтобы согреть вам воду для ванны.
Чай. Рэйчел не могла вспомнить, когда в последний раз наслаждалась подобной роскошью. Она кивнула, стараясь не показать своего нетерпения:
– Да, пожалуйста.
– Тогда пройдите сюда, – вздохнула экономка с величественным смирением.
Рэйчел последовала за ней сквозь высокие, в виде арки двери в великолепную столовую, где на полу лежали дорогие ковры, а стены, оклеенные со вкусом подобранными обоями, украшали настоящие картины. Над полированным дубовым столом висела тяжелая люстра, и множество подвесок на ней сверкали, будто осколки радуги. Шесть окон от пола до потолка выходили в сад с готовыми вот-вот зацвести розами и трехъярусным мраморным фонтаном.
Она вспомнила о палатке, где ей пришлось завтракать, и улыбнулась слабой грустной улыбкой.
– Меня зовут миссис Хаммонд, – отрывисто объявила экономка, когда они вошли в распахнутые двери и оказались в самой большой и чистой кухне, какую Рэйчел когда-либо видела.
Она остановилась, глядя на сверкающие медные кастрюли, развешанные по желтым стенам, на застекленные буфеты, заставленные изысканным фарфором.
– Меня зовут Рэйчел. Рэйчел Маккиннон.
Миссис Хаммонд обернулась. В ее лице промелькнуло оживление, толстые пальцы начали теребить длинный передник, прикрывавший ее темное шуршащее платье.
– Маккиннон,– задумчиво проговорила женщина, как бы вслушиваясь в это имя. – Маккиннон. Это имя мне определенно знакомо.
Рэйчел слегка пожала плечами:
– Наверное, оно довольно распространенное.
– Маккиннон? – миссис Хаммонд покачала головой с аккуратно уложенными седыми волосами. – Его услышишь не так часто, как, скажем, Смит или Джонс.
Рэйчел стесняло все – окружающая обстановка, мистер Джонас Уилкс и эта строгая, суровая домоправительница. Девушка нервно тронула рукой свое грязное, мокрое платье.
– В-вы очень добры – я имею в виду, я доставляю вам столько беспокойства...
Миссис Хаммонд сняла с плиты кипящий чайник, налила воду в ярко-желтый фарфоровой заварочный чайничек и насыпала туда несколько полных ложек заварки. Лицо женщины немного смягчилось, и, когда она снова заговорила, в голосе неожиданно появились добрые нотки:
– Никакого беспокойства. Погрейтесь вот тут около плиты, пока я найду вам что-нибудь теплое и сухое из одежды.
Рэйчел приблизилась к поблескивающей, чудовищно огромной плите. Никелированные завитки украшавшего ее орнамента сверкали даже в тусклом свете пасмурного дня, а тепло было поистине чудесным.
– Спасибо.
– И не беспокойтесь о вашем испорченном платье, – громко добавила женщина уже в дверях, ведущих в столовую.– У нас есть кое-какие вещи, которые, возможно, подойдут вам.
Дрожа, Рэйчел придвинулась поближе к плите. Ее нетерпеливый взгляд остановился на желтом чайнике, и пар, клубами поднимавшийся из носика, наполнил ноздри девушки дразнящим ароматом. Она глубоко вздохнула и стала ждать.
Минут через пять миссис Хаммонд вернулась, запыхавшаяся, с порозовевшими щеками, прижимая к полной груди длинный фланелевый халат.
– Туалетная комната здесь рядом,– сказала она.– Почему бы вам не сменить свою мокрую одежду, пока я налью чаю?
Рэйчел, опустив глаза, поспешно схватила мягкий халат и подчинилась.
Комнату украшали огромная эмалированная ванна, мягкие стулья и изысканно расписанная шелковая ширма, за которой можно было раздеться. В благоговении Рэйчел прошла за нее и наконец стянула ненавистное ситцевое платье и промокшие хлопчатобумажные панталоны и сорочку. Прикосновение фланелевого халата к коже было удивительно мягким и теплым.
