Роковой шторм - Блейк Дженнифер (книги онлайн полностью .TXT) 📗
— Вы… уж не хотите ли вы сказать, что все это время лишь провоцировали меня, чтобы услышать мой ответ? Это самый низкий поступок, с каким мне пришлось столкнуться.
— В самом деле? Должен сказать, что у вас небогатый опыт. Такая экспедиция, как эта, слаба настолько, насколько слаб ее самый уязвимый член. Иногда бывает полезно проверить твердость союзников, равно как и силу врагов.
— Слаба? Это экспедиция, хорошо профинансированная, организованная самим Наполеоном и поддерживаемая его сторонниками на двух континентах, не говоря уже о Святой Елене!
— С моей стороны, мадемуазель, это выглядит так: я еду освобождать человека, охраняемого флотом самой большой морской державы в мире, с помощью пожилого джентльмена, щеголя, молодой женщины и умирающего. Стоит ли винить меня за излишнюю осмотрительность?
— Послушайте, капитан, — произнесла она, — вы не должны недооценивать собственные силы!
— Но не ваши, — откликнулся он и, оттолкнувшись от перил, зашагал прочь.
Последующие дни были похожи один на другой. Мсье Робо и Марсель де Груа редко выходили к завтраку. Отец Джулии, сибарит, всегда встававший поздно, казался взволнованным морским воздухом и их общей целью. Он взял привычку завтракать, обедать и ужинать вместе с офицерами корабля и настаивал, чтобы Джулия сопровождала его. Она делала это с удовольствием. Ей была по душе дружеская атмосфера в обеденном салоне, и она без особого труда узнала много подробностей об управлении судном от Джереми Фри и второго помощника — ирландца по фамилии О'Тул. Последний не отличался особой красотой — у него были огненно-рыжие волосы, которые торчали дыбом от сырого соленого воздуха и напоминали металлическую щетку, щербатые зубы и покрытое шрамами лицо, на котором оставили следы все его сорок прожитых лет. Но все эти внешние недостатки компенсировались смелостью. Еще до того, как они оставили позади мутное течение Миссисипи, Джулия перестала быть для него «мадемуазелью Дюпре» и превратилась в «мою дорогую Джулию». Сколько она ни хмурилась, принимая холодный и чопорный вид, ничто не могло удержать его от фамильярности, а он был слишком занятным, и ей было жаль лишаться его общества ценой сохранения собственного достоинства.
Бродя по палубе, сидя с книгой в шезлонге, полоская и просушивая одежду, Джулия коротала утро. В полдень, если она не оставалась в каюте, занимаясь рукоделием, Марсель де Груа обычно составлял ей компанию. Нельзя сказать, что она не чувствовала расположения к нему. Де Груа был истинным джентльменом, обильно расточавшим похвалы ее необычайным качествам. Сначала казалось естественным, что он считал Джулию с отцом и себя в определенном смысле выше остальных, но вскоре она устала от его постоянных жалоб на корабль и его офицеров. Он так явно дорожил ее обществом, что временами казалось, его скорее привлекает ее статус единственной женщины на борту, чем личное очарование.
Постепенно фамильярность стала проявляться и в манерах Марселя. Однажды, когда Джулия подала ему руку для приветствия, он вместо того, чтобы склониться над ней, как было принято, крепко сжал ее и поднес к губам ладонью вверх. А затем Джулия почувствовала прикосновение горячего, влажного языка. Она вырвала руку и звонко ударила его по щеке. На короткое мгновение в глазах де Груа вспыхнула ярость, но он подавил своя чувства и притворился обиженным.
— За что, мадемуазель Дюпре? Разве я чем-то оскорбил вас?
— Вы сами прекрасно знаете, — вспыхнула Джулия и инстинктивно вытерла ладонь о юбку. Ей даже не верилось, что это происходит с ней.
— Я протестую. Понятия не имею…
Золотые искорки гнева загорелись в ее глазах от такой наглости. Она открыла рот, чтобы разоблачить его, но, осознав, что будет непросто выразить словами совершенное им преступление, не нашла что сказать.
— Не можете объяснить? И не пытайтесь. Как человек с некоторым опытом, я понимаю, что перепады настроения присущи молодым леди. Я не обижаюсь на вас за эту внезапную вспышку и искренне прошу прощения за ошибку, которая вызвала ваш гнев.
