Наследница из Гайд-Парка - Нейвин Жаклин (чтение книг .txt) 📗
Глава 3
Эндрю был очень похож на отца: такой же чуть волнистый чуб, волевой подбородок и чуть поднимающиеся кверху уголки губ. Он так же опускал глаза; взрослые принимали это за грусть и пытались его утешить.
Триста думала об этом, сидя рядом с сыном. После встречи с Эйлсгартом, глядя на Эндрю, она постоянно вспоминала человека, которого снова увидела после шестилетнего перерыва.
– Я хочу на день рождения кораблик, какой был у Одиссея. Точно такой, как у него. Мог бы я пустить его плавать в парке, мама?
– Сначала научись просить правильно. – Она взъерошила волосы Эндрю. Они были густыми и мягкими.
– Пожалуйста, у меня будет такой кораблик?
– Пожалуйста, можно мне? – поправила она. Эндрю закатил глаза и с выражением произнес:
– Пожалуйста, можно мне?
– Дорогая мамочка, – продолжала она.
– Дорогая мамочка, – улыбнулся Эндрю.
Они часто играли в подобную игру, при этом каждая следующая фраза была все веселее. Наступил ее черед.
– Самая чудесная и восхитительная в мире, отчего я счастлив быть ее сыном.
Эндрю хихикнул.
– Самая... чудная и восхитительная в мире, отчего я счастлив быть ее сыном.
– И кого я люблю и обожаю больше всех и хочу поцеловать.
– О нет, я не буду этого говорить.
Рассыпавшись смехом, он упал на диван. Триста нахмурилась:
– Тогда я победила!
– Это нечестно. Ты сказала «поцелуй», а обещала это слово не произносить!
– Ну, чтобы заставить тебя смеяться, это всегда работает, так что я побеждаю. – Она защекотала у него под мышками, и Эндрю засмеялся еще звонче. Только в детстве можно смеяться так беззаботно. Для Триста всегда было счастьем слышать этот смех.
– Я могу идти в сад? – Его глаза стали большими. – О! Можно мне устроить лужу в саду, где я буду пускать кораблик? Ну пожалуйста, мама. Я даже тебя поцелую.
– Такая жертва! Ладно, посмотрим. Ты опять перепачкаешься в грязи, но я поговорю с тетей Люси и дядей Дэвидом.
– О, спасибо! Я знаю, что они согласятся!
Здесь он наверняка прав, подумала Триста, глядя, как он убегает. Она все еще улыбалась – как всегда, когда смотрела на сына, – но вдруг сообразила, что ее улыбка выглядит глупо и ей давно пора переодеться в рабочую одежду. Обычно она не ходила в магазин по средам, но миссис Хайнс попросила ее об этом, поскольку у нее самой были какие-то дела.
Однако для переодевания уже поздновато. Ей не хотелось идти на работу в одном из нескольких модных платьев, что оставались у нее с той поры, пока еще не началась жестокая экономия ради покупки магазина, но приходилось идти в чем была. Окликнув находившегося наверху Дэвида, она сказала, что уходит. Потом она зашла к Эмили.
– Эндрю в саду?
– Да, – ответила Эмили, не отрываясь от чистки картошки.
– Он пробежал мимо всего минуту назад, приглядите за ним. Триста видела в окно, как ее сын выстраивает солдатиков на земле, и вздохнула:
– И почему дети всегда лезут в грязь?
– Это обычно для мальчиков, – пожала плечами Эмили. – Хорошо еще, что он любит мыться.
– Как ты думаешь, можно ли сделать небольшой пруд во дворе? Он хочет, чтобы на день рождения ему подарили кораблик, который бы он стал пускать в пруду.
– Боже, что этот ребенок придумает в следующий раз? У него богатое воображение.
– Да, но исключительно насчет морских сражений.
– Я уверена, это у него от отца, капитана Фэрхевена. – Эмили начала промывать очищенную картошку в воде.
Триста улыбнулась:
– Да. До свидания, Эмили, я приду домой только к ужину.
– До свидания, миссис Фэрхевсн. Вы возьмете тележку?
– Сегодня хороший день. Я прогуляюсь.
– Может, попросить молодого Стюарта проводить вас? – Это был ее сын, которому уже было под двадцать, и который собирался жениться. Молодым Стюартом его называли, чтобы отличить его от отца, старого Стюарта.
– Он подметает переднюю лестницу. Я сама поговорю с ним, когда буду выходить из дома.
