Звездолов - Поттер Патриция (читать книги полностью без сокращений бесплатно .txt) 📗
Она заставит отца поверить, что Сазерленды никак не связаны с исчезновением Сесили. Она возьмет всю вину на себя. Отец будет в ярости, но ничего не сможет сделать.
А ее сердце будет разбито. Уже сейчас она чувствовала боль от предстоящей разлуки с любимым. И со временем эта боль станет только сильнее. Но зато она будет знать, что предотвратила кровопролитие.
Ей только хотелось, чтобы однажды ее отец и брат поняли, чем она пожертвовала ради мира и благополучия их клана.
3.
У Патрика зародилось подозрение, что он поспешил дать свою клятву. Он знал, какой упрямой может быть Марсали. Ее независимый характер всегда нравился ему. Но что она собирается делать? Почему в ее глазах зажглись эти решительные огоньки?
«Что бы ни произошло между нами?»
Эти слова Марсали, как эхо, продолжали звучать в его ушах. Что, черт побери, это значит? Не собирается же она в самом деле выйти за Синклера?
— Марсали?
Она смотрела не на него, а на заросли кустарника, отгораживавшие их от остальных.
— Сесили испугается, что мы так долго не возвращаемся, — сказала Марсали.
— Руфус ее развлекает.
— Скорее всего. Он, видимо, умеет находить общий язык с женщинами, если уж смог убедить Джинни, что с ним мы будем в безопасности.
— Посмотри на меня, — потребовал Патрик.
Чуть поколебавшись, Марсали повернулась к нему и подняла голову.
— Я знаю, — сказал Патрик, — что я уже совсем не такой, каким ты меня помнила. Эти шрамы…
Марсали протестующе воскликнула:
— Нет! — И, подняв руку, нежно погладила следы, оставленные страшными ударами меча. — Я всегда считала, что ты очень красивый. Но никогда ты не был так красив, как сейчас.
Ее взгляд, ее нежный голос не лгали. Только теперь Патрик понял, с каким напряжением ждал ее ответа.
Глаза Марсали наполнились слезами, она снова отвернулась.
— Мне так жаль, — прошептала она. — Так больно думать о твоих страданиях. О той боли, которую ты испытал. Ты был ранен, тебя могли убить…
— Ты поэтому согласилась выйти замуж за Синклера? Думала, что меня убили?
Марсали покачала головой.
— Я согласилась только из-за Сесили. Мой отец готов на все, чтобы заключить союз с Эдвардом и объединить силы для нападения на Бринэйр.
— А люди твоего клана? Что они думают об этом?
— В жилах очень многих из них течет кровь Сазерлендов, — ответила Марсали. — И почти у всех есть друзья в твоем клане. Но они присягали повиноваться моему отцу и последуют за ним туда, куда он их поведет.
— А что Гэвин? — спросил Патрик, снова со страхом ожидая ответа. Он не хотел услышать, что лучший друг жаждет его смерти и смерти его семьи.
— Он скучал по тебе, — осторожно сказала Марсали. — Он много говорил о тебе, пока…
Патрику захотелось крепко выругаться.
— Женщина, — пробормотал он презрительно. — Все из-за этой женщины.
— И я могу ухудшить дело, — сказала Марсали. — Если я убегу с тобой, это усилит вражду между кланами.
Патрик не мог ничего возразить, но и не хотел признавать ее правоту.
— Ты сказал, что позволишь мне вернуться, если я захочу, — напомнила девушка.
— Да, — ответил он, сожалея о своем обещании. — Но ты говорила, что не хочешь выходить за Синклера. Марсали покачала головой.
— Я не хочу, чтобы из-за меня проливалась кровь наших близких. Я не могу допустить новой войны.
— Я хочу, чтобы ты стала моей женой, — сказал Патрик, пытаясь скрыть отчаяние.
— Брак должен соединять семьи, а не уничтожать их, — тихо, но твердо сказала Марсали. — Я не могу выйти за тебя, но ты дал мне возможность не выходить за Синклера. Если Сесили не будет в Эберни, отец не заставит меня стать женой Эдварда.
— Ты уверена в этом?
— Да. Он сильно рассердится, но я скажу, что это я отправила сестру из замка к друзьям. Он поверит мне. И не будет бить меня. Он считает, что ударить женщину может только трус.