Менее уверенная в себе молодая женщина могла бы предположить под воздействием его вежливых возражений и обиженного вида, что чувства обманули ее. Джулию нельзя было провести: но, не желая обвинять его в грубой, скандальной форме, она не могла придумать ничего лучшего, чем удалиться с высоко поднятой головой, окутавшись холодным презрением. Это возымело желанный результат. Марсель теперь вел себя с подчеркнутой вежливостью, хотя время от времени Джулия ловила на себе его бессовестный «взгляд.
Она не могла решить, стоит ли говорить о нем отцу. Шарль был так занят, постоянно совещаясь с капитаном Торпом и мсье Робо, что ей не хотелось его обременять. Кроме того, Джулия отчасти сама создала себе сложности подобного рода, отправившись в путешествие без горничной или подходящей компаньонки. Возможно, отец начал бы выговаривать Марселю, и, если бы тот продолжал настаивать на своей невиновности, они обязательно бы поссорились. А де Груа слыл искусным фехтовальщиком; поговаривали даже, что он убил родственника и был вынужден бежать из Франции в Луизиану. Скорее всего это было правдой, и Джулия не хотела подвергать риску отца. Хотя мсье Дюпре любил прихвастнуть тем, как он хорошо дрался на рапирах в молодости, теперь у него вряд ли хватило бы сил на подобный поединок.
Как-то отдыхая в своей каюте в теплые послеполуденные часы, Джулия услышала звон оружия на палубе и рывком вскочила на ноги. Широко открытыми глазами она смотрела на мужчин, столпившихся у бака в одних рубашках. Через минуту девушка облегченно вздохнула: один из них был Марсель де Груа, второй — капитан Торп. Ее отец с горящими азартом глазами стоял с другой стороны вместе с мсье Робо и значительной частью команды. Было шумно: заключались пари, вслух обсуждались достоинства и недостатки противников. Судя по комментариям, капитану отдавалось предпочтение за более длинный выпад и физическую силу, но сторонники Марселя де Груа были голосистей. Француз был несколько меньше ростом, но быстрее двигался и владел оружием с необычайной легкостью и грацией.
Противники ходили кругами, делая ложные выпады и защищаясь. Клинки из отличной стали звенели и пели. Лицо капитана было сосредоточенным, в то время как де Груа самоуверенно улыбался. Один или два раза клинок француза грозил оказаться быстрее защиты соперника, но Торп вовремя исправлял положение. При каждом случае де Груа удваивал усилия, уверенный в молниеносной победе. Они медленно передвигались по палубе, и капитан отступал перед блестящими выпадами Марселя. Но французу ни разу не удалось коснуться противника клинком, и постепенно им овладел гнев. Улыбка растаяла, уступив место напряженной гримасе. Капли пота собрались на лбу и побежали по вискам, тогда как капитан отмахивался от него как от мухи. Когда матросы подвинулись, чтобы лучше видеть сражающихся, Джулия подошла к отцу.
— Что это, папа? Почему они дерутся? — спросила она шепотом.
— Кто знает? Может, из спортивного интереса, или от скуки, а может, просто хотят померяться силами.
— Но это не дуэль?
Отец нахмурился, продолжая следить за борьбой.
— Начиналось не как дуэль, но теперь, боюсь, добром это не кончится.
Уж не хочет ли капитан Торп испытать мужество де Груа, как в свое время испытывал ее? Если так, то он зашел слишком далеко. Француз — серьезный противник. Джулия, к своему изумлению, вместо тихого злорадства чувствовала беспомощность и гнев. Их миссия слишком важна, чтобы рисковать ею в подобных поединках. Хотя капитан Торп временами бывал попросту несносен, его роль в общем успехе операции значила слишком много, чего нельзя было сказать о де Груа.
В то время как глаза Джулии следовали за сверкающей сталью двух клинков, она обдумывала, как прекратить этот поединок. Проще всего — встать между ними. Однако прежде чем она успела сделать какое-либо движение, обстановка изменилась. Капитан Торп прекратил отступление и, не сдерживаемый более слабеющей защитой француза, двинулся вперед. Рапиры скрестились, и легкое лезвие, вырвавшись из руки де Груа, загремело о палубу. Капитан Торп опустил шпагу и тут же раздался гром поздравлений от моряков. Де Груа, с белым как мел лицом, принужденно поклонился.