В компании молодого Стюарта они неспешно пошли по лондонским улицам. Стюарт развлекал ее разговором, рассказывая главным образом о себе, пока они пережидали, когда мимо проедут экипажи. Триста улыбалась, кивала и всячески демонстрировала интерес, когда Стюарт рассказывал ей об их планах с красавицей Бетси. Поскольку он не задавал вопросов, ей было легко его слушать, раздумывая об Эйлсгарте.
Она была так поражена вчера, увидев его в магазине, что не посмотрела на женщину, с которой он пришел. Триста не была с ней знакома. Кем бы эта женщина ни была, очевидно, Роман к ней привязан. Он проявил на удивление много энергии, чтобы немедленно заменить испорченную шляпу его спутницы. Неужели женитьба усмирила этого беспутного шалопая? Интересно, что стало с деньгами той богатой наследницы, на которой он женился? Возможно, он любит эту женщину.
Когда они вошли в магазин, Стюарт приложил руку к шляпе и сказал, что вернется за ней в шесть часов. Триста вошла в магазин, ожидая, что ее приветливо встретят. Странно – но вокруг была тишина.
– Здесь есть кто-нибудь? – спросила она, снимая с себя шляпу и шаль и складывая их в угол. Куда все подевались? – Миссис Хайнс? – позвала она, направляясь к занавесу. Но как только подошла ближе, занавес внезапно отдернулся и ей навстречу вышла Дина. Ее глаза были круглыми от изумления.
– Триста, прости.
– Прости? Почему? Что случилось?
– Он не уходит, мама не устояла, и он сидит здесь весь день.
– О чем ты говоришь? Твоя мама упала? С ней все в порядке?
– Она говорит обо мне, Триста, – услышала она мужской голос.
Вскрикнув, Дина отскочила, когда за край занавеса взялась мужская рука. Триста молча уставилась на кольцо с печаткой – фамильное наследство, столь ей знакомое. Она видела это кольцо уже много раз, мечтала о нем и вспомнила, как оно ощущается на пальце, с такой живостью, словно сама носила его сейчас.
Занавес покачнулся, и перед ней появился сам Эйлсгарт.
– Не устояла – в смысле проболталась. Она рассказала про тебя.
Триста разинула рот. Она могла только молча смотреть в твердые темные глаза, которые словно пригвождали ее к месту, как булавка бабочку.
– Ты должна ее простить. Она не сообразила, что ты хочешь остаться неузнанной. Когда я вернулся и снова стал спрашивать о тебе, она начала отрицать, что знает тебя, но ее мать, которая не была в курсе дела, все раскрыла.
– Он просидел весь день на стуле для посетителей, просто ожидая тебя.
Миссис Хайнс стремительно двинулась к нему, при этом ее юбки чуть слышно зашуршали.
– Мне не нужно неприятностей, милорд. Я могу позвать констебля. – Она повелительно махнула пухлой рукой. – Мне все равно, кто вы.
Любезное лицо Романа выразило удивление. Он чуть поклонился:
– Я лорд Эйлсгарт, мадам, и я сказал это сразу, как только вошел. Все, что мне нужно, – это поговорить с мисс Нэш.
– Я уже говорила вам, что это не мисс Нэш. Для вас она миссис Фэрхевен.
Роман удивленно взглянул на нее:
– Миссис?
Триста все еще никак не могла обрести дар речи. И потому она лишь кивнула, не очень уверенно, слегка наклонив голову.
– Триста? – На хмуром лице миссис Хайнс было написано участие. – Если нужно, я и в самом деле позову констебля.
– Нет, все в порядке. Лорд Эйлсгарт – мой старый друг. – Триста с трудом выдавливала из себя слова, но в конце ее речь звучала уже спокойно. Она даже смогла изобразить на лице улыбку.
– Тогда, наверное, мне можно вернуться к своим делам?
– Да, пожалуйста, миссис Хайнс. Все нормально. Иди, Дина. Отправляйся в примерочную. Я уверена, что лорд Эйлсгарт не будет...
Она хотела сказать «задерживаться долго», но нечаянно посмотрела на него, и слова застряли у нее в горле. Этим самым утром, всего час назад, она смотрела на его миниатюрный портрет.
– Привет, мисс Нэш, – произнес он в тот солнечный полдень, когда появился в будуаре своей матери, где Триста читала вслух рассказы. Леди Эйлсгарт сидела рядом, глядя перед собой распухшими глазами.