Патрик очень хотел бы верить в то, что говорила Марсали, но порядки в замке Эберни сильно изменились, если отец принуждает девушку к браку, которого она не хочет.
— Нет, — сказал наконец Патрик, — я этого не допущу.
— Ты дал мне клятву, — напомнила она.
— Я не позволю тебе пострадать из-за того, что сделал я.
Марсали посмотрела ему в глаза.
— Если узнают, что ты меня похитил, я погибла.
— Мы можем пожениться, — твердо ответил он. — В этом нет ничего позорного.
— Но это не даст людям мира, — возразила она.
— Мира не будет в любом случае, — с горечью сказал Патрик. — Наши отцы решили это за нас.
Он тяжело вздохнул и добавил:
— Если бы только мы могли узнать, что случилось с Маргарет.
— Она не могла покончить с собой, — начала Марсали. — Она верила…
Девушка резко оборвала фразу, и Патрик спросил:
— Верила во что?
— Что это смертный грех, — наконец созналась девушка, глядя в сторону.
Патрик почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Он сразу понял, что имела в виду Марсали. Значит, Маргарет была католичкой. Но тогда, наверное, Марсали тоже воспитана в католической вере? Его не волновало, как его невеста предпочитала молиться богу. Просто быть в Шотландии католиком — значит подвергать себя смертельному риску.
Отвечая на его невысказанный вопрос, Марсали отрицательно покачала головой.
— Меня не воспитывали в католической вере. Тетя Маргарет никогда не говорила со мной об этом, но Джинни иногда исчезала вместе с ней, и они посещали мессы. Я уверена, что мой отец ничего не знает об этом.
— Думаю, что мой тоже не знает, — ответил Патрик.
Рассказ Марсали заставил его задуматься. Если правда, что Маргарет — католичка, то она не могла совершить самоубийство. Но для католиков и развод — смертный грех, а Грегор Сазерленд, убежденный в измене жены, поклялся развестись с ней. Что же для нее оказалось страшнее: самоубийство или развод?
Перед внутренним взором Патрика предстала Маргарет Ганн. Красивая, сдержанная леди с прекрасным характером. Для его отца женитьба на ней была политическим шагом. Сухой и жесткий, Грегор Сазерленд не способен был испытывать такое чувство, как любовь. Но Маргарет? Любила ли она мужа?
Наверное, любила. Кто может это знать? Во всяком случае, она относилась к тому типу женщин, которые не могут изменить мужу, даже если не любят его.
И все же Патрик был склонен верить той версии событий, которую излагал отец. Ведь каким бы черствым и бесчувственным он ни был, маркиз Бринэйр никогда не лгал и честь свою ставил превыше всего.
В самом деле, для чего ему выдумывать историю об измене собственной жены? Нет, в этом нет никакого смысла. И зачем ему лгать родному сыну о причинах ее смерти?
То, что сказала Марсали, только сделало эту историю еще более загадочной.
Между тем девушка внимательно наблюдала за ним. В ее глазах притаилась глубокая печаль. Больше всего ему хотелось бы сейчас обнять ее и, забыв обо всем на свете, снова стать ее героем, ее рыцарем. Человеком, который одной силой воли способен развеять все ее печали.
— Патрик… — Его имя прозвучало как тихая мольба.
У него перехватило дыхание. Патрик понял: ему не понравится то, что он сейчас услышит. Пытаясь отложить неизбежное, он порылся в своем потертом спорране и, найдя что-то, протянул на ладони Марсали.
Она долго с недоумением смотрела на кусочек выцветшей ткани с бурыми пятнами крови и наконец поняла.
— Моя лента, — выдохнула она. Патрик кивнул.
— Я же сказал тебе тогда, что со мной ничего не случится, если ты дашь мне что-нибудь на память. Это мой талисман, он хранил меня все эти годы.
— Такая маленькая вещица, — задумчиво сказала Марсали. — Но с тобой всегда были мои молитвы.
Он спокойно улыбнулся, взял ее за руку.
— Я ждал, когда ты вырастешь, Марсали.
Она опустила голову, но Патрик успел заметить в ее глазах радость. Он нежно взял девушку за подбородок и заставил снова посмотреть ему в глаза.
